Конни Мейсон - Викинг
— Любовь присутствует всегда. Во всем.
— Что за чушь ты несешь, старик? — прервал его Торн, входя в баню. — Любовь… Об этом хорошо петь в песнях. А викингу от женщины нужно совсем другое. Не любви он ищет в ней, а наслаждения… Ты готова, Фиона?
Торн шагнул вперед, и только теперь Фиона рассмотрела его наряд. На викинге была тонкая шелковая рубашка, расшитая голубыми цветами. Совсем такие же распускались по весне на холмах ее родного Мэна. У ворота рубашка была заколота изящной золотой застежкой, усыпанной бриллиантами. За поясом на боку викинга блестел короткий меч с резной рукоятью, тоже украшенной золотом и драгоценными камнями. На плечи Торна был накинут алый плащ из тонкой шерстяной ткани, тоже застегнутый золотой пряжкой.
В своем наряде Торн выглядел просто великолепно.
— Я не вижу священника, — откликнулась Фиона.
— Идите со мной. Оба.
— Куда? — спросила Фиона.
— В деревню. Здесь недалеко. Моя лошадь ждет. А Бренн поедет на муле.
Фиона молча вышла из бани вслед на Торном, обуреваемая любопытством, смешанным со страхом.
— Сюда, — скомандовал Торн. Не останавливаясь, он сунул в руку Фионы узелок, прибавив: — Возьми. Скоро это тебе пригодится.
Торн усадил девушку на лошадь, сам вспрыгнул в седло позади нее. Бренн уселся на стоящего рядом мула, и они двинулись вперед в полном молчании.
Время было позднее, но дорога была хорошо видна. В этих широтах летом всегда бывают белые ночи, когда день сменяется сумерками, покуда не настанет новое утро.
Вскоре они добрались до деревни. Торн, не останавливаясь, направил свою лошадь к гавани, где на зеркально спокойной глади фьорда покачивались возле каменного причала несколько ладей — драккаров, получивших свое название за то, что их узкие носы были украшены резными изображениями дракона.
— Ждите здесь, — приказал Торн и исчез.
С тревожным удивлением Фиона наблюдала за тем, как его фигура пробиралась среди драккаров. Вот викинг поравнялся с одним из них; несколько коротких фраз — и на палубе появилась новая фигура. Это был настоящий великан, на голову выше самого Торна. Лица его почти не было видно за густой бородой и спадающей на лоб шапкой спутанных, рыжих, подернутых сединой волос.
Великан потянулся, расправил свои необъятные плечи и соскочил на причал. Он коротко переговорил о чем-то с Торном, затем тускло сверкнула монета, переходя в огромную ладонь рыжеволосого.
Затем моряк вернулся на свой драккар.
Еще минута — и появился человек в монашеском клобуке и сошел на причал к Торну.
С этим человеком Торн разговаривал уже подольше. Человек в клобуке несколько раз отрицательно качал головой, но, к сожалению Фионы, говорили они так тихо, что девушка не могла разобрать ни единого слова. Однако вскоре голос показался ей знакомым. Она огляделась, и лицо ее побледнело.
Теперь она и в самом деле знала, кто стоит на причале рядом с Торном.
Отец Демьен, монах из монастыря, что стоял на холме совсем рядом с родной деревней Фионы. Отец Демьен не раз приходил, чтобы отслужить мессу в их маленькой сельской церкви. А за несколько дней до вторжения викингов на Мэн Фиона исповедовалась ему перед причастием. Фиона слышала о том, что викинги разорили монастырь и взяли пленных, но она и подумать не могла о том, что когда-нибудь встретит кого-то из монашеской братии.
Да еще где встретит!
— Отец Демьен! — не сдержалась наконец Фиона. Монах вскинул голову, узнавая.
— С тобой все в порядке, дитя мое?
— Да, слава богу.
Фиона подошла ближе и спросила, обернувшись к Торну:
— Вот, значит, где ты решил найти священника? Очень мило! — И она окинула Торна сердитым взглядом. Глаза ее вспыхнули на секунду ярким фиолетовым пламенем.
— Ульм разорил монастырь, — пояснил Торн. — Как раз тогда, когда я метался по острову Мэн в поисках одного… одной женщины, которая околдовала меня. Когда мы вернулись домой, захваченные в плен монахи были проданы работорговцу. Теперь их повезут на невольничьи рынки в Византию. Там сейчас огромный спрос на рабов.
— Но это же христианские священники! — воскликнула Фиона. — Как можно продавать их в рабство, да еще в какие-то дикие страны! К язычникам!
— Перестань, дитя мое, — вступил в разговор отец Демьен. — Я смирился со своей судьбой. Господь бог по милости своей спасет и защитит меня. Значит, такова была его воля — чтобы монастырь был разорен, а братия попала в рабство. Я верю, что за земные страдания нам воздастся на небесах. И ты не переживай за нас, я же буду молиться за тебя, пока живу на свете. Этот викинг сказал, что ты желаешь обвенчаться с ним по христианскому обряду. Это действительно твое желание, дитя мое?
Фиона молча отрицательно покачала головой.
— Да, священник, — ответил за нее Торн. — Фиона хочет, чтобы наш брак был совершен по всем за конам христианской религии.
— Так это правда, Фиона? — переспросил отец Демьен.
Лгать священнику Фиона не могла. Ведь она действительно сказала Торну, что выйдет за него замуж, если тот сумеет разыскать христианского священника.
— Д-да, отец, — неуверенно ответила Фиона. — Так я и сказала, но…
— Поторопись, священник, — приказал Торн. — Если ты не согласишься совершить обряд, для Фионы будет только хуже. Ведь я все равно уложу ее в свою постель.
Тон его был таков, что отец Демьен понял, что для спасения души Фионы ей лучше всего выйти замуж за этого викинга. И чем скорее, тем лучше.
— У вас есть свидетель?
Торн посмотрел на дорогу. Бренн приближался, сидя верхом на неторопливо трусящем муле.
— Сейчас подъедет.
Бренн остановил мула, сошел на землю и, прихрамывая, направился к месту, где стояли Фиона и священник. Присмотревшись внимательнее, Бренн воскликнул: — Господи, да это же отец Демьен!
— Ты очень вовремя догнал нас, колдун, — сказал Торн. — Нам нужен свидетель. Я беру Фиону в жены.
— Постойте! — воскликнула Фиона. — Дайте мне переговорить с Бренном!
— Драккар с рабами должен отчалить, как только начнется отлив, — сказал Торн. — У нас нет времени на разговоры.
Затем он взял из руки Фионы узелок, развязал его и вытащил удивительной красоты голубой плащ из тончайшей шерсти. Торн встряхнул его и набросил на плечи Фионы, полюбовался и застегнул плащ у нее на шее своей собственной золотой застежкой.
— Теперь мы готовы, священник, — сказал Торн.
— Нет! — протестующе закричала Фиона, сама удивившись своей горячности. — Мы слишком плохо знаем друг друга. Викинг хочет жениться на мне только ради того, чтобы…
— Фиона, — мягко остановил ее отец Демьен. — Намерения викинга совершенно очевидны. Так же очевидно и то, что он от своих намерений не отступится. Так вот, в глазах господа тебе гораздо лучше и душеспасительнее быть женой, чем любовницей. И слава богу, что этот язычник согласился на то, чтобы ваш брак был совершен по христианскому обряду.
