Оливия Уэдсли - Любовь Сары Дезанж
На следующий день после смерти Клода, его вызвали к министру иностранных дел. Юлиан отправился к нему, не подозревая о предложении, ожидающем его. Узнав о предстоящем назначении в Тунис, он был поражен. До сих пор он был настолько поглощен своей любовью, что забыл о своей карьере. Теперь он сразу понял, какие блестящие возможности ожидали его. Он согласился дать решительный ответ на следующей неделе и из министерства отправился в свой клуб, где жил после ссоры с отцом.
По дороге в клуб Юлиан встретил Колина. Адвокат внимательно взглянул на него. Юлиана забавляла его приветливость и скрытое любопытство. Он сухо поклонился ему.
— Вы наверно уже знаете, я думаю?
Колин задымил сигарой, улыбнулся насмешливо и сказал:
— А что вы решили?
Юлиан рассмеялся.
— У меня целая неделя впереди, в течение которой я могу обдумать предложение.
— Прекрасно, — воскликнул Колин, внимательно следя за Юлианом. В душе он был крайне недоволен, что Юлиану дали такой большой срок.
— Это назначение в Тунис имеет огромное значение для вашей карьеры.
— Я удивляюсь, каким образом мне предложили такой ответственный пост?
Колин не пожелал ответить на последний вопрос. Чтобы переменить разговор, он сказал.
— Вы слышали, что Клод Дезанж умер вчера. Смерть наступила неожиданно быстро.
Он не спускал глаз с лица Юлиана, но оно оставалось спокойным. Юлиан молчал. Колин быстро обдумывал создавшееся положение. Сара Дезанж была свободна теперь. Она была очень богата и в будущем могла оказаться блестящей партией. Но некоторое время ей придется вести тихий, замкнутый образ жизни, так как она была в трауре. Колин надеялся, что Юлиан разделял эту точку зрения и, казалось, Колин не ошибся.
Узнав, что Чарльз Картон покинул Париж, Юлиан согласился уехать в Тунис, но до этого он решил видеться с Сарой.
Однажды вечером, когда он возвращался в свой клуб, он встретил Роберта.
— У нас не весело, — жаловался Роберт, качая головой. — Сюзетта так потрясена…
— Она больна? — быстро прервал Юлиан.
— Да, она не совсем здорова. Она очень потрясена и чувствует себя плохо. Конечно, смерть бедного дяди Клода была тяжелым ударом, но смерть принесла ему избавление.
Когда Роберт начал расспрашивать Юлиана о его делах, Юлиан рассказывал ему о предстоящем назначении в Тунис.
— Это замечательно! — воскликнул Роберт. — Я рад за вас. Вы знаете, Гиз, когда здесь все уладится, я приеду повидаться с вами.
— Обязательно, — радостно согласился Юлиан, питавший как и все влюбленные, симпатию к родственникам любимого человека. — Обязательно. Я буду очень рад.
— Когда вы уезжаете?
— Думаю, что очень скоро. Роберт, хотите мне сделать одолжение. Скажите госпоже Дезанж о моем назначении и передайте ей, что я хотел бы поговорить с ней об этом и повидаться с ней перед отъездом.
— Конечно, я скажу ей. Но я не знаю, сможет ли она подняться с постели. Женщины такие странные. Когда они огорчены, они любят нежиться в постели. Это просто каприз, уверяю вас.
Он дружески попрощался с Юлианом и отправился домой, наслаждаясь прекрасным вечером и в душе гордясь своим новым положением. Его план ехать в Африку приводил его в восторг. Он был свободен и мог поступать, как ему было угодно. Он купил большую коробку шоколада для Сары и целую кипу новых журналов и поехал домой в таксомоторе.
Когда он отправился в комнату Сары, Хэкки встретила его на пороге.
— Она себя очень плохо чувствует, мистер Роберт, и вы будете мешать…
Роберт, шутя, обнял худую фигуру Хэкки, которая очень любила его.
— Моя драгоценная всемогущая Хэкки, пропустите меня. Я не помешаю ей. Я недолго пробуду здесь и скоро уйду. Но мне нужно ей сказать что-то очень важное.
— Ну, идите, — согласилась улыбающаяся Хэкки, — только не оставайтесь слишком долго и не утомляйте ее.
Роберт уселся на постели у ног Сары, рассыпал журналы на одеяле из оранжевого шелка и преподнес ей конфеты.
— А ну, угадай, Сюзетта, кого я встретил?
Сара улыбнулась ему, открыв усталые глаза.
— Ты не знаешь? Ну, я и так скажу тебе. Юлиана Гиза! Он собирается в скором времени уехать в Тунис и просил меня сообщить тебе об этом. Что ты скажешь, Сюзетта, если я поеду туда? Это будет замечательно. Скажи, тебе хуже? Ты больна? Я позвоню Хэкки.
Он вскочил.
Сара заговорила, наконец.
— Нет, не надо. Мне не хуже. Когда Юлиан Гиз уезжает?
— Разве я не сказал тебе. Очень скоро, моя дорогая. О, я чуть не забыл! Какая у меня скверная память! Он хочет повидаться с тобой до отъезда и просил разрешение побывать у тебя. Я сказал ему, что ты нездорова и вряд ли сумеешь принять его. Так что ты можешь не беспокоиться, если не хочешь видеть его.
— Я могу написать ему, — сказала Сара.
— Да, конечно, Сюзетта. Как тебе нравится мой план поехать к нему через некоторое время? Я могу поехать в октябре, если до тех пор улажу все дела. Я успею, как ты думаешь?
Сара машинально отвечала ему. В ее мозгу была лишь одна мысль: «Юлиан собирается уехать и надолго. Юлиан уедет и оставит ее». Эта мысль несказанно огорчала ее.
Апатия, сковывавшая Сару в последние дни, сменилась волнением и печалью. И в этот вечер она поняла, что любит Юлиана.
Он уезжал, а она была свободна. Только теперь она подумала о том, что никакие узы уже не связывали ее, что все препятствия исчезли и она могла воспользоваться своей свободой.
Она села, опершись на мягкие подушки.
— Я напишу ему записку, а ты тотчас же отошлешь ее.
— Прекрасно. Ты хочешь повидаться с ним.
Он будет в восторге, он так хотел видеть тебя.
«Приходите ко мне сегодня вечером, если вы можете. Я очень заинтересована новостью, которую Роберт сообщил мне.
Всех благ.
С.Д.»
Она запечатала письмо и передала его Роберту.
— Пришли мне Хэкки, пожалуйста. Хорошо?
Когда вошла Хэкки, Сара стояла перед большим зеркалом; она обернулась к Хэкки и сказала, улыбаясь.
— Я стою не совсем уверенно на ногах, но я не хочу больше лежать.
— Только не торопитесь, — заявила Хэкки решительно, — никогда не стоит торопиться. А то вы еще упадете в обморок и доктор Лукан будет очень недоволен вами.
Сара одевалась очень медленно. Когда она спускалась вниз по лестнице, неся собачку на руках, она встретила лакея, который доложил ей, что господин Гиз ждет ее в маленькой гостиной.
Внезапно ей пришла в голову глупая мысль — вернуться в свою спальню и передать Юлиану, что она не может принять его. Она остановилась в замешательстве и подумала: «Я влюблена и потому испытываю такое смущение».
