Тесса Дэр - Пленник ее сердца
– От трепета?
– Да, – с решительным кивком подтвердил он. – От трепета.
Она едва сдерживала смех.
Грифф не желал верить в то, что это происходит с ним. Что за чушь он несет? «Трепет» – вычурное дурацкое словечко, от которого за версту несет сентиментальностью. Но какую бы глупость ни сморозил, отступать ему некуда. Он герцог, в конце концов, и находится в собственном доме, а она всего лишь служанка. Пришло время им обоим вспомнить, кто есть кто.
Но ведь мисс Симмз не просто служанка – вернее, не прислуга в его доме. Да, она не принадлежит к избранному кругу аристократии, но у нее были достойные устремления, деловая хватка, на удивление хороший вкус в том, что касается поэзии… и еще восхитительное тело.
Она манила его, как сладкая спелая ягода манит заблудившегося в лесу изголодавшегося странника.
«Это она», – шепнул ему внутренний голос.
«Отстань!» – отмахнулся Грифф.
– Трепет, – задумчиво повторила Полина.
Гриффин кивнул, поскольку был совсем не против, чтобы она смеялась. Когда она произносила это глупое слово, ее язычок так эротично высовывался и это очень его возбуждало.
Задумчиво покусав губу, Полина покачала головой и сообщила:
– Не знаю, испытывала ли я когда-нибудь этот самый трепет, ваша светлость. Возможно, такие ощущения свойственны только дамам высшего света – я же не обладаю необходимой для этого утонченностью.
Он неожиданно положил ладонь ей на затылок, пропустил между пальцами шелковистые пряди и привлек к себе для поцелуя, желая показать, что ее слова – полная чушь.
Так вот что такое «трепет»! И вот что такое в его представлении поцелуй: это не просто прикосновение губ, жаркие, страстные объятия, цель которых напомнить, что она всецело в его власти, отбить всякое желание сопротивляться.
Он целовал ее методично и при этом упоенно, словно исполнял приговор, который сам же вынес, который она заслужила. Двадцать хлестких ударов языком… Откуда ему знать, что это наказание для нее сродни блаженству, как раз то, что ей нужно, чего требует каждая ее косточка, каждая мышца, каждый нерв!..
«Да. Спасибо тебе! Можно еще?»
Те несколько мгновений после того, как она его поцеловала, стали самыми жуткими, самыми унизительными мгновениями в ее жизни. Он повел себя так, словно она совершила что-то ужасное, что-то непростительно глупое. Зачем она это сделала, Полина и сама не знала: скорее из благодарности за то, что он открыл для нее, простой служанки, эту огромную бесценную библиотеку, и за то, что, когда она поведала о своей тайной мечте, выслушал без насмешки и даже дал дельный совет.
Он не мог знать, как много это для нее значит.
А потом этот дерзкий маневр…
Когда она оказалась к нему так близко, блеск в его глазах навел ее на очень странную мысль. Едва ли эта ночь была первой, когда он бродил без сна по темным коридорам в полном одиночестве. И то, что она своим появлением нарушила его одиночество, расстроило его совсем не так, как он пытался показать, а может, и не расстроило вовсе – обрадовало.
И главное – поцелуй: это как раз то, что ему сейчас нужно. Она понимала: он тоже хотел, чтобы его спасли, вот только от чего – не знала.
Разумеется, он скорее согласился бы спать на гвоздях, чем признался в этом. Могла бы догадаться, какой будет его реакция, прежде чем лезть к нему с поцелуями. Все мужчины – гордецы, а уж герцоги – втройне. И меньше всего на свете им нравится признаваться в собственных слабостях.
И потому он обернул ее оружие против нее самой – ответил поцелуем на поцелуй, – только его поцелуй не имел ничего общего с ее. Он целовал ее со знанием дела, методично, подчиняя какой-то свой цели. И, признаться честно, Полина ничего не имела против.
Он прижимал ее к себе так тесно, одной ладонью поглаживая по спине, чуть сжимая рубашку, а другой ероша волосы. Потом ей придется долго-долго расчесывать их, но оно того стоило: ощущения были такие острые, что наслаждение почти граничило с болью.
Тепло его мощной груди воспламеняло ее, превращая соски в тугие острые пики. Между ними не было иных преград, кроме нескольких слоев тонкой ткани, но и эта преграда раздражала. Ей так хотелось быть к нему еще ближе, что она прижималась к нему, надеясь утолить желание, которое пронзало тело.
Когда она обхватила его руками, он застонал, и этот низкий вибрирующий звук отозвался в ней эхом и опустился вниз, оседая глухим гулом в развилке скрещения бедер. Она вжалось в него еще теснее, а он пробормотал:
– Вот так, то, что надо.
Так оно и было, она тоже это чувствовала – словно их тела сошлись как две половинки одного целого.
Гриффин уже не целовал ее: они целовали друг друга, наслаждаясь, утешая, пробуя на вкус…
Губы его уже не были столь настойчивы, движения стали более плавными, игривыми. Языки их сплетались в медленном чувственном танце. Она ухватила край нагретой теплом его тела сорочки: такая мягкая ткань, и столько силы в том, кого она облекает. Ею вдруг овладело ненасытное, жадное любопытство. Она захотела узнать о нем все. Интересно, его тело такое же загорелое, как лицо, или бледное, как мрамор? Есть ли у него волосы на груди? Отчего так сильно бьется его сердце?
«Хватит!» – приказала себе Полина, поскольку любопытство уводило ее все дальше вниз в буквальном смысле.
Судя по всему, он не отличался подобной щепетильностью.
И когда его ладонь, скользнув вниз по спине, добралась до ее ягодиц и по-хозяйски крепко стиснула, Полина едва сдержала стон удовольствия.
Удивительное дело, она всегда считала свое тело угловатым, но он заставил ее ощутить себя совсем иной – женственно-округлой. Никогда она еще не чувствовала ничего подобного, ни разу в жизни, не чувствовала себя такой желанной. Она откуда-то знала, что нужна ему, нужна отчаянно сильно, хотя он вообще вряд ли в чем мог нуждаться.
Когда он, наконец, прервал поцелуй, губы ее припухли и даже побаливали, в уголке саднило от его щетины, и она прикоснулась к этому месту языком. Наверное, пройдет не один час, когда она перестанет ощущать на губах его поцелуй.
А может, и не один год.
– Мисс Симмз, это нехорошо, – все еще не вполне отдышавшись, произнес Гриффин.
Полина усмехнулась.
– Если это нехорошо, то что же тогда хорошо? Приложи вы чуть больше стараний, и я бы, пожалуй, не выжила.
– Нет-нет, вы неправильно меня поняли. Я поступил с вами дурно: нанял вас, воспользовался своим преимуществом. – Он отвернулся и провел рукой по волосам. – Если мне нужна… компания, не составит труда ее найти. Я никогда не испытывал нужды в том, чтобы о…
– Опускаться до общения с такими, как я? – Полина плотнее завернулась в одеяло. – Если вы хотели деликатно указать мне на мое место, то вам это не удалось.
