Сара Брофи - Жена в награду
– По-моему, здесь не место для продолжения, – прерывисто дыша, сказал он.
Она всхлипнула, звук отозвался болью в его груди. Он погладил ее по щеке, она накрыла его руку обеими ладонями, и что-то в нем сломалось. Время и место ничего не значат. Он жаждет эту горячую женщину. Он поднял глаза к небу, стремясь остудить жар в теле и в душе, но когда опустил глаза, Имоджин по-прежнему была в его руках.
– Наступила ночь. Надо уходить, – тихо сказал он, стараясь удержаться от искушения.
От этих слов холод пронзил ее насквозь, боль в руках и стертых ногах, о которых она на время забыла, вернулась с мстительной силой. Имоджин уткнулась ему в грудь, чтобы спрятать смущение, от которого запылали щеки.
– Не думаю, что я смогу проделать обратный путь, я буду все время падать, – с трудом сказала она, ненавидя свою беспомощность.
Роберт участливо сказал:
– Но нам надо идти. Мне совсем не нравится ночевать под открытым небом в снегу.
– Гарет сказал, что мы совсем близко от башни. Я бы с удовольствием пошла туда, если можно.
– Груда камней не сулит нам ничего хорошего, – сухо сказал он, стараясь игнорировать ревность, которая вскипела в нем при имени другого мужчины на губах, которые он только что целовал.
– Можно туда войти.
– А, там вообще нет двери. Мы с Мэтью обошли башню кругом, и единственные дыры, которые в ней нашли, – это окна под самой крышей, а от них нет проку, если не умеешь летать.
– Если вы не нашли дверь, это не значит, что ее не существует. – Имоджин воинственно вскинула голову. – Дверь в башню в двадцати шагах к востоку от самой башни, рядом с каменным указателем. Люк замаскирован, под ним каменная лестница.
– Господи! – пробормотал Роберт. – От этого тоже мало пользы. Чертова штука рухнет нам на голову, если мы попытаемся в ней укрыться. Все сооружение страшно неустойчиво.
Она покачала головой:
– Не думаю. Башня должна быть достаточно прочной.
– Ты не была бы так уверена, если бы видела, сколько камней вокруг валяется.
– Я не могу видеть камни ни на земле, ни в стене тридцатиметровой башни, – пробормотала она, и Роберт почти обрадовался, что она не может увидеть, как он густо покраснел от стыда.
Она вздохнула.
– Я не говорю, что вы не видели того, на что смотрели, – сказала она медленно, как непонятливому ребенку, – я просто думаю, что вы неправильно это поняли.
Роберт сжал зубы.
– Ну, а как бы ты это поняла? – с насмешливой вежливостью спросил он.
Она улыбнулась и наклонилась к его уху:
– Роберт, я полагаюсь на мою все еще действующую память; я помню, кто-то сказал, что свалка камней вокруг башни образовалась не потому, что они падали сверху, просто их никогда и не поднимали.
Роберт некоторое время тупо молчал.
– Мне не пришло в голову, – простовато признался он. – Итак, миледи, по вашему просвещенному мнению, в башне можно безопасно провести ночь? – спросил Роберт, не сознавая, какую бурю поднял в ее душе.
Имоджин пребывала в крайнем смущении. За короткое время она пережила столько чувств, что теперь не могла приноровиться к спокойным манерам Роберта. Она не ожидала, что он признает свою ошибку, – не мог Роберт этого сделать! Это приводило в замешательство, она не знала, как реагировать. Ее мир покачнулся, она не понимала, чего от нее ждут.
– Вероятно, – насупившись, сказала она.
Он наклонился и чмокнул ее в сдвинутые брови.
– Тогда уходим, если не хотим, чтобы нас съели волки.
Он помог ей встать на ноги, взял, из костра горящую палку, чтобы как факелом освещать путь, и затоптал костер. Имоджин попробовала сделать шажок, но боль от стертых ног была такой острой, что она чуть не закричала. Однако гордость требовала скрывать свою неполноценность, и она быстро сделала безразличное лицо.
– С тобой все в порядке? – участливо спросил Роберт, внезапно оказавшийся рядом. Кажется, он говорил искренне, но Имоджин не удержалась и протянула руку к его лицу, чтобы это проверить. Мышцы лица были напряжены, губы сжаты, это говорило о тревоге. Он и в самом деле о ней заботится!
– Нет, по-моему, нет, – медленно сказала она, пугаясь своей честности.
Он тихо чертыхнулся, потом расплылся в мальчишеской улыбке.
– Я оставил неподалеку Даггера. Думал послать за ним кого-нибудь, как ты отнесешься к скачке под луной? Ты не боишься лошадей?
Она закусила губу и потрясла головой, стараясь сдержать восторг. Лошадь! Как давно она не сидела верхом, не чувствовала, как под ней ходят мускулы, не летела вскачь!
– Я буду рада прокатиться, – сказала она и пискнула от восторга.
Он без усилий взял ее на руки.
– Миледи, конь вас ждет. Нельзя терять времени.
Имоджин улыбнулась и сказала скорее себе:
– О, Роберт, если бы ты знал, как много времени я потеряла.
Она погладила бархатную морду лошади; Даггер мягко подышал ей в ладонь, повернул голову и толкнул в спину. Она оцепенела, а потом тихо засмеялась.
– О, ты меня простил за то, что тебя разбудили? Почему-то я не думаю, что сэр Роберт такой же отходчивый. – Ветер доносил до нее чертыхания Роберта; она улыбнулась.
Странно, но она не боялась вспышек его темперамента. Ее смущение никуда не делось, но она со все возрастающей ясностью понимала: Роберт не похож ни на одного мужчину, которого она встречала. К нему не применимы правила, которым она долго следовала ради сохранения жизни. К счастью, она быстро выучила новые. И узнала, какой бы властью ни обладал Роберт как ее господин и муж, он умеет быть бесконечно нежным, боится причинить ей боль и, кажется, действительно заботится о ней.
Еще она узнала, что он один обладает способностью растопить черную темноту внутри ее.
Она потерлась лицом о шею лошади, вдохнула полузабытый запах, надеясь, что в воспоминаниях о давней наивности сумеет убежать от мучительной надежды, пробудившейся в душе. Она как никто другой должна была знать, что надежда – прибежище дураков. Что нежные не выживают в этой жизни, что надежда – единственное опасное оружие, направленное против тебя. Но Роберт разрушал все старательно выстроенные стены, с ним Имоджин начинала верить, что мир вокруг наполнен светом и надеждой.
Чуть улыбнувшись, она подумала: судя по ругательствам, сотрясающим воздух, одна только надежда не приведет их в башню.
– Ты уверен, что тебе не Нужна моя помощь? – спросила Имоджин, но в ответ услышала только пыхтение.
Короткая тишина и вдруг треск дерева, а за ним восхищенный присвист.
– Черт возьми, ты была права! Под этим дряхлым люком каменная лестница! – Роберт так и лучился энтузиазмом и энергией.
– Не надо так уж удивляться, а то можно подумать, ты считал, что я врала, – сказала она с напускной строгостью, стараясь игнорировать трепет, вызванный прикосновением его руки.
