Саманта Джеймс - Исполнение желаний
– В конце концов, я могу вас уволить!
«Может быть, так и стоит поступить», – подумал Дамиан, глядя на ее дрожащие губы. И снова желание буквально пронзило его. От ее губ можно было сойти с ума – нежные, мягкие, они еще хранили прикосновение его языка.
Два ярких пятна вспыхнули на скулах Хизер, глаза слегка расширились.
– Что вы на меня так смотрите? – срывающимся голосом спросила она.
– Вот думаю, что с превеликим удовольствием снова поцеловал бы вас, мисс Хизер Дьювел, – нарочито медленно произнес Дамиан, сделав непроизвольное движение вперед.
Хизер испуганно вздрогнула, но он лишь наклонился, поднял с дорожки трость и протянул ей. Поколебавшись, Хизер опасливо протянула руку и взяла трость.
Дамиан слегка усмехнулся:
– Однако вы можете не беспокоиться по этому поводу. Хотя и с большим трудом, но я сдержу свой порыв, сударыня.
Он явно издевается над ней. Хизер уже открыла рот, чтобы ответить, но почему-то не смогла сказать ни слова. Она стояла и молча, смотрела, как Дамиан уходит в глубь сада, беспечно насвистывая какую-то веселую песенку. Ей вдруг пришло в голову, что сейчас она пережила, пожалуй, самый прекрасный, самый удивительный миг своей жизни. И самый безысходный…
Она познала силу мужского объятия, почувствовала страсть поцелуя. И теперь знала, чего ей не хватало все эти годы.
На следующее утро Хизер проснулась довольно поздно. Спала она хуже некуда, всю ночь снова и снова мысленно возвращаясь к тому, что произошло в саду между ней и Дамианом. Она сердилась на него за то, что он сделал. Не за поцелуй, конечно. Он заставил ее заглянуть внутрь себя, почувствовать страх и неуверенность. Она презирала его за это, хотя с не меньшей силой презирала и саму себя за проявленную слабость.
И вдобавок эта ужасная история с Беа. Обвинение сестры в том, что она без памяти влюблена в ее управляющего, было настоящим лицемерием. На самом деле это скорее относится к ней самой… Так что, чем быстрее она поговорит с Беа, тем лучше, решила Хизер.
Хотя она никогда не была любительницей понежиться в постели, сегодня ее искушала мысль не выходить из спальни весь день. Но ведь Дамиан обвинил ее в том, что она боится жизни, и Хизер вовсе не стремилась, предоставлять доказательства его правоты.
Тем не менее, все утро она провела в доме и лишь ближе к полудню рискнула покинуть свое убежище. Каждый четверг Хизер ездила к викарию на чашку чая, и сегодняшний день не должен стать исключением. Она провела примерно час с викарием и его женой и всю дорогу в деревню и обратно, молила Бога избавить ее от встречи с Дамианом Льюисом.
Вернувшись, домой, Хизер хотела было посидеть в оранжерее и порисовать, но тут же поняла, что совершенно выбита из колеи. В голове у нее назойливо звучали слова, сказанные Дамианом о ее картинах. Еще одно напоминание, без которого она предпочла бы обойтись.
Совершенно разбитая, Хизер потащилась по лестнице наверх, чувствуя себя столетней старухой. Однажды, рассеянно подумала она, все-таки придется устроить спальню на нижнем этаже. Добравшись до своей комнаты, Хизер бросила капор рядом со шкатулкой для драгоценностей и в очередной раз на секунду задержалась, чтобы осторожно провести пальцами по одному-единственному слову, выгравированному на крышке, – «любимой». Этот уже ставший неким ритуалом жест всегда приносил ей успокоение в трудные минуты. Но сегодня этого не произошло. Вздохнув, Хизер устало опустила руку и направилась к кровати, чтобы немного отдохнуть.
Раздался тихий стук в дверь. Хизер не успела и рта раскрыть, как на пороге возникла Беатрис.
Хизер в изумлении молча, смотрела на Беа. Та, судорожно прижимая руки к груди, неуверенно спросила:
– Мне можно войти?
Голос сестры был непривычно тонок, и у Хизер сжалось сердце. Не в силах произнести ни слова, она, молча, похлопала ладонью по постели рядом с собой.
Беа прикрыла дверь и подошла к кровати. Хизер со слабой улыбкой взглянула на нее:
– Как хорошо, что ты здесь, Беа, а то я собиралась вечером ехать в Линдермер, чтобы повидать тебя.
– Ты собиралась повидаться со мной?
Хизер посерьезнела:
– Беа, мне надо поговорить с тобой. То, что произошло вчера…
– Я… знаю, Хизер, – торопливо перебила ее Беатрис. – Поэтому и пришла. – Она опустила взгляд на свои лежащие на коленях руки и с силой сцепила пальцы:
– Боже мой, Хизер! Прости меня, пожалуйста, прости меня. Мне очень стыдно! Ты была права – мне не следовало так вести себя с мистером Льюисом. Но я не хотела причинить тебе боль! Честное слово! У меня нет никакого права говорить тебе, что ты мне не сестра! – Ее глаза наполнились слезами. – Я не знаю, как вырвались эти ужасные слова. А после, я так боялась, что ты никогда меня не простишь!
Хизер обняла девушку за плечи.
– Тихо, тихо, Беа, – ласково прошептала она, притягивая сестру к себе. – Понимаешь, моя дорогая, мы все порой совершаем такие поступки, о которых после жалеем, ну что тут поделаешь. Я тоже была тогда просто отвратительна. Довела тебя до слез, а потом сама переживала.
Беа всхлипнула и нерешительно подняла голову:
– Так ты прощаешь меня?
– Если ты прощаешь меня, дорогая, – Хизер убрала светлый локон со щеки Беа. – Мы же с тобой сестры, правда? И все остальное не важно.
– И мама говорит то же самое, – сквозь слезы улыбнулась Беа.
– Наша мать, весьма, мудрая женщина, – заметила Хизер и, чуть склонив голову набок, с самым серьезным видом поинтересовалась:
– Как ты думаешь, это оттого, что она ест много зелени?
Когда Беа ушла, Хизер почувствовала невероятное облегчение и даже что-то напевала, направляясь в свой кабинет.
В кабинете, склонившись над столом, стоял Дамиан. Тонкая ткань рубашки рельефно обтягивала его мускулистую спину. В Хизер на миг проснулся художник, и она подумала: вот картина, достойная того, чтобы быть запечатленной на холсте, олицетворение мужской красоты.
Будь у нее возможность, она, не говоря ни слова, просто сбежала бы. Но Дамиан уже услышал ее шаги, выпрямился и повернулся к ней лицом. У Хизер мгновенно пересохло во рту.
– Мисс Дьювел. – Он почтительно наклонил голову. – Маркус сказал, что вы разговариваете с сестрой, и мне не хотелось вам мешать. Поэтому я решил написать вам записку.
Вот как – мисс Дьювел. Хизер внутренне съежилась. От его слов повеяло ледяным холодом, особенно заметным после всего, что случилось между ними вчера. Дамиан смотрел на нее спокойным, равнодушным взглядом, как будто и не было вчерашнего вечера. Он явно выбросил все это из головы.
Но она-то ничего не забыла. И никогда уже не забудет. Сердце ее билось так сильно, что, казалось, выскочит из груди. Хизер нервно провела кончиком языка по пересохшим губам:
