Ханна Хауэлл - Любовный компромисс
Первое, что почувствовала Эмили, с трудом приходя в сознание, это запах лошадиного пота, смешанный с вонью давно немытого тела. Ее едва не вырвало. Вспомнив все, что с ней произошло, она похолодела от страха и, медленно открыв глаза, попыталась понять, что с ней происходит.
Постепенно она выяснила, что сидит па лошади, всадник которой крепко прижимает ее к себе, а по бокам от них скачут остальные бандиты, и некоторые из них, похоже, серьезно ранены. Один из тех, кого не пощадила пуля, прямо на ее глазах соскользнул с седла и грохнулся на землю. Все остановились. Один из членов банды спешился и, пощупав у упавшего пульс, объявил, что он мертв. К ужасу и отвращению Эмили, он раздел убитого, снова вскочил на свою лошадь и, выдернув из рук мертвеца поводья, продолжил путь, ведя его лошадь в поводу.
Разговаривать с Эмили никто не пытался. Решив, что это даже к лучшему, она тоже молчала: меньше всего ей хотелось привлекать к себе внимание. Она попыталась немного отодвинуться от своего вонючего попутчика, но он, почувствовав это, еще крепче обхватил ее за талию, так что Эмили едва могла вздохнуть.
Она старалась выкинуть из головы мысли о том, что с ней может случиться, и не смогла. Память услужливо воскрешала каждое слово, сказанное Клаудом о тех, в чьих руках она теперь оказалась. Нетрудно было догадаться, какие страшные испытания ожидают ее впереди. Надежды на то, что Клауд ее спасет, почти не было: она насчитала никак не меньше дюжины бандитов, и хотя некоторые из них находились в весьма плачевном состоянии, однако они по-прежнему были готовы оказать Клауду сопротивление.
Начинало темнеть, небо затянули черные тучи. Все вокруг приобрело зловещий вид. Лошади начали уставать, да и их всадники, видимо, тоже. Недолго посовещавшись, они решили остановиться и попытаться укрыться от неумолимо приближавшейся бури. Ветер усилился, и Эмили, дрожа от холода, со страхом думала о том, что ее ожидает впереди.
Спешившись, бандиты, не особо церемонясь, стащили Эмили с седла на землю. Но и здесь они не спускали с нее глаз. Впрочем, даже если бы ей удалось ослабить веревки, связывавшие ее руки, далеко бы она не ушла. Усевшись на землю, Эмили принялась наблюдать за тем, как бандиты сооружают нечто вроде большого навеса. Если с неба на землю обрушатся потоки воды, чего, похоже, не миновать, это жалкое укрытие вряд ли долго выдержит, размышляла она.
Как только все указания главаря по оборудованию лагеря были выполнены, Эмили посадили спиной к большому камню, привязали за ногу к вбитому в землю столбу, а над головой натянули ветхое одеяло. Наверняка она вымокнет до нитки и продрогнет. Устроившись насколько возможно удобнее, Эмили стала прислушиваться к разговору бандитов, сидевших невдалеке у костру. Хотя от их слов ей еще больше стало не по себе, все же она хотела знать, что ее ждет впереди.
— Почему мы не можем с ней немного поразвлечься, а, Берт? Она такая милашка!
— Потому что я сказал — нет! Тебе лай, потом другим. Замучаете девчонку до смерти, а от трупа нам будет мало проку. Лучше мы выручим за нее побольше денег, идиот ты эдакий. Так что и не мечтай ее получить. А ты. Кори, не забудь выставить часовых.
— Думаешь, это стоит сделать? Вроде бы никакой погони за нами нет.
— Если ты ничего не заметил, это еще не значит, что ее нет.
— Вряд ли они станут рисковать ради какой-то бабы.
Ничего не ответив, Берт взглянул в ту сторону, где сидела Эмили, и она содрогнулась от ужаса: таких холодных глаз ей еще никогда не доводилось видеть. Казалось, это был даже не человек, а дикий зверь, свирепый и кровожадный.
— Родриго выложит за нее кругленькую сумму. Светловолосая, красивая, чистая…
— Но ведь она уже не девушка!
— С чего это ты взял, Боб?
— Она путешествовала с двумя мужиками, а за юбку ей цеплялся ребенок.
— И ты решил, что сможешь немного поразвлечься?
— Все равно Родриго ничего не узнает.
— Узнает. За то, что она не девушка, он немного сбавит цену, но если мы доставим ему ее в таком же состоянии, как ту, что привозили в последний раз, он не заплатит нам ни цента. Ему не нужна полуживая кляча, так что не распускай слюни, Боб.
Хотя в голосе Берта не было и тени угрозы, Эмили поняла, что бандиты не посмеют его ослушаться, и на душе у нее стало немного спокойнее. Судя по всему, в конце путешествия ее ждет незавидная доля, но хотя бы но дороге никто не станет ее домогаться. Мысль эта придала Эмили сил, которые ей сейчас были крайне необходимы.
Она уже почти задремала, когда к ней подошел Берт и присел рядом с ней на корточки. В руках он держал тарелку бобов. У Эмили уже давно сосало под ложечкой, однако, заставив себя не замечать вожделенную еду, она презрительно взглянула на главаря шайки.
— Ты уверен, что я смогу есть с завязанными руками? Глаза Берта расширились и злобно блеснули. Сердце Эмили сжалось, однако она заставила себя не подавать вида и не показывать ему, как ей страшно.
— Ладно, я развяжу тебе руки. Все равно никуда не денешься.
Поставив тарелку на землю, Берт распутал узел. Сжимая и разжимая пальцы, чтобы наладить кровообращение, Эмили спокойно проговорила:
— У меня есть родные, которые будут меня искать. — Пусть ищут. Как только ты попадешь к Родриго, они тебя уже не достанут.
Эмили промолчала и принялась за еду. Затем Берт принес кружку кофе, оказавшегося чересчур крепким. Едва она успела сделать последний глоток, как он снова связал ей руки за спиной и, ухватив своими грязными пальцами прядь волос, принялся внимательно ее рассматривать. Эмили замерла.
— Из-за одних этих волос Родриго отвалит нам целую кучу денег. — Бандит довольно усмехнулся, затем встал и, еще раз бросив на Эмили оценивающий взгляд, направился к костру.
Эмили передернуло. Зря она стала разговаривать с главарем шайки, только хуже себе сделала. Хотя Эмили и раньше была уверена в бесполезности побега, теперь окончательно стало ясно, что ей не дадут возможности даже попытаться.
Начался дождь, и Эмили плотнее прижалась к камню в надежде хоть как-то укрыться от непогоды. Впереди ее ждала длинная, холодная, неуютная ночь. Ей отчаянно хотелось заплакать, но она сдержалась. Ни к чему хорошему это не приведет, и хотя надеяться уже не на что, распускаться все равно не стоит, иначе можно совсем пасть духом. Тогда, если вдруг свершится чудо и появится возможность сбежать, она может не успеть воспользоваться ею.
Несмотря на то что Эмили отчетливо понимала отчаянность своего положения, она продолжала думать о Клауде, Джеймсе и Торнтоне и в конце концов принялась возносить горячую молитву Господу, чтобы он удержал Клауда от безрассудной погони за ней и ее похитителями, потому что, по ее мнению, ничем хорошим это все равно кончиться не могло.
