Анна Рэндол - Грехи девственницы
— Ты же знаешь, что этот напиток тут находится как декорация.
— Превосходный бренди. Я сам купил.
— На мои деньги. Тебе также известно, что я могу себе позволить только одну бутылку. Что я буду делать, если мне придется принимать у себя какого-нибудь джентльмена?
Йен вновь потянулся к графину.
— Может, предложишь ему чаю?
Мадлен ударила друга по руке.
— Но ведь это твой дворецкий… — Йен поднял руки вверх. — Ладно. Ты победила. Я ничего не смог выяснить. Никто не слышал ничего необычного. Я взял список Клейтона, в котором указаны все твои злейшие враги, но ни одного из них нет сейчас в Лондоне.
Мадлен вздохнула.
Несправедливо, что люди грозятся убить меня, хотя мне за это больше не платят. Тебе этого не хватает?
— Холода, голода, вшей, крыс, пытающихся отгрызть мне ноги во время сна? Каждый день просыпаюсь с безумным желанием все это вернуть. А ты?
Когда она была шпионкой, рядом не было Гейбриела, пытающегося проникнуть в ее мысли и желания. И если кто-то угрожал ей, она могла убить этого человека или просто исчезнуть. В последнее же время Мадлен ощущала себя перекормленной гусыней, которую вот-вот забьют на Рождество. И она ненавидела это ощущение.
— Я хорошая? — спросила Мадлен и тут же пожалела о сказанном. Для этого разговора она выбрала не того члена Трио. Вот Клейтон побранил бы ее за глупость и сказал бы что-нибудь такое мудрое и веское, отчего ее страхи сразу же улетучились бы.
Йен же лишь рассмеялся.
— Почему ты хочешь быть хорошей? Ты профессионал.
А это гораздо лучше.
Неужели ее ценность состояла лишь в одном? В профессионализме?
И что более важно — волновало ли ее это? Неделю назад не волновало.
Йен поднес стакан к губам.
Мадлен бросила на него гневный взгляд. Конечно же, он не внял ее словам.
— Только один глоток. Клянусь.
И чего она так суетится, пытаясь остановить его? Ведь он Призрак и всегда получает желаемое.
— Ты мне за это заплатишь.
Йен отпил янтарную жидкость.
— Конечно. Все имеет свою цену.
— Я хочу узнать побольше о Гейбриеле.
— О Хантфорде? Зачем?
— Он использует данное ему задание для каких-то личных целей.
— А ты его спрашивала об этом?
— Да. Но мне нужна правда.
Йен потрепал Мадлен по голове.
— Я отлично тебя подготовил, не так ли? Он бастард, знаешь ли.
— Я уже ощутила это на себе.
Йен рассмеялся, отдав Мадлен остатки бренди.
— Да нет, я в том смысле, что он вырос без отца. Я ведь навел о нем справки, прежде чем порекомендовать тебе. Его мать работала гувернанткой, а потом забеременела и перед тем, как дать жизнь близнецам, сменила имя на миссис Хантфорд.
— У него есть брат? — По какой-то причине мысль о том, что где-то рядом бродит еще один такой же Гейбриел, показалась Мадлен забавной и вместе с тем пугающей.
— Нет. Была сестра. Ее убили семь лет назад. Задушили. Убийцу так и не нашли. Именно поэтому Хантфорд стал полицейским.
Бедный Гейбриел. Тяжело терять близких людей, а уж если это сестра-близнец… Мадлен однажды видела задушенную женщину. И хотя та не была ей знакома, ужасная картина навсегда запечатлелась в ее памяти. Каково это ложиться спать с мыслью о сестре, которая…
Семь лет…
— Гейбриел потребовал финансовые документы участников аукциона за семь лет.
— Стало быть, он ищет какую-то связь с убийством сестры? Попробую что-нибудь разузнать об этом.
— И сообщи мне любую информацию о нем, которую сочтешь интересной. — Слова сорвались с губ Мадлен, прежде чем она успела себя остановить. Но она скорее окажется лицом к лицу с палачом, нежели начнет объяснять странное желание знать о Гейбриеле все.
Йен потер затылок.
— Объясни, почему я должен работать, в то время как ты проводишь время в театре?
Мадлен могла бы просто поручить Йену выяснить мотивы действий Гейбриела, но ей непременно хотелось самостоятельно во всем разобраться.
— Я тоже не останусь без дела.
— Станешь его мучить? Или соблазнишь, чтобы выпытать информацию?
— Еще не решила. — Оба способа казались Мадлен привлекательными.
Йен поморщился и поднялся на ноги, сетуя на дворецких, которые очень быстро управляются со сковородками, но слишком долго возятся с приготовлением чая. У двери он остановился.
— Ты точно хочешь знать, что я обнаружу? А вдруг тебе это не понравится?
Мадлен постаралась не обращать внимания на то, как упало ее сердце.
— Я не верю, что в его прошлом есть что-то криминальное.
Йен очень серьезно посмотрел на Мадлен.
— У всех есть тайны.
Глава 10
В самый разгар своей полной драматизма мучительной смерти актриса на сцене замерла и бросила на Мадлен полный ненависти взгляд. Гейбриел не мог осуждать ее за это. Никто не обращал ни малейшего внимания на рыжеволосую приму с того самого момента, когда в конце первого акта в партере появилась Мадлен. Дамы, восседающие на украшенных позолотой балконах, посматривали на знаменитую куртизанку со смесью отвращения, гнева и зависти. Сопровождающие их джентльмены усердно делали вид, будто мисс Вальдан совершенно их не интересует, но уже спустя несколько мгновений прикладывали к глазам бинокли. Только вовсе не для того, чтобы смотреть на сцену.
В партере разворачивалось куда более захватывающее представление.
Окружавшие Мадлен джентльмены и не пытались скрыть вожделения. Гейбриелу даже пришлось ударить потянувшейся к ней руке.
Актриса на сцене закончила умирать под редкие аплодисменты. Затем она чудесным образом воскресла и удалилась за кулисы, прежде чем успел опуститься занавес.
Воспользовавшись перерывом, еще несколько джентльменов приблизились к Мадлен. Какой-то пьяный повеса попытался пробраться к ней поближе, но упал на Гейбриела, толкнув его на Мадлен. Тот попытался удержать женщину от падения, но ее поклонники опередили его.
Мадлен расхохоталась, словно толкание среди чрезмерно возбужденных театралов доставляло ей ни с чем не сравнимое удовольствие. Но в отличие от предыдущего вечера, когда Мадлен держала своих поклонников на расстоянии вытянутой руки, сегодня она прижалась спиной к Гейбриелу, и теперь он чувствовал, как ее мягкие ягодицы касаются его бедра.
— Пора отступать в коридор.
Гейбриел повел Мадлен прочь сквозь толпу обступивших ее мужчин.
— А я думал, вы преуспели, играя роль развеселой официантки.
— Официантки? Вообще-то это была одинокая оперная прима.
Гейбриел не мог не улыбнуться при виде оскорбленной невинности, написанной на лице Мадлен.
