Джуд Деверо - Безукоризненное деловое соглашение
— Почему ты сказала Форду — и каждому, кто слышал, — о том, что я… что я…
— Что ты не можешь меня не лапать?
— Да, — прошипел он.
— Мой отец никогда не позволял мне делать то, что мне хотелось. Ровена говорила, что он был очень упрямым, но я его считала обыкновенным деспотом. Если я говорила, что день чудесный, и собиралась выйти из дому, можешь быть уверен, мы оставались дома, возможно, в одной комнате. Я подумала, что, может быть, твой преступник такой же деспот, как мой отец. Если я скажу, что хочу быть с тобой, он сделает все, что в его силах, чтобы разъединить нас, так что я сделала так, как научилась поступать со своим отцом: я говорила, что хочу делать противоположное — держаться от тебя подальше. — Она прижалась к его груди. — И похоже, что это сработало.
Всю жизнь Коул считал, что женщины — слабый пол. Они нуждаются в защите. Но эта женщина заставила его переменить свое мнение. Внезапно он наклонил голову и поцеловал ее в шею.
— Прекратите! — закричала она. — Попридержите свои грязные руки! Я вас ненавижу! Не прикасайтесь ко мне!
Впереди себя они расслышали смех Вайнотки Форда. В эту ночь он, пожалуй, смеялся больше, чем за предыдущие десять лет.
— Не переусердствуй, — сказал Коул в сердцах.
— Может быть, но я должна это делать, иначе он не получит никакого удовольствия от этого.
Ему неприятно было даже думать, что она знала еще кого-нибудь, кто хоть отдаленно напоминал Вайнотку Форда. Он бы предпочитал считать, что у нее был отец, даривший ей красивые платья и леденцы в воскресные дни. Но он начинал думать, что ее обеспеченное детство было настолько же одиноким, насколько его — бедным.
Теперь главная его задача — вытащить их обоих из этой переделки. Если бы он был один, он пустил бы в ход оружие, несмотря на то, что правая рука в повязке. Но ведь сейчас ему нужно позаботиться о Дори.
Он старался припомнить все, что она наговорила Форду. Кажется, так: он, Коул, получил пятьдесят кусков, которые он один знает куда дел. Так что это означает, что Форд сделает все что угодно, чтобы заставить Коула признаться, где он припрятал золото. А кроме того, кажется, Дори сказала, что много золота и в ее доме в Лэсеме.
— В отцовском доме есть спрятанное золото?
— Нет, — сонно ответила она. — А что? Он заботливо обхватил ее рукой.
— А, ты про это, — протянула она, припоминая, что говорила этому ужасному грязному человеку. — Я хотела, чтобы у него была причина не убивать меня, поэтому и сказала, что знаю, где спрятаны деньги. Но денег не прятали. Мой отец все положил в банк в Филадельфии. Я получаю ежемесячно небольшую сумму.
— Послушай меня, — сказал Коул, наклоняясь вперед, чтобы его рот почти касался ее уха. — Я прошу тебя помочь мне вызволить нас из этой беды. Я буду говорить Форду твердо, что у тебя есть деньги, а позже будут и у меня. Я ему скажу, что это единственная причина, по которой я о тебе хлопочу.
— Эта? — переспросила она.
— Эта — что?
Она знала, что он понял, о чем она спросила, и не стала утруждать себя ответом. Ведь он не захотел сказать ей того, о чем она спрашивала.
А Коул не хотел говорить ничего такого, что заставило бы ее думать о любви. Женщины, влюбившись, делают глупости. По правде говоря, они просто делаются слепо преданными мужчине, не обращая внимания на то, какое он дерьмо. И даже подвергают опасности собственную жизнь.
— Мне нужны эти пять кусков, что ты мне обещала, и все. Как только я их получу, мне никогда не захочется снова увидеть штат Техас.
Он не мог врать достаточно убедительно, чтобы сказать — никогда не захочет снова увидеть ее, но его слова прозвучали как намек и на это. Если она решит, что ему безразлична, она будет более послушной, когда придет время.
— Что мне нужно делать? — спросила она тусклым голосом.
Он не позволил себе что-нибудь расслышать в ее тоне.
— Я заставлю Форда поверить в то, что он не может без меня получить золота, а я не получу его без тебя. Я ему расскажу, что ты соврала, когда сказала, что мои объятия тебе не нравятся.
В его голосе зазвучала даже как бы гордость, когда он это произносил.
— Я скажу, что лаской уговорил тебя мне довериться, и ты рассказала, как получить эти деньги. Только муж может получить деньги, поэтому я на тебе женился. Ты должна подписать кое-какие бумаги.
Когда она промолчала в ответ, он наклонился вперед, чтобы на нее взглянуть.
— Ты спишь?
— Нет. Так это означает, что ты собираешься, скажем так, обхаживать меня? Бесконечные поцелуи рук и все такое? Собираешься попытаться улестить меня, чтобы я подписала бумаги, верно?
Об этом он не подумал, но, возможно, это мысль правильная.
— Да. Ты против этого?
— А почему ты не хочешь держать у моей головы револьвер, угрожая меня убить, если не подпишу?
Эта маленькая леди неплохо соображает.
— Может быть, твой отец беспокоился, что ты сделаешься идиоткой, когда дело дойдет до мужчин, так он поставил условие, что ты должна подписывать бумаги в присутствии свидетелей.
— Ты можешь схватить мою сестру и не выпускать ее, пока я не подпишу бумаги.
Он в темноте улыбался. Она определенно мужика за пояс заткнет.
— Твоя сестра уже на пути в Англию, помнишь? Он набрал воздуху. — Не думаю, что у Форда такой острый ум, как у тебя. Я только скажу ему, что я, твой муж, могу уломать тебя передать деньги мне. Мы должны подписать бумаги вместе, так что люди Форда не смогут привязать меня к столбу и бить до полусмерти. Ответил я на твои вопросы?
— Ответил на вопросы твоих преступных друзей? На что Коул едва не засмеялся вслух. Но вместо этого прижался лицом к ее шее.
— Как думаешь, ты сможешь сделать вид, что я тебе нравлюсь?
— А разве я уже не доказала, что я — великая актриса? — спросила она, заставив Коула отпрянуть от ее шеи. Весь в сомнениях, он подумал, что она только что сказала ему что-то ужасное.
— Откинь голову мне на плечо и немного поспи. Дай своему хитрому крошечному умишку отдохнуть. Мы, должно быть, через несколько часов остановимся, но попробуй поспать до этого.
Она прижалась спиной к нему, но не засыпала. Наоборот, она остро чувствовала спиной его сильную грудь; одной рукой он обнимал ее за талию, другую прижимал к ее боку. Его подбородок был около ее лица, и она ощущала его дыхание в холодном ночном воздухе.
Дори знала, что должна быть напугана тем, что произошло. Она знала, что должна беспокоиться и бояться, просто дрожать от страха. Но на самом деле она как-то не задумывалась, что случится завтра. Она могла думать только о том, что происходит сейчас. Последние несколько дней были лучшими в ее жизни. Всю жизнь она жила умом, а не сердцем, все планируя до мелочей. Она изучила отца так, как если бы он был школьным предметом, который ей нужно сдать, и научилась с ним управляться. Она выучила его распорядок, его жизненную философию — «бери все, что можешь» — и его привычки. Благодаря своему уму, она отлично приспособилась к нему.
