Элен Фишер - Свет во тьме
— Ну если там и в самом деле что-то интересное…
Выиграв битву, Кэтрин лукаво улыбнулась:
— Думаю, так оно и есть.
Брат с сестрой прошли в гостиную. Дженнифер, сидя за клавесином, подняла взор, и на лице ее появилась смущенная улыбка, которая тут же увяла под уничтожающим взглядом Грея. Плюхнувшись в стоящее в углу кресло, он прорычал:
— Ну, хорошо. А теперь, раз уж вам удалось нарушить мой покой, покажите мне, что вы считаете таким уж интригующим.
Кэтрин склонилась над Дженнифер и ткнула в ноты:
— Вот здесь, дорогая. Сыграйте эту мелодию.
Дженнифер бросила на нее умоляющий взгляд и тихо сказала:
— В его присутствии?
Кэтрин безжалостно кивнула, и Дженнифер, послушно уставившись в ноты, неуверенно заиграла. Несмотря на низкий темп, она несколько раз явно сфальшивила, что было вполне естественно для начинающего музыканта.
Кончив играть, Дженнифер потупила взор, не смея взглянуть на Грея.
Тем более что когда тот заговорил, в его голосе звучало явное издевательство:
— Замечательно, в самом деле замечательно! Если бы я ничего не знал, то мог бы подумать, что она учится уже лет шесть!
Несмотря на столь бездарное выступление ученицы, Кэтрин удивилась словам брата и тотчас попросила:
— А теперь, Грей, сыграйте что-нибудь вы. Простенькую мелодию, прошу вас.
Брат нехотя взглянул на нее, и она резко повторила:
— Ради всего святого, вы можете вылезти из этого кресла на секунду-другую? Сделайте мне одолжение.
Грей встал, нетвердо держась на ногах, подошел к клавесину и наиграл одной рукой простенькую танцевальную мелодию. Затем, не задерживаясь ни секунды, развернулся, чтобы уйти, но звуки той же самой мелодии приковали его к месту.
Он с недоверием взглянул на Дженнифер:
— Повторите еще раз.
Девушка послушно повторила мелодию.
Грей посмотрел на нее в упор, густые черные брови, словно грозовые облака, нависли над его серыми глазами. Вернувшись к клавесину, он двумя руками сыграл отрывок пьесы со сложной гармонией и мелодией.
— Попробуйте-ка это.
— Я еще не учила ее аккордам, — вмешалась Кэтрин, защищая ученицу, но ее слова были прерваны звуками мелодии, которую только что наиграл брат.
Грей снова внимательно посмотрел на Дженнифер.
— А теперь еще раз сыграйте первую мелодию. Девушка подчинилась.
Грей вновь взглянул на нее, а потом пересек комнату и достал какую-то книгу из шкафа орехового дерева. Перелистав страницы, он выбрал отрывок попроще и сунул книгу ей под нос.
— Вот здесь. Читайте вслух!
Его повелительный тон не испугал Дженнифер, но она никак не могла взять в толк, каким образом чтение связано с уроками музыки. Озадаченная, она смотрела прямо в его серые глаза.
— Читайте же! — грозно повторил он.
Книга оказалась Библией, он открыл ее на Екклесиасте. Несмотря на то, что Грей был плохим христианином, он часто читал его, ибо находил там что-то такое, что затрагивало его душу.
Начав с того места, куда он ткнул пальцем, Дженнифер послушно принялась читать:
— Для всего есть свое время…
Она читала неплохо, но время от времени все-таки запиналась. Наконец Грей захлопнул книгу и вернул ее на место в шкаф.
— Очень хорошо, — отрывисто сказал он, посмотрев на нее с высоты своего роста. — Повторите то, что вы только что прочли.
Дженнифер не удивилась его просьбе и продекламировала прочитанное, примерно тринадцать стихов, слово в слово, не сделав ни одной ошибки, хотя в отрывке часто повторялись одни и те же слова.
Когда она закончила, Грей в полном молчании перевел взгляд на сестру.
Кэтрин выглядела озадаченной.
— И как она только смогла…
— Отличная память, все ясно, — перебил ее брат. — Близка к совершенной человеческой памяти. — Его взгляд прояснился, в нем проснулся интерес. — Просто удивительно, как быстро она научилась читать. — Грей вновь бросил на Дженнифер быстрый оценивающий взгляд. — Замечательно, — тихо буркнул он себе под нос. — Похоже, женившись на этой девочке, я выиграл больше, чем думал. Много, много больше.
Глава 9
В эту ночь Дженнифер никак не могла заснуть. Наконец-то муж заметил ее и как-то по-новому, кажется, даже с восхищением посмотрел на нее. Она не понимала почему, но он обратил внимание на перемены, которые с ней произошли.
Что ж, когда он, наконец, заметил ее, теперь, когда она привлекла его внимание, может быть, он почувствует какое-то влечение к ней? Смысл слов, которые она прочитала сегодня для него, открылся ей со всей ясностью. Есть время для печали, и есть также время для любви. Может быть, Грею пора перестать предаваться скорби? Может быть, пришло, наконец, время любить?
В голове ее крутилось множество мыслей, она никак не могла заснуть. Влекомая музыкой звезд, она выскользнула из постели, накинула платье из грубой ткани, которое можно носить без корсета, тихонько спустилась по лестнице и остановилась, увидев мерцающий свет в кабинете мужа.
— Грей…
Приблизившись к двери, она увидела его поникшую голову, вздрагивающие плечи. Перед ее мысленным взором пронеслись слова, которые он писал Диане, и она ощутила прилив жалости к мужу, такому потерянному и слабому.
В прошлый раз она отважилась только на то, чтобы заглянуть в шелку двери, а сегодня, движимая каким-то непонятным импульсом, быстро вошла в кабинет и положила руку ему на плечо.
— Грей, — прошептала она. — Все хорошо. Теперь я здесь.
Он поднял голову и окинул ее взглядом. От того, что она увидела в его серых глазах, у нее защемило сердце. Поникшие, затравленные, это были глаза умирающего человека.
— Не плачьте, — сказала она, утирая его слезы. «Странно, — подумала она, — как он может быть таким высокомерным и далеким днем и таким беззащитным ночью?» — Не плачьте.
— Ничего не могу с этим поделать, — сквозь слезы пробормотал Грей и, будто смущенный ее ясным, открытым взглядом, снова опустил голову на руки.
Как помочь ему справиться с такими эмоциями? Дженнифер плакала всего раз за последние восемь лет и, пока не переехала в Грейхевен, даже не испытывала такой потребности. Теперь же, при виде чужого горя, она совершенно растерялась.
Пригладив его густые темные волосы, она попыталась утолить его боль.
— Вам не следует так переживать, — тихо сказала она, понимая, что словами она вряд ли прекратит его мучения. — Пожалуйста…
Грей поднял голову и снова посмотрел на нее заплаканными глазами.
— Ах, Боже, — устало сказал он. — Вы правы, мне надо успокоиться, но я разом чувствую и любовь, и печаль, и горе, и все это бушует во мне, и я просто задыхаюсь…
