Паола Маршалл - На алтарь любви
– Ты забыл еще об одной заинтересованной стороне, – со спокойной улыбкой указала она.
Том был искренне обескуражен.
– А мне казалось, я всех перечислил. Кого же упустил?
– Как, кого? Себя, Том Тренчард, искателя приключений на свою голову, тоже ввязавшегося в эту войну.
Прежде чем Том, до глубины души потрясенный неожиданным обвинением, произнесенным к тому же так хладнокровно, сообразил, что ответить, Джорди хрипло расхохотался.
– Да, хозяин, вот вы и попались! Эх, жаль, женщины не занимаются фехтованием! Ведь она нанесла вам настоящий coup de Jarnac, не подозревая, что это такое. – Он согнулся пополам, кудахча от хохота, как обезумевшая курица.
– Черт бы тебя побрал, Джорди, уж ты должен знать, что я не предатель!
– Я-то знаю, а она? Смотрите, хозяин, рисковать в такой игре опасно!
– Поэтому-то, дурачина, я так часто и выигрываю. А тебя что развеселило, жена? – рявкнул Том, когда Кэтрин залилась смехом, увидев, какой эффект произвело ее замечание.
– Может, кто-нибудь соблаговолит растолковать мне, что такое coup de Jarnacl – На лице ее отразилось невинное лукавство.
У Тома был такой вид, словно он мог вот-вот лопнуть, как лягушка из известной басни. Вдруг он расхохотался и, подхватив Кэтрин на руки, закружил ее по комнате.
– Это обманный удар, – объяснил он, усаживая ее в кресло. – Coup de Jarnac – очень коварный прием атаки в фехтовании, когда нападающий неожиданно ранит противника, повреждая ему подколенное сухожилие и лишая возможности ходить или продолжать поединок.
– Ясно! – задохнулась Кэтрин. Да, Джорди очень точно охарактеризовал случившееся.
Слуга с улыбкой смотрел на них, склонив голову набок.
– Не бойтесь, хозяйка, – с грубоватой лаской обратился он к Кэтрин. – Хозяину можно доверять, разумеется, не в мелочах, а в том, что касается главного.
– Ну, и на том спасибо, Джорди, – фыркнул Том, от души хлопнув верного слугу по спине, так что тот едва устоял на ногах. – Ладно, к делу. Нас подозревают – и справедливо подозревают. Теперь наша безопасность зависит от того, насколько осмотрительно мы будем себя вести, пока из Лондона не придет письмо с прощением для Грэма. «Не доверять никому!» – вот отныне наш девиз.
Глава девятая
– Поберегись! Поберегись!
Высоко подняв короткие мечи, группа всадников на взмыленных от долгой скачки лошадях ворвалась в Антверпен и помчалась к ратуши.
– Что такое? Что случилось?
Один из всадников, не оборачиваясь, крикнул:
– Французы наступают!
При этом известии всех обуял ужас. Женщина, стоявшая неподалеку от Тома и Кэтрин – они направлялись на почту узнать, нет ли для них писем из Англии, – упала на колени и начала истово молиться.
Кэтрин схватила Тома за руку.
– Неужели правда?
– Боюсь, что да. Голландия сейчас собирает армию, чтобы вести войну с англичанами; если французы решились напасть в такой подходящий момент, они могут без труда завоевать Фландрию.
Кэтрин содрогнулась.
– Что же нам делать, если они доберутся до Антверпена?
Том накрыл ее дрожащие пальцы широкой ладонью.
– Об этом мы поговорим, когда заберем почту – если она имеется. В одном я уверен: будь французы и правда у стен города, мы услышали бы залпы их пушек.
Кэтрин чувствовала, как по спине у нее забегали мурашки: приключение становилось все более опасным. Мысль о том, что им придется спасаться бегством от лучшей в Европе армии, не слишком веселила, но она понимала, что Том прав – им следует добраться до почты, а уж потом решать, что делать.
Всю эту неделю они с Томом прилежно посещали различные лавки и склады, торгующие прекрасными кружевами, стеклянной, глиняной и серебряной посудой и кожами. Том заказывал то одно, то другое, щедро расплачиваясь из, похоже, бездонного кошелька. Все покупки он приказывал доставить в лондонские доки.
Том не делал больше попыток соблазнить ее. Это, разумеется, радовало, но, как ни странно, ей отчаянно не хватало его настойчивых ухаживаний. Со дня их ареста Том стал относиться и к ней, и к Джорди намного серьезнее.
– Мы утверждаем, что приехали по торговым делам, и должны вести себя так, словно это чистая правда. Даже у стен есть уши. Джорди, смотри, не болтай зря, особенно когда напьешься. Но я разрешаю тебе сколько угодно сплетничать о том, как успешно идет моя торговля.
– Да, хозяин, можете на меня положиться. Я никогда не треплю языком, уж вам ли не знать. Я и вопросов никогда не задаю. Мне, например, вовсе не интересно, где это вы пропадали вчера, когда оставили нас с хозяйкой одних.
Он ловко увернулся от шутливого удара, который Том пытался нанести ему.
– Ты отлично знаешь, приятель, что если я ничего не говорю ни тебе, ни хозяйке, то делаю это для вашего же блага.
Он, правда, не добавил, что и для своего тоже, на случай, если кому-нибудь из спутников придет в голову мысль о предательстве. Нет, он, разумеется, не верил, что Кэтрин или Джорди способны на измену, но, как говаривала когда-то его нянюшка, «чем меньше болтаешь, тем спокойней живешь». Впрочем, о покое приходилось только мечтать, Кэтрин превратилась для него в опасное искушение; он боялся даже коснуться ее из страха, что потеряет голову и поведет себя как зверь.
После расставания со своей последней любовницей, аппетитной вдовушкой, которая вышла замуж за торговца из Сити, Том вел воздержанную в плане плотских утех жизнь. Давным-давно он дал себе слово никогда не жениться, так как воспоминания о несчастливом браке родителей все еще жгли его душу. К сожалению, в свои тридцать пять лет он вдруг почувствовал, что устал от беспечной холостяцкой жизни, которую вел при дворе Карла II.
Кэтрин была забавна, умна и не раз на деле доказывала поистине не женское мужество. Ее сообразительность всякий раз изумляла Тома. Даже став свидетельницей хладнокровного убийства, она не упала в обморок, не билась в рыданиях и не требовала, чтобы ее утешали. Кроме того, она упорно отвергала его, и это интриговало, так как он привык к легким победам и был с юности избалован успехом у женщин.
Они дошли до почты, и это прервало ход мыслей Тома. Оказалось, для них действительно пришло письмо, и Том отдал его Кэтрин, громко сказав:
– Должно быть, от моего управляющего в Лондоне. Храни письмо хорошенько, жена.
Вернувшись в трактир, Кэтрин принялась расшифровывать письмо, в котором содержался вполне невинный рассказ о том, как идут дела в якобы принадлежащей Тому лондонской лавке. Закончив работу, она не смогла скрыть отчаяние, передавая текст Тому.
Он прочитал его вслух: «Мы считаем, что в настоящее время не слишком благоразумно даровать Грэму полное прощение. Однако вы можете заверить его, что ему будет дозволено вернуться на берега его родины, если он сообщит нам все, что ему известно о намерениях голландской армии».
