Бертрис Смолл - Неотразимая герцогиня
Искупавшись, девушка подождала, пока Онор расчешет ей волосы, потом натянула чулки с подвязками, украшенными крохотными розетками, и две нижние юбки. Онор застегнула лиф платья, уложила локоны и перевила их зеленой лентой.
Аллегра сунула ноги в туфельки, вдела в уши коралловые серьги и обвила шею коралловым ожерельем. Закончив свой туалет, она посмотрелась в зеркало и улыбнулась.
— Сейчас принесу зонтик, — сказала Онор, когда Аллегра встала. Часы на каминной полке пробили три раза.
— Вот видишь, я не опоздала. Может, стоило бы заставить его подождать? Пусть видит, что я не бегу по первому его зову, — объявила Аллегра, проказливо сморщив нос. В дверь постучали.
Онор предостерегающе погрозила хозяйке пальцем и выглянула в коридор. Там стоял лакей. Слуги о чем-то шепотом посовещались, и Онор обернулась к Аллегре.
— Его сиятельство внизу. Я сказала, что вы сейчас спуститесь. Не хотите ли набросить кружевную шаль? Конечно, сейчас июнь, но в парке может быть прохладно. Не хватало вам подхватить насморк!
Не дожидаясь ответа госпожи, она принесла тонкую шаль и поспешила вниз вслед за Аллегрой. При виде герцога она почтительно присела и набросила шаль на плечи хозяйки. Герцог слегка кивнул. Ничего не скажешь, красив, но нелегко с ним придется мисс Аллегре!
Жених с невестой вышли во двор. Герцог подсадил Аллегру в ландо, и кучер взмахнул кнутом. Глядя им вслед, Онор подумала о том, что их дети будут не только богаты, но и высокородны, а кроме того, трудно отыскать столь же красивую пару.
Глава 5
— Очаровательный туалет, — похвалил герцог, когда ландо отъехало от дома. — Кстати, почему ты без капора?
Вместо ответа Аллегра раскрыла зонтик.
— Хочу, чтобы меня все видели, и, полагаю, вы тоже хотите, чтобы вас видели в моем обществе.
— Вот как! — догадался он. — Собираешься мстить.
Она горда, и он вполне способен разделить это чувство.
Поэтому и наградил ее легкой улыбкой.
— А вы? Не желаете отомстить, милорд? Сколько маменек из более скромных семейств пытались уберечь от вас дочек, несмотря на ваш достойный род? И только из-за вашего тощего кошелька.
— Не уверен, что мне нравится столь острый ум. Чересчур уж быстро ты… меня поняла, — вздохнул герцог.
.Девушка покраснела, но тем не менее горячо выпалила:
— Для того чтобы наш брак был крепким, мы прежде всего должны понимать друг друга, милорд.
— Сколько тебе лет? — удивился он.
— Как, вы не знаете? Семнадцать. Девятого декабря будет восемнадцать. А вы думали сколько?
Неожиданно Аллегра сообразила, что они и в самом деле ничего друг о друге не знают. Ничегошеньки! И поженятся по голому расчету.
Она задумчиво прикусила губу.
Куинтон, в свою очередь, был потрясен этим открытием.
Ему было известно об Аллегре лишь то, что она богата и, к несчастью, у нее была легкомысленная мать.
— Семнадцать — самый подходящий возраст для замужества, — заметил он. — Третьего апреля мне исполнился тридцать один год. Наверное, я кажусь тебе очень старым.
— Не таким, как отец, — призналась она. — Я считаю, что муж должен быть старше жены.
Куинтон громко рассмеялся, сверкнув белоснежными зубами.
— Наверное, я заслужил такой ответ!
— Вы еще красивее, когда смеетесь! — неожиданно воскликнула Аллегра.
— Так ты считаешь меня красивым? — хмыкнул Хантер. — А ты — само совершенство, но, должно быть, и сама это знаешь.
Красива и богата — я только и слышал это вчера вечером.
— А женщины все как одна восклицали: «Герцог! Герцог, дорогая моя», — улыбнулась Аллегра. — Пожалуйста, скажите, что нам не придется жить в Лондоне, милорд. Мне совсем не нравится упорядоченный, чопорный свет. По крайней мере в провинции нас будут принимать как обычную супружескую пару. И мы будем жить не по правилам, которые строго судят богатых, но незнатных наследниц и бедных, но благородных джентльменов.
— А мне казалось, что ты жаждешь мести, Аллегра. Ты могла бы стать светской львицей, давать роскошные балы, проигрывать огромные суммы в игорных залах, подобно герцогине Девонширской; могла бы сделаться законодательницей мод. Всего этого невозможно добиться, прозябая в безвестности.
— Нет уж, спасибо, — отмахнулась Аллегра. — Следующие несколько недель я вдоволь поиздеваюсь над глупыми девчонками, которые имели наглость мной пренебрегать. Если вы хотели бы видеть своей женой ту даму, которую только что описывали, сожалею, милорд, но вам не повезло. Я и без того пришла в ужас, узнав, сколько денег отец потратил на сезон для меня и Сирены. Наши свадьбы тоже обойдутся ему в целое состояние. Если бы вложить эти деньги в выгодное предприятие, можно было бы получить неплохую прибыль.
Теперь же все пущено на ветер. Что же до карточной игры, то я, как и вы, не выношу подобных занятий. Пустая трата времени и золота.
— Куда ты вкладываешь деньги? — поинтересовался герцог.
— В основном в компании-экспортеры. Кроме того, мне принадлежит небольшая ниточная фабрика в Йоркшире и акции нескольких транспортных компаний.
— Поразительно, чтобы столь юная девушка интересовалась делами! — удивился герцог. — Большинство твоих сверстниц предпочитают более веселое времяпрепровождение.
— Но почему? Женщины ничуть не глупее мужчин, а если к тому же образованны, то способны почти на все! Важнее всего образование. Я думаю дать дочерям такие же фундаментальные знания, как и сыновьям.
— Говоришь, почти на все? — повторил ее слова герцог.
— Ну… не думаю, чтобы я могла стать полковником армии его величества, — пошутила Аллегра.
Наемное ландо герцога свернуло в парк, где и присоединилось к веренице остальных экипажей, медленно кативших по дорожкам. Кроме карет, в парке было множество леди и джентльменов верхом на породистых лошадях. Аллегра откинулась на спинку сиденья и приняла равнодушный вид: навстречу ехали отвратительная леди Хакни и ее дочь Лавиния с лошадиными зубами и лягушачьим ртом. Аллегра надменно игнорировала их отчаянные попытки привлечь ее внимание.
— Ловкая работа, — пробормотал герцог и, взяв ее руку, нежно поцеловал как раз в тот момент, когда мимо проплывала коляска с графиней Братертон и ее дочерью. Приданое последней, довольно солидное, не шло ни в какое сравнение с деньгами Аллегры. Графиня приложила все усилия, чтобы оградить дочь от поползновений обедневшего герцога, чем крайне его оскорбила. Но девице так и не удалось поймать мужа в этом сезоне. Придется ей возвращаться в Лондон на следующий год, а ее отцу — увеличить приданое, поскольку красотой его дочь не блистала.
— Седжуик! — раздался властный голос. — Немедленно остановитесь! Мне нужно поговорить с вами.
