Джо Беверли - Джентльмен-авантюрист
Невесте.
Кейт заморгал, сравнивая невесту с Герой, какой ее помнил.
Ее желтое платье, вышитое цветами, было сшито по последней моде. Светлые волосы убраны под хорошенькую соломенную шляпку, украшенную цветами. Гера поправилась, и только тонкая косынка-фишю скрывала роскошную грудь над низко открытым вышитым корсажем. Ее профиль был по-прежнему поразительно классическим, но теперь, когда излишняя худоба ушла, она стала почти красавицей.
И выглядела как мраморная статуя.
Она попыталась скрыть бледность с помощью помады и румян, но лишь подчеркнула контраст. Обычная нервозность? Говорят, она случается у всех невест, но Кейту хотелось кинуться вперед, схватить Пруденс за плечо и спросить: «Вы уверены, что хотите сделать это?»
Что, если она скажет «нет»?
А почему, собственно? Сейчас не Средневековье, насильно под венец никого не тащат.
Но каков этот Дрейдейл на самом деле? Человек, похоронивший двух жен — такое может случиться с каждым. Это ничего не значит.
И все-таки нужно действовать.
Жених, наверное, ждет у алтаря.
Кейт двинулся вдоль стены церкви, надеясь найти боковую дверь.
Вот она. И к тому же не заперта. Он оказался в боковом нефе церкви, отделенном от главного большими старыми колоннами. На передних скамьях в центре собралось около тридцати хорошо одетых человек. Весь свет Дарлингтона. Еще один знак в пользу выбора, сделанного Герой.
Однако у нее был такой вид, будто ее ведут на виселицу.
Кейт по боковому нефу пробирался вперед, чтобы разглядеть жениха. Сначала он видел только спину Дрейдейла, массивного человека среднего роста, одетого в темно-бордовый бархат. Костюм был сшит по последней моде и весьма подходил к его самоуверенной позе. Она говорила всем, что он преуспевающий человек, знающий себе цену.
Пройдя дальше, Кейт увидел отблеск золотого галуна и мужской профиль.
У Дрейдейла было мясистое лицо с большим носом и толстыми губами. Ничего плохого в этом нет. Он выглядел респектабельным, преуспевающим и властным.
Рядом на скамье сидели четверо тихих детей в возрасте от двенадцати лет до младенца на руках у служанки.
Значит, Дрейдейл искал мать своим детям. И в этом тоже ничего плохого нет.
Шафер чем-то напоминал жениха, в мягком и, возможно, более слабом варианте. Наверное, это cap Уильям Дрейдейл, баронет, уютно обосновавшийся в загородном особняке.
Сэр Уильям вдруг подтолкнул Дрейдейла локтем и пробормотал:
— Ты счастливчик, Гарри.
И опять же в этом нет ничего плохого, поскольку в церковь вошла Пруденс Юлгрейв с молодым мужчиной — вероятно, братом. Внешнее сходство между ними имелось, хотя Эрону Юлгрейву классические черты придавали безоговорочную красоту.
Кейт взглянул на жениха и заметил его улыбку. В ней не было любви или восхищения, улыбка была скорее плотоядной. У Дрейдейла чуть слюна не капала — так собака смотрит на кусок мяса, оставшийся без присмотра.
«Нет, Кейт».
Но невеста твердо смотрела в пол.
Девичья скромность.
Или страх.
Раньше она полностью зависела от мизерного содержания, которое выделял ей брат. И теперь она у него под башмаком из-за бедности? Эрон выиграет от этого брака? Он или его родившийся на ферме, но ставший могущественным тесть Толлбридж? Такая «работорговля» — дело не новое, в некоторых семьях девушку убеждают или заставляют выйти замуж ради преимуществ и выгод для ее родных.
Приехав в Дарлингтон, Гера угодила в логово льва? Нет, «лев» звучит слишком благородно. Она попала в волчью яму.
Когда Пруденс приблизилась к алтарю, Дрейдейл поклонился ее брату, но поклон относился и к стоявшему рядом Толлбриджу. Для Кейта этот поклон кричал: «Спасибо, господа. Сделка совершена».
Началась служба. Кейт мало бывал на свадьбах.
Если не считать поспешных союзов в армейские годы, он помнил только свадьбы своей сестры Арабеллы и Роу. Тогда Кейт был подростком, и ему было ужасно скучно.
— …если кто-нибудь знает…
У Кейта сердце вдруг заколотилось, как бывало в бою, когда он видел возможность нанести удар, возможность, превышающую его полномочия.
«Нет, нет».
— …какие-нибудь препятствия…
Нужно сделать правильный поступок.
Он шагнул вперед, к собравшимся.
— Я знаю.
Кейта так и подмывало рассмеяться над пользой брачных клятв.
— Простите, сэр, что? — уставился на него викарий.
— Кто вы, черт побери?! — побагровев, рыкнул Дрейдейл.
— Кейтсби Бергойн, сэр. — Кейт спокойно поклонился, зная, что преимущество на его стороне. Так было всегда. — Не могу добавить «к вашим услугам», — скривился он.
— Убирайтесь! Вам здесь нечего делать.
— Мистер Дрейдейл, мистер Дрейдейл, — утихомиривал жениха викарий, — джентльмен имеет возражения, и мы должны его выслушать. Так что вас заботит, сэр? Я уверен, что недоразумение можно устранить.
Кейт повернулся к невесте. Раньше Пруденс была белее полотна, но теперь краски вернулись на ее щеки, глаза загадочно вспыхнули.
Хотел бы он знать, что это: надежда или ярость?
Глядя на нее, Кейт сказал:
— Извините за вторжение, святой отец, но я должен напомнить леди, что она уже дала обещание мне.
Глава 10
Дружный вздох пронесся по церкви, как стая скворцов, щеки Пруденс вспыхнули.
— Мисс Юлгрейв, это правда? — сказал викарий.
Пруденс открыла рот, закрыла…
И снова открыла.
Черт побери, он все неправильно понял.
«Скажи «да», — мысленно внушал ей Кейт. — Пожалуйста, скажи «да», и я выпутаюсь из этой заварухи».
— Да, — сказала Пруденс, обретя голос, и четко повторила: — Да, это правда.
Гости зашушукались.
— Что?! — взревел Дрейдейл. — Ты обещала мне. Ты отдалась мне. Это перечеркивает все прочие обещания.
Пруденс пронзительно закричала:
— Это ложь! Ложь!
Дрейдейл наотмашь ударил ее по лицу, и она отлетела на ближайшую скамью.
Кейт одним ударом свалил его и намеревался вышибить мозги об алтарные ступеньки. Его схватили, пытались оттащить. Кто-то ударил его по голове. Удар не причинил вреда, но был болезненным, и этого оказалось достаточно, чтобы разорвать красную пелену гнева, застилавшую глаза и разум. Он позволил чьим-то грубым рукам оттащить его, но рыкнул:
— Поднимайся, мерзавец, и защищайся!
Увы, презренный трус только стонал в полубессознательном состоянии.
А Гера?
Кейт вырвался из цепких рук и повернулся туда, где на скамье всхлипывала Пруденс, закрыв лицо руками. Вокруг нее суетились женщины.
Одна из них стояла в стороне.
