Элоиза Джеймс - Ночь поцелуев
— Ха! — отозвался принц. — Не рискнул бы выселить беднягу Димсдейла в сад в надежде на то, что его присутствие удержит вас от побега.
Смеющийся, похожий на обычного человека принц выглядел невероятно обаятельным.
— Элджи ни за что на свете не позволил бы выгнать себя на пастбище, — парировала Кейт, пытаясь оказать достойный отпор.
Однако его высочество продолжил наступление.
— Тулуз сказал, что вы серьезно болели. Что же случилось?
Кейт на миг растерялась, но тут же вспомнила очаровательное пухлое личико Виктории и представила свои худые щеки, резко очерченные скулы, торчащие ключицы. Контраст разительный!
— О, ничего серьезного, — отмахнулась она.
— Если не считать схватки со смертью?
— Не может быть, чтобы я выглядела настолько плохо! — искренне обиделась Кейт.
Принц приподнял ее лицо за подбородок и внимательно всмотрелся.
— Тени под глазами, бледность, худоба. Вид усталый, истощенный.
Мисс Долтри прищурилась.
— Вы чрезвычайно невежливы, особенно для королевской особы. Принято считать, что людей вашего круга учат при любых обстоятельствах сохранять дипломатическую учтивость.
Его высочество пожал плечами.
— Во всем виновата ваша красота. Она рождает в душе редкостное стремление к правде.
— Что ж, великолепно! Значит, нарушаете законы вежливости исключительно для того, чтобы сообщить, что я никуда не гожусь?
На ее губы решительно лег палец, и Кейт покорно замолчала, словно впервые увидела того, кто стоял рядом: беспокойная энергия и горячая чувственность воплотились в огненном взгляде, широких плечах, волевом повороте головы, упрямом подбородке.
— Вы, мисс Долтри, говорите ерунду и отлично это понимаете. Можно лишь гадать, что бы вы собой представляли, если бы были чуть полнее, но и сейчас выглядите восхитительно.
Палец исчез, и Кейт почувствовала, что улыбается, как ребенок, чей каприз только что удовлетворили конфетой. Принц тоже остался доволен — прислонился спиной к клетке с таким видом, словно удачно решил очередную житейскую проблему.
— Что вы делаете здесь, в темноте, рядом с животными? — спросила она. — Неужели не желаете вернуться в дом, где светло, а все вокруг старательно лебезят и подхалимничают? Жизнь ведь так коротка.
Тяжелое молчание позволило осознать невероятную грубость замечания. Наконец последовал очень спокойный, медленный ответ:
— Вообще-то вышел проверить, продолжает ли лев извергать куски соленой собаки. К тому же, как подсказывает опыт, англичане в принципе не способны лебезить и подхалимничать. — Он повернулся и повесил фонарь на место, так что вопрос прозвучал уже в темноте. — Позвольте поинтересоваться, где и когда вы познакомились с моим племянником?
— Весной встретила его в соборе и сразу влюбилась, — ответила Кейт после небольшой паузы, во время которой честно пыталась вспомнить рассказ Виктории о том, как было дело.
— Влюбились, — повторил принц. — В Димсдейла. И теперь, как я успел заметить, нежно называете его Элджи. Словно золотую рыбку, которая живет в пруду.
— Да, — твердо повторила Кейт, — влюбилась.
— Если бы знали, что такое любовь, то ни за что не вышли бы за него замуж.
— Я люблю Элджи. — На этот раз заявление прозвучало упрямо.
— Одно плохо: рядом с вами он и до двадцати лет не доживет, — бесстрастно, без тени осуждения констатировал принц. — Думаю, не выдам чужую тайну, если скажу, что он моложе вас. У бедняжки виконта еще молоко на губах не обсохло. Впрочем, возможно, именно это качество и кажется особенно привлекательным.
— Вы ужасный человек. — Кейт постаралась наполнить голос холодным презрением. — Думаю, с помолвкой вам несказанно повезло: говорят, грядущий союз не что иное, как следствие государственных переговоров. В ином случае вряд ли нашлась бы особа, готовая стать вашей супругой.
Утверждение не содержало ни капли правды, и Кейт отлично это понимала: на самом деле трудно было представить молодую леди, которая не мечтала бы завлечь в свои сети великолепного принца. Кроме нее самой, разумеется.
Кейт повернулась, чтобы уйти, но на миг остановилась, обернулась и ехидно добавила:
— Ваше высочество.
В то же мгновение в воздухе почувствовалось молниеносное движение и на талию легла властная ладонь. Сильное, горячее тело оказалось совсем близко: слышался каждый удар сердца. От принца исходил восхитительный, манящий аромат ночного костра — дымного и необузданного.
— Повторите, — произнес он совсем близко, почти на ухо.
— Отпустите, — потребовала Кейт, с трудом сдерживаясь, чтобы не уступить, не приподнять лицо навстречу, не пригласить… пригласить к поцелую? До сих пор ее никто и никогда не целовал, и очень не хотелось получить первый опыт от самоуверенного, не признающего никаких правил принца, раздраженного независимостью новой знакомой.
— Хочу узнать ваш вкус, мисс Виктория Долтри, — очень тихо, но требовательно, не признавая возражений, произнес принц и легко прикоснулся губами к щеке.
Ничего подобного Кейт еще не приходилось испытывать. Она быстро подняла острый, украшенный драгоценностями каблучок, изо всех сил топнула по тому месту, где должна была бы находиться нога его высочества, и резко дернулась, пытаясь вырваться из объятий.
Они стояли недалеко от дома, так что свет из окон позволял рассмотреть возмутительно красивое лицо обидчика.
— Вы осел, — заключила Кейт сквозь стиснутые зубы.
— Зачем же так топать? Это мои любимые туфли, — вздохнул принц. — К тому же я далеко не всегда похож на осла.
Она отступила еще на несколько шагов.
— Ваши мыслительные способности вызывают сочувствие, но, кроме них, жалости достойны и многие другие свойства натуры, так что лучше не беспокоиться.
— Если я осел, — задумчиво осведомился Гейбриел, — то кто же тогда вы?
— Понятия не имею. — Кейт высокомерно пожала плечами.
— А вот я имею: вы — сварливая стерва.
Впервые за все время знакомства принц по-настоящему рассердился. Удивительно, но откровенная грубость и угрюмый взгляд почему-то не обидели, а рассмешили Кейт.
— Дуетесь, как бакалейщик, которому не привезли очередную порцию картофеля.
— Картофеля, — повторил принц. — Значит, сравниваете себя с картофелем?
— Видите ли, у нас в Англии как-то не принято расхаживать по двору в темноте и целовать едва знакомых леди. Есть вещи, которые делать не положено. — Кейт высокомерно отвернулась. — Сюда, Цезарь! Домой.
Любопытный пес понял, что грозный зверь спит, и принялся отважно обнюхивать прутья клетки.
