Моника Маккарти - Неукрощенный
Внезапно до него дошло, что его отстраненность и холодное вежливое равнодушие могут ранить, в то время как он старался только уберечь ее. Он не может уложить ее к себе в постель не потому, что не хочет, а чтобы избавить от страданий, когда будет отправлять ее назад к семье. Именно так он должен был поступить.
– Но нам нужно попытаться…
Рори остановил ее.
– Не я придумал этот союз. – Он заговорил тише и немного ласковее. – Я только согласился на обручение, Изабель. Вы знаете условия. Все закончится через год.
– Да, конечно. – Потом ее озарило, и Изабель побледнела. – Значит, вы отошлете меня отсюда, – недоверчиво прошептала она.
Можно было не отвечать. Она все поняла.
– Но как же мы… – Она запнулась, и краска вновь вернулась к щекам.
Он знал, о чем она подумала.
– Что касается всех других отношений, то мы будем жить вместе как муж и жена.
В замешательстве Изабель рассматривала кончики своих туфель.
– А как же ваши чисто мужские чувства… У вас ведь есть они… – Она еще не пришла в себя от изумления.
Если бы она только знала, как он хотел ее. Даже в эту минуту, стоя рядом с ней, вдыхая ее запах, он чувствовал, как жар желания бежал по жилам. Слишком свежим было воспоминание, как он проснулся, обнимая ее, а она ласково прижималась к нему. Одного взгляда на упругую девичью грудь было достаточно, чтобы вновь ощутить, как эта нежная плоть лежит у него в руке. Никакой жесткий распорядок дня не мог избавить его от таких мук. Безумно хотелось схватить ее на руки, отнести к себе, кинуть на кровать и грубо, без излишних политесов взять ее.
Вместо этого он лишь сказал.
– На этот счет можете не беспокоиться. Уверяю вас, обо мне есть кому позаботиться. Как следует позаботиться. – Он солгал. У него не было женщины с того самого дня, как она появилась здесь. Каждый раз, стоило ему подумать о том, чтобы лечь в постель с какой-нибудь не слишком рассудительной девицей, что-то останавливало его. Пришлось взять себя в руки, потому что стало ясно – только одна особа может освободить его от этих мучений. Поняв это, он удивился. Никогда раньше ему не приходилось так зацикливаться на одной-единственной женщине.
Мельком глянув на нее, Рори увидел, как она с болью и недоверием разглядывает его. Ему показалось, как будто кто-то ударил его ножом в грудь. О, черт, подумал он, ведь знал же, что не нужно смотреть на нее.
– Но я думала… – Она помолчала. – Думала, что вы должны… – Она осеклась и не закончила.
Их взгляды встретились. Словно молния сверкнула в тихом утреннем небе. Рори стоял и боролся с самим собой. Он сделал ей больно. Не хотел, но сделал, и это приводило его в замешательство, заставляло его сердце разрываться от жалости. Нужно было обнять, прижать ее к себе, дать понять, что он сказал неправду. В тот момент, когда их взгляды скрестились, он, казалось, стал постигать глубину ее души.
Желание подлинной близости со своей нареченной было всепоглощающим. Медленно, словно движение давалось ему с превеликим трудом, он вытянул руку и взял ее за подбородок, большим пальцем погладив по щеке. Ее кожа была нереально нежной. Как у маленького ребенка. И такой шелковистой! Она прислонилась к нему, прикоснувшись грудью к его голой руке. От этого желание стало еще острее. А невозможность стиснуть девушку в объятиях доставляла физическую боль. Каждая клеточка тела требовала, чтобы он прижал ее к себе. Рори подумал мгновение и опустил руку.
Он знал, что от него требовал долг. Он знал, как должен был поступить. Через год Изабель Макдоналд вернется к своей семье, и тогда Рори сформирует новый, более выгодный альянс с Кемпбеллами и продолжит осуществлять свой план, чтобы разгромить Слита. Как бы сильно он ни хотел ее, она не для него.
Ему не нужны политические осложнения из-за вдруг возникших чувств. Поэтому будет лучше, если его намерения будут абсолютно прозрачными.
– Вы потрясающе красивая женщина, Изабель. Но это ничего не меняет. Пройдет год, и с ним закончатся мои обязательства.
Глава 7
Если дядя прав и красота – верный способ завоевать сердце мужчины, тогда все, чем она обладает, нужно использовать, чтобы соблазнить Рори Маклауда.
Даже если само притворство просто убивает ее.
К вечерней трапезе Изабель одевалась в высшей степени тщательно. После того как он отказался встречаться с ней в другое время, лишь за трапезой можно будет склонить его поменять к ней отношение. Он считает ее красавицей, но не настолько соблазнительной, чтобы оставить ради нее постель любовницы.
Изабель до сих пор не могла поверить в то, что он сказал. Слишком ранили эти слова. Перед глазами замелькали непрошеные образы, невозможно было избавиться от пустоты после того, как он признался, что ищет удовлетворения на стороне. Ей показалось, что он имел в виду ту темноволосую красотку, которую она заприметила с ним раньше. И, словно в ответ на ее подозрения, ледяной холод проник в ее сердце.
Самое ужасное, ведь она фактически предложила ему себя, а он отверг ее. Он не желал ее. Это ранило больше, чем любая другая обида.
Изабель выпрямилась и постаралась отбросить грустные мысли прочь. Какая ирония судьбы! Единственный мужчина, которого она намеренно пытается соблазнить, невосприимчив к ее прелестям. С другой стороны, разве она не мечтала встретить человека, который хотел бы ее не только за красивые глаза? «Будь осторожнее со своими желаниями, Изабель», – предостерегла она себя.
Стоит внимательнее отнестись к тому, в чем он ей еще признается.
Через год он собирается отослать ее назад, не прикоснувшись к ней. Она бы посмеялась, если бы не было так больно. Мужчина, с которым она обручена, не хочет ее. Вот уж действительно хуже не придумаешь. Уже во время обручения они оба знали, что объявят о разрыве через год. Рори просто выполнял свой долг перед королем, а она готовилась к измене и предательству. Благородство ее нареченного угнетало. Хотя, узнав его характер за прошедший месяц, она понимала, что иначе он не мог себя вести.
Оставалось одно: склонить его к тому, чтобы он изменил свое намерение. Сейчас по крайней мере она знала, с чем предстоит бороться. Он признался, что считает ее красавицей. Вот с этого и надо начать. Ей нужно изыскать какой-то способ, чтобы он влюбился в нее вопреки всем соображениям и доводам рассудка, которые изложил в столь суровой манере.
Всю вторую половину дня Изабель провела, собирая остатки решимости после того, как он оставил ее стоять там, в одиночестве, с прижатыми к щекам руками, чтобы не разреветься. До сих пор она вспоминала, как та же самая рука, которая смертельно точно управляла мечом, нежно дотронулась до ее щеки, оставив просто обжигающий след. Ей удалось заметить мимолетное сожаление, которое промелькнуло у него во взгляде, прежде чем обычные холодность и бесстрастность заняли свое место.
