Джуд Деверо - Золотые дни
— Вы наденете одежду Джеймса. Если он погрузил на корабль мое золото, он и свою одежду тоже доставил на борт. Вы пойдете в том, что надето на нем сейчас, а потом весь его гардероб будет в вашем распоряжении. — Она медленно обошла Ангуса кругом. — Нам надо привести вас в порядок. Помыть в ванне, побрить.
— Меня в ванне? Вы что, свихнулись? Да я тут же помру!
— Ваша смерть будет куда мучительнее, если вас найдет мой дядя.
— Мне все это не нравится.
— Думаете, мне нравится? Человек, которого я любила…
Она пнула ступню Джеймса, но он лишь улыбнулся и свернулся калачиком на полу. Выглядел он вполне счастливым. Она вновь перевела взгляд на Ангуса.
— Вы правы. Не надо, чтобы люди вас видели. Для того чтобы помыть вас в ванне, нам понадобится посторонняя помощь, так что этот пункт плана придется пропустить.
Взгляд Ангуса ясно говорил о том, что он считает ее идею нелепой.
— И как я буду бриться? У меня нет при себе бритвы.
— Очевидно, вы все равно не имеете представления, как ею пользоваться.
Ангус попятился к двери.
— Ну, пора мне как-нибудь возвращаться к своим. Меня ждут сородичи.
— Чушь! — сказала Эдилин. — Они прекрасно обойдутся без вас.
Ангус продолжал пятиться, но его рука невольно коснулась бороды. Учитывая, что сейчас будут искать мужчину с густой бородой и растрепанными волосами, пожалуй, идея о том, чтобы сбрить бороду, не так уж плоха.
А что касается одежды, то, взглянув на лежащего на полу Джеймса, Ангус подумал, что жилет у него из шелка. С какой стати ему, Ангусу, рядиться в шелка?
— Ну! — поторопила она. — Я жду. Что вы на это скажете? Вы трус, или у вас хватит мужества отправиться в страну, где вы никого не знаете?
— Я не могу, — сказал Ангус. — Но возможно, побриться и переодеться, чтобы не походить на портрет с листовки, будет неплохо. Скажите, барышня, что на вас нашло, что вы решили нарисовать мой портрет? Вы собирались положить его под подушку, чтобы я вам приснился?
— У меня нет времени на то, чтобы препираться с вами. Можете дальше тешить свое тщеславие. Но решение вы должны принять сейчас. И учтите, я не стану вас брить и стричь, если вы не согласитесь отправиться со мной в Америку.
— Вы собираетесь меня постричь? — спросил он с насмешкой во взгляде. — Возможно, мне все же следует принять ванну. Может, вы мне и вымыться заодно поможете?
— Вы испытываете мое терпение. Хватит шуток, вы должны принять решение. Если вы не поедете со мной, уходите и больше не попадайтесь мне на глаза.
— Ну хоть напоследок пошутить можно? — поинтересовался он. — Каждому шотландцу нужно…
Эдилин подошла к двери и распахнула ее.
Ангус не шевельнулся. Он понимал, что сейчас ему следует уйти. Если у него есть хоть толика здравого смысла, он покинет эту комнату и уйдет, не оглядываясь, но в нем боролись два человека, и второй твердил, что ему предоставляется возможность, которая дается человеку в жизни лишь раз. Что бы он сейчас ни сделал, домой он вернуться не может. Он не вернется к своей сестре, он никогда не поднимет на руки ее детей. Он никогда не увидит дядю Малькольма и вообще никого из клана Мактернов.
— Ну? — спросила Эдилин. — Вы уходите или остаетесь?
— Пожалуй, я останусь, — тихо сказал он.
— Вы поедете со мной в Америку?
— Да, мисс, поеду.
Эдилин, закрывая дверь, повернулась к нему спиной, чтобы он не увидел, как она обрадовалась. Пусть думает, что ей все равно. Она знала, что ни в Англии, ни в Шотландии оставаться нельзя, но мысль о том, чтобы уехать в совершенно чужую страну одной, была ей невыносима. Она посмотрела на Ангуса, раздумывая над тем, что ей предстоит сделать, чтобы преобразить его. Но у Эдилин при себе ничего не было. Ночная рубашка и черепаховый гребень, который она положила в карман, но ни ножниц, ни бритвы у нее не было.
Разглядывая Ангуса, она заметила, что глаза у него начинают закрываться. Господи, да он засыпает стоя!
— Как вам удалось раздобыть документы у… — она едва не поперхнулась на этом слове, — у жены Джеймса?
— Опийная настойка, — пробормотал он. — Харкорт раздает ее всем своим женщинам. Должно быть, он выращивает мак у себя в саду.
— Если бы Джеймс мог позволить себе сад, я бы сейчас не оказалась в таком дерьме, — возразила Эдилин. — Вы хотите сказать, что она все еще спит?
— Надеюсь.
Она положила ладонь ему на поясницу и подтолкнула к двери.
— Я хочу, чтобы вы вернулись в ее комнату и взяли то, что может пригодиться. Мне нужны ножницы и гребешок, хорошая, прочная щетка для волос и бритвенный набор.
— И как я найду эти вещи? — спросил он, проснувшись. — Я не разбираюсь в дамских вещах.
— Если вы когда-нибудь стригли волосы, то наверняка знаете, что и мужчины тоже пользуются ножницами и гребнем. И бритвой.
Посмотрев на него, она поняла, что он никогда не принесет всех тех вещей, которые им нужны.
— Как вы попали в ее спальню?
— Через окно. Но вышел я через дверь. Если жена Харкорта все еще спит, то дверь не заперта.
— Тогда я пойду с вами. Эй, помогите мне снять с Джеймса камзол.
— Вы хотите раздеть его?
— Перестаньте разыгрывать из себя поборника нравственности. Я собираюсь накинуть его камзол поверх ночной рубашки, мы пойдем вниз грабить эту женщину.
— Вам лучше надеть свою одежду, — довольно строго сказал он.
— У меня нет времени зашнуровывать корсет, а без корсета я в свое платье не влезу. Скорее! До рассвета осталось всего несколько часов, мы можем не успеть на корабль.
Ангус несколько раз тряхнул головой, чтобы прогнать сон, затем помог ей стащить с Джеймса камзол. Эдилин сердито ущипнула Джеймса за руку.
— Бессовестный! — сказала она.
— Вы довольно быстро разлюбили его, — заметил Ангус.
— Он женился на другой женщине и украл мое приданое. Этого ни одна женщина ни одному мужчине не простит, даже если она готова простить ему все, что угодно.
— Спасибо, что предупредили. Теперь я буду знать, чего мне стоит остерегаться, когда в меня в следующий раз влюбится женщина.
— Да уж, лучше об этом помнить, — сказала она, сунув руки в рукава тяжелого камзола. При всех своих недостатках Джеймс обладал отменным вкусом. — Вы готовы?
Ангус улыбался, глядя на нее. Она славно выглядела в белой ночной рубашке и надетом поверх нее мужском камзоле. Камзол был темно-красным, и этот цвет ей шел. Ангус взял свечу и шагнул за дверь. Эдилин вышла следом.
Она была без обуви, и в тот момент, когда ее босые ноги коснулись грязного пола коридора, она вскрикнула. Но Ангус так на нее посмотрел, что она прикусила язык. Они спустились на три лестничных пролета и оказались на первом этаже. Ангус направился к двери в дальнем конце коридора. Он приложил пальцы к губам, давая знать Эдилин, чтобы вела себя тихо. Он немного постоял, прислушиваясь к негромкому храпу жены Харкорта, затем махнул рукой Эдилин, приглашая ее войти.
