Джин Юинг - Иллюзия
– Я не хочу этого.
Она наклонилась вперед, придерживая обеими руками его разорванную рубашку, и отвернулась. Волосы упали ей на лицо, глаза наполнились жгучими слезами.
– Вы пришли в Фарнхерст, чтобы завладеть мной. Я думала, что должна стать вашей любовницей. Я согласилась на это.
Его пальцы отчаянно стискивали занавески.
– Мне не нужна любовница. Как вы этого не можете понять? Боже, помоги мне! Я хочу вас, но я не…
Она заставила себя посмотреть ему в глаза.
– Я куртизанка, лорд Риво.
– Ради всего святого! – Он схватил занавеси обеими руками и, яростным движением сорвав их, бросил на пол. – Думаете, я этого не знаю? Думаете, не жажду насладиться вашим искусством? Что я презираю его? Мне не нужна любовница, никакая любовница! – Он обвел рукой комнату, и его лицо приняло решительное выражение. – Мне ничего этого не нужно. Боже милосердный! Боже, помоги мне.
Он опустился на пол, обхватив руками голову.
Фрэнсис увидела, что тело его дрожит. Яд вновь терзал его, как огонь сухую траву. Она знала, что ему больно. Однако Найджел сидел неподвижно. Он скорчился на груде занавесок; белые брюки контрастировали с алым бархатом, и в мерцающем свете его смуглое лицо с резкими чертами отливало бронзой. У поясницы белая ткань обтягивала ягодицы и спускалась на мощные бедра – пародия на элегантность. Он был похож на охотящегося в джунглях леопарда, дрожащего и возбужденного от голода.
– Вы должны связать меня, – наконец прошептал он. – Я больше не в силах справиться с собой.
– Связать вас? – изумленно воскликнула Фрэнсис.
Она увидела, как он сглотнул: кадык на сильной шее дернулся вверх-вниз.
– Хотите, чтобы я попросил? – Он стал на колени, сжимая обеими руками толстый шнур от занавесок. – Умоляю вас.
– Что вы хотите?
– Я больше не могу бороться с ней. Atropo belladonna, любовницей, которой я не могу отказать. Что еще? Чем еще они меня напоили? – Его темные глаза сверлили ее. – Умоляю тебя, девушка с цимбалами, свяжи меня.
Фрэнсис покачала головой.
Он вскочил на ноги. От его грации не осталось и следа, сила и самообладание истощились под действием смертельного яда.
– Вы сделали это в библиотеке. Почему же вы не хотите сделать это теперь? Я схожу с ума. Это накатывает вновь и вновь, каждый раз все сильнее. Одному Богу известно, что я могу еще натворить! Привяжите меня к кровати и уходите! – Он медленно и осторожно подошел к ней, одной рукой сжимая шнур, а другой нащупывая кровать. Его пальцы коснулись руки девушки, и он опустился перед ней на колени. – Я умоляю вас.
Она уже не сдерживала слез. Все равно он не мог видеть их.
– Вам не нужно умолять. Ложитесь.
Фрэнсис взяла шнур из его рук и помогла ему лечь на кровать. Его мышцы конвульсивно дернулись. Второй раз за этот день она связывала его руки. Теперь она привязала их к спинке кровати, а затем проделала то же самое с ногами. Он оказался распластанным на кровати.
– Я не покину вас, – проговорила Фрэнсис. – Какую бы боль вы ни испытывали, все это проходит. Вы будете жить.
Его тело изогнулось дугой. Стиснув зубы, он попытался разорвать путы.
– Проклятие! Я хочу… – Он снова умолк.
– Не нужно ничего хотеть. Просто позвольте себе жить. – Фрэнсис тоже дрожала – от страха, который была больше не в силах скрывать. Призвав на помощь все свое умение, она заставила свой голос звучать ровно и спокойно. – Есть одна индийская сказка. Однажды ее изложение заняло двадцать четыре тысячи строф. Теперь, говорят, количество строф достигло ста тысяч, и их уже невозможно сосчитать. Там есть такие строки: «Человек, отказывающийся от своих желаний, испытывает мучения. Достигший просветления загоняет чувства внутрь. Желание не может войти в него. – Глаза Найджела не отрывались от ее лица, хотя она понимала, что он ничего не видит. – Ничего не нужно желать. Не нужно бояться. Все происходящее нереально». Он закрыл глаза.
– В Англии есть другая сказка. – Каждое слово давалось ему с трудом, но он произносил их медленно и отчетливо. Фрэнсис не могла себе представить, каких усилий ему стоило говорить связно. – Однажды у фонтана мужчина повстречал девушку. Она уехала, уводя его коня и собаку. Он был рыцарем. Он не хотел отвергать страсть.
Фрэнсис положила руку ему на грудь, накрыв царапину, которую сама оставила на его коже.
– Как ее звали?
– Катрин.
– И она по-прежнему владеет его конем и его собакой? Он отвернулся.
– Ее нет в живых. А теперь, ради Бога, уходите.
Фрэнсис не ушла. Пока он метался на кровати, пытаясь сбросить путы, она обошла разгромленную комнату. Он несколько раз дергался и что-то кричал на каком-то незнакомом языке, которого она не понимала. На дне разбитого кувшина осталось немного воды. Когда он успокаивался, она протирала влажной губкой его лицо, шею и грудь, вливала несколько капель в его полураскрытые губы, прекрасно понимая, что он не осознает ее присутствия.
Наконец Найджел затих.
Фрэнсис подошла к кровати и взглянула на него. Он был смертельно бледен, но дыхание его оставалось ровным, а кожа на ощупь была прохладной. Похоже, он заснул в изнеможении. Но это не была кома. Найджел Арундэм будет жить. Фрэнсис подошла к окну, всматриваясь в безмолвную ночь. Глубокая тишина, какая бывает перед самым рассветом. Звуки музыки и шум пирушки затихли несколько часов назад. Неужели только она одна не спит? Кто еще знает, что, пока гости развлекались, а затем устраивались на ночлег, маркиз Риво лежал здесь, борясь за свою жизнь и свой разум.
Фрэнсис прижалась головой к оконной раме. О Боже, наконец-то этот ужасный день закончился. Она опять одна, как на постоялом дворе в Дувре. Но может быть, Доннингтон, несмотря на обвинение в измене, найдет способ обеспечить ее будущее? Или его признают невиновным, и он подыщет ей надежного престарелого покровителя, о котором она мечтала. Надежда была слабой, но это единственное, что у нее осталось.
Риво пошевелился и застонал. Фрэнсис взяла мокрую тряпицу и вытерла ему лоб, кляня его про себя. Что за отвратительная и несправедливая сделка! Он разгромил не только комнату. Он разрушил ее жизнь здесь, в Фарнхерсте, и мечту о спокойном будущем. Этот человек, переполненный страстями, не хотел ее! Она осталась ни с чем, а он выживет и, вне всякого сомнения, отпразднует победу.
Фрэнсис выронила лоскут – кусок ее разорванного сари – и свернулась калачиком на огромной кровати у него под боком. Ее охватило отчаяние, порой переходившее в ярость. Она понимала, что тоже попала между жерновами страсти – что может быть опаснее? В конце концов Фрэнсис заснула.
Что-то монотонно звенело. По иссиня-черному грозовому небу в сторону далеких Гималаев плыли журавли. Их белые крылья были ослепительны. Фрэнсис несколько раз моргнула. Ощущение реальности тут же вернулось к ней. Фарнхерст. Маркиз. Яд. Она открыла глаза. Сквозь окно, с которого Риво сорвал занавески, в комнату лился солнечный свет. Наступило утро.
