Джейн Эшфорд - Брак на пари
— Ты что, любишь эту женщину, Колин? Может быть, ты что-нибудь от меня скрываешь?
— Из нее получится прекрасная жена.
— Это не ответ на мой вопрос.
— Другого не жди.
— Нет, тебя просто невозможно понять, Колин, — брюзгливо проговорила его мать. — Наверное, это война тебя так изменила.
— Очень может быть, — согласился Колин. — Но разве до войны я позволял тебе собой помыкать?
— Это верно, с тобой не было сладу уже с восьми лет. Я отлично помню, как однажды ты точно с таким же высокомерным видом заявил мне за столом, что впредь не желаешь видеть у себя на тарелке вареную морковь. — Баронесса поднесла к глазам платочек. — Тогда твой отец сказал, что у тебя независимый дух. А по-моему, это просто необузданное упрямство.
Колин улыбнулся:
— До свидания, мама. Встретимся в среду.
— Колин!
Но тот, не желая слушать дальнейших возражений, уже вышел из комнаты.
— Какой же он заносчивый! — сказала баронесса. — И как он мне действует на нервы! — В запале она отшвырнула ногой маленькую вышитую подставку для ног.
Эмма сидела у себя в спальне и старательно пересчитывала монеты и банкноты, разложенные перед ней на маленьком столике.
Когда я собиралась замуж первый раз, — с грустью подумала она, — у меня был доход шестьсот фунтов в год. На этот раз у нее было всего четыреста семьдесят девять фунтов с мелочью. Большую часть этих денег она выиграла у толстухи в карточном салоне Барбары Ремплинг…
Эмма перевела взгляд на доставшуюся ей от матери ниточку жемчуга и изящную, переливающуюся перламутром и персиковой эмалью брошку-камею — наследство от богатой бабушки. Это все, что у нее осталось из драгоценностей. Свое обручальное кольцо она продала в Константинополе, чтобы заплатить карточный долг Эдварда.
Эмма убрала деньги в ридикюль и спрятала драгоценности. Не густо, прямо скажем, для того, чтобы выглядеть достойно титула баронессы, но она верила в свою способность добиваться хорошего эффекта при малых затратах. Направившись к двери, она мельком увидела свое отражение в зеркале и усмехнулась. За истекшие годы Эмма научилась двум полезным вещам — играть в карты и изящно одеваться при почти полном отсутствии денег.
— Какие магазины мне лучше посетить? — спросила она у тетушки, которую нашла в гостиной.
Леди Арабелла с энтузиазмом принялась перечислять самые модные и дорогие магазины на Бонд-стрит. Эмма покачала головой:
— Нет, туда, где одеваются светские дамы, я не поеду. Мне не по средствам переплачивать огромные деньги всего лишь за адрес магазина. Разве нет других?
— Говорят, в Пантеоне все очень дешево, — с сомнением в голосе ответила леди Арабелла. — Но я там никогда не была.
— Ну, так давайте съездим туда, — весело предложила Эмма. — Если вы, конечно, согласны со мной поехать.
— А нас там не ограбят?
— Мы возьмем с собой Ферека. Когда он рядом, никто ко мне и приблизиться не смеет.
— Ну ладно, — все с тем же сомнением согласилась пожилая дама. Ей не очень-то нравился Ферек. — Но неужели ты надеешься найти что-то приличное в подобном месте?
Эмма улыбнулась:
— Хотите узнать секрет, тетя? В городах полно интересных магазинов, куда никогда не заглядывают люди высшего света. Тысячи вполне респектабельных женщин — например, жены адвокатов, лавочников — не могут себе позволить одеваться на Бонд-стрит. И они гораздо дешевле покупают тонкий муслин и отделку для платьев в других местах.
Леди Арабелла посмотрела на нее с ужасом:
— Неужели ты собираешься одеваться как жена лавочника?
— Нет, не собираюсь. Но ничто не мешает мне использовать ту же материю. Поехали и убедитесь в этом сами.
Тетушка с обреченным видом пошла одеваться, и, зная, что эта процедура займет у нее немало времени, Эмма велела горничной позвать в гостиную Ферека.
— Слушаю, госпожа, — раздался через несколько минут его бас.
Он вошел в комнату, отчего та сразу словно уменьшилась в размерах, и встал около открытой двери как огромная бронзовая статуя.
— Ферек, я выхожу замуж, — сказала Эмма.
Тот и глазом не моргнул.
— За того джентльмена, что был здесь сегодня утром, — добавила Эмма.
— За английского милорда с необыкновенными глазами? — спросил Ферек.
— Э-э-э… да. — Эмма посмотрела на Ферека с удивлением. — Что ты понимаешь в глазах, Ферек?
— Так Эллен говорит.
— А…
Эллен — так звали горничную.
— Он богат? — спросил темнокожий гигант.
— Да.
— Он важный бей?
— Во всяком случае, он аристократ, — сказала Эмма, не уверенная, совпадают ли европейские и турецкие понятия.
Ферек удовлетворенно кивнул:
— Это хорошо. Вам надо выйти замуж за богатого человека, который подарит вам много драгоценностей и поселит вас в красивом доме. У него нет других жен?
— Других?.. — Тут Эмма вспомнила, что на родине Ферека мужчинам разрешается иметь несколько жен. — Нет, — твердо сказала она. — Других жен у него нет.
— Тогда вы будете главной женой, — удовлетворенно сказал Ферек. — Отлично. А я буду начальником над слугами.
— В Англии у мужчин бывает только одна жена. И слуги находятся под началом дворецкого. Ты, конечно, останешься моим личным слугой, но у барона Сент-Моура уже есть штат слуг, и тебе придется научиться с ними ладить, — строго сказала Эмма. У Ферека уже были столкновения со слугами тетушки.
— Одна жена! — воскликнул Ферек. — Вы же сказали, что он богат.
— Да, богат.
— Тогда почему он не может прокормить несколько жен?
— Прокормить их он мог бы, если бы захотел.
— Все мужчины этого хотят, — заверил ее Ферек. — Но, конечно, не все могут себе это позволить. — Он нахмурился. — Может быть, он не так богат, как говорит, — с подозрением в голосе предположил он.
— Он очень богат, Ферек, но…
— Тогда ему захочется завести еще одну жену, — уверенно сказал Ферек. — Не сразу. И другой такой красивой и благородной, как вы, он не найдет, госпожа. Но когда-нибудь он обязательно заведет вторую жену.
— В Англии мужчинам разрешается иметь только одну жену, Ферек, — сказала Эмма.
Ферек смотрел на нее, недоуменно сдвинув брови.
— Одну, — повторила Эмма.
— И богатым тоже?
— И богатым тоже.
— Даже если они могут купить десяток домов и тысячу рабов?
Эмма решила не вдаваться в вопрос о рабах и только подтвердила:
— Именно так.
У Ферека был ошеломленный вид. Он поднял к потолку свои огромные руки и с беспомощным изумлением произнес:
— Но это же несправедливо, госпожа!
— Так уж у нас заведено, — заявила Эмма. — А сейчас собирайся…
— Разве это справедливо — лишать человека преимуществ, которые дает богатство?
