Сьюзен Джонсон - Греховный соблазн
Он лежал неподвижно, пока она не успокоилась. Пока ее пальцы не разжались. И только потом поднял голову и уперся подбородком в венерин холм.
— Стоило ли это хотя бы минуты твоего времени?
Она испустила долгий довольный вздох:
— Я забираю тебя с собой.
И Макс понял, что впервые в жизни мог согласиться и покорно поехать за ней хоть на край света.
— Или я заберу тебя с собой, — предложил он, потому что ее муж с меньшей вероятностью мог бы появиться в его гостиной.
Кристина погладила его по лицу. Пальцы, словно крылья бабочки, порхали над его щеками, носом, лбом, подбородком…
— Дорогой Макс… я изнываю от желания, и все благодаря тебе. Но мне не хочется так быстро расставаться с этими новыми ощущениями.
— Тебе и не нужно, — лениво протянул он, втайне радуясь, что она не обратила внимания на то, что сам Макс считал минутным умопомрачением.
— Как ты галантен, — улыбнулась она.
Макс рывком сел, отбросив всякую мысль о возможном проявлении человеколюбия.
— Это чертовски легко, дорогая, тем более что мы хотим одного и того же.
— Я ничего не знала, — благоговейно выдохнула она. — Совсем ничего не знала о таком… о подобных чувствах… что женщина тоже может иметь желания… Всегда считала, что Лулу либо безумна, либо разочарована в жизни и поэтому старается найти утешение в сексе.
— Возможно, так оно и есть. То, что испытываем мы… — Он запнулся, не в силах подобрать подходящего определения, и беспомощно пробормотал: — Это нечто иное.
— В чем именно? Объясни. Мне не с чем сравнивать.
— Это не просто забавы плоти или утоление похоти. Это все, что я знаю. Не заставляй меня впадать в мелодраматический тон. Я не поэт.
— Женщины просят этого?
— Бывает, — пожал плечами Макс, но тут же лукаво подмигнул. — И хотя ты посчитаешь меня натурой прозаической и лишенной изящества, не могли бы мы продолжить дискуссию позднее? Я все еще чертовски тебя хочу.
— Ты меня поражаешь! — усмехнулась Кристина. — Неужели недостаточно того, что удовлетворена я?
— Я не настолько альтруистичен, дорогая, — хмыкнул он.
— Но иногда…
— Именно «иногда». Нет, не отодвигайся, у меня на тебя грандиозные планы.
— Значит, я твоя рабыня? — с деланным ужасом допытывалась она.
— Определенно, — кивнул Макс, подходя к столу и отрывая кусочек губки. — Прости за то, что не подготовился лучше. Не предполагал, что…
— Редкий приступ совестливости?
— Совершенно верно, — согласился он, садясь. — Кто бы мог подумать! После всего, что было!
— Но ты очень мил и добр…
Он насмешливо выгнул брови:
— Спасибо… не ожидал. Хотя в моем нынешнем состоянии похоти заранее извиняюсь за всякое отсутствие…
Громкий стук не дал ему договорить. Макс пробормотал проклятие и, напомнив встревожившейся Кристине, что они далеко от Темпла и вряд ли кто-то из знакомых сюда попадет, поднялся и подошел к двери.
— Да! — резко бросил он, давая понять незваному гостю, что тот не вовремя.
— Это я, хозяин.
Макс недовольно нахмурился. Как, черт возьми, удалось Дэнни их отыскать и, главное, зачем? Приоткрыв дверь, он тихо спросил:
— Как ты нас нашел?
— Тому парню, в Дигби, понравился цвет моих денежек, и вот я тут, потому что графиню вот-вот удар хватит. Приехал Уэльс[4] и желает вас видеть.
— Сейчас?!
— Вы же знаете, каков Берти, когда ему что-то в голову взбредет! Графиня рвет на себе волосы. Я получил приказ привезти вас обратно к тому времени, когда все вернутся с охоты.
— Который час?
— Около половины второго. Я на всякий случай привел свежих лошадей.
— Тут не лошади требуются, а немного покоя, но, очевидно, мне и этого не видать.
— Уэльс ждет вас не дождется. Графиня сказала, он и приехал только потому, что узнал, что вы гостите у нее.
— Чертовски польщен, — процедил Макс сквозь зубы. Даже со своего места Кристина могла видеть мрачное лицо Макса.
— Что происходит?
— Нас требуют назад.
— Правда?
Кровь бросилась ей в лицо при мысли о возможных проблемах и ожидавшем позоре.
— Ничего серьезного. Уэльс жаждет нашего общества.
— Он здесь?
— К несчастью. Дэнни, подожди нас внизу. Мы спустимся через час-полтора и еще успеем приехать к чаю.
— Да, сэр, — покорно кивнул слуга, очевидно, привыкший к властному тону.
— И передай хозяину, чтобы минут через двадцать принес горячей воды.
Закрыв дверь, он с хмурым видом шагнул к кровати.
— Очевидно, нашим мечтам не суждено сбыться. Проклятый Берти и его общительность!
— Ничего не поделаешь, невозможно отказать наследнику престола.
— Но ужасно хочется.
— Нельзя.
— Знаю, — вздохнул он.
— Все же у нас еще есть немного времени.
Перед таким энтузиазмом не устоит даже самое сильное раздражение.
Макс слабо улыбнулся:
— Времени вполне достаточно.
— Для твоего удовлетворения.
— Для нашего.
— Попытаюсь не быть жадной.
— Прежде чем все это закончится, дорогая, мы оба можем позволить себе самый разнузданный эгоизм, потому что Берти — это наименьшее из неудобств. И как только он уедет, я намереваюсь монополизировать все твое время.
— Страшно подумать, чему я только научусь! — поддела она.
— Начиная с этого момента. Хотя все это живо напоминает мне о юности, когда возможность заняться любовью неизменно ограничивалась временем.
Ее глаза заинтересованно блеснули.
— Возможность? С кем это, если не секрет?
— Горничные, гувернантки, иногда подруги матери.
— Неужели? В вашем доме?
— На том этапе моей жизни где угодно.
— В такой вот комнате?
— Иногда.
— Со своей гувернанткой?
— Иногда, — улыбнулся он.
— И что с ней было потом? — не унималась Кристина.
— Вышла замуж за компаньона моего отца и разбила мое юное сердце, — шутливо вздохнул Макс.
— А моя гувернантка была стара, чопорна и совершенно беспола.
— Зато у меня была молодая француженка, — похвастался Макс. — Я у нее научился французскому.
— Среди прочих вещей.
— Среди прочих вещей, — согласился он.
— А ты бы потащил меня в постель, будь я твоей гувернанткой?
— Скорее уж тебе пришлось бы меня тащить. Я был слишком робок, чтобы взять дело в свои руки.
— Захотел бы юный мастер Фокнер учиться у меня? Мы могли бы спрягать глаголы в уютной теплой кроватке. Хотя вряд ли бы у нас хватило времени.
— Много времени и ни к чему.
— До чего же удобно, — промурлыкала Кристина, ложась и раскрывая объятия. — Ты и тогда знал о губках?
Макс кивнул, поднимая с одеяла забытый кусочек губки.
— Мой отчим все объяснил. Не желал платить за содержание моих побочных детей. Итак, если мадемуазель позволит… ― Он осторожно раздвинул ее ноги. — Думаю, за несколько минут мы управимся.
