Розмари Роджерс - Связанные любовью
Именно поэтому Чарльз и выбрал Николая в помощники.
А вот с княгиней он просчитался, недооценил ее упрямства и в итоге остался без денег, в которых отчаянно нуждался.
Усилием воли Чарльз отогнал рвущуюся на волю черную ярость. Ту самую, что долгие годы, еще с детства, отравляла его существование. Он, конечно, с удовольствием перерезал бы глотку этой дряни, но проблема все равно осталась бы нерешенной.
Нужны деньги. Если он хочет сохранить в тайне свой грязный маленький секрет, ему нужны деньги.
Дрожь еще дважды прошла по телу, прежде чем Чарльз полностью овладел собой. Нет, он не допустит, чтобы его разоблачил какой-то грязный холоп. Пусть даже этот холоп — Царь Нищих, Дмитрий Типов, правитель уголовного мира Санкт-Петербурга.
Проскользнув незаметно по коридору, Чарльз Ричардс вошел в комнату и посмотрел на ту, которой приказал ждать его возвращения.
Мадам Ивонна была женщиной роскошных форм, сумевшей сохранить красоту молодости, несмотря на серебряные нити в густых черных волосах и морщинки, разбежавшиеся веером от широко расставленных зеленых глаз. Сейчас на ней было бархатное платье с глубоким вырезом, предлагавшее ее прелести всеобщему обозрению и гармонировавшее с общим декором, но только глупец оставил бы без внимания проницательный блеск глаз за длинными ресницами.
— Спасибо, Ивонна. Премного благодарен за то, что позволили поговорить с моим помощником. — Подавив отвращение, Чарльз склонился над ее рукой, коснулся губами пальцев. Да, умна. В отличие от других женщин хозяйка борделя чувствовала тьму, что стояла за приятной внешностью и безукоризненными манерами. — Как я могу расплатиться с вами?
Она поспешно отняла руку.
— Ерунда. Вы ничего мне не должны.
— Небольшой знак признательности?
— Нет, monsieur. Спасибо.
— Жаль. — Чарльз скользнул по ней жадным взглядом; пряный аромат ее духов уже щекотал ноздри и волновал кровь. Давно, очень давно он не позволял себе некогда привычных маленьких радостей. Чарльз покачал головой и отступил к двери. — Впрочем, и время, и место сейчас неподходящие. Мне нужно уйти отсюда незамеченным.
Словно осознав, как близко она подошла к тому, чтобы узреть истинное лицо сэра Ричардса, Ивонна облегченно выдохнула.
— Конечно. — Она махнула рукой. — Я выведу вас через заднюю дверь.
Он поймал ее за локоть.
— Незамеченным.
— Пожалуйста, monsieur, я не понимаю, что вам нужно, — заныла женщина.
— Подумайте хорошенько, Ивонна.
Тиски пальцев сжались, угрожая сломать кости, и она всхлипнула.
— Есть тайный проход… из кухни в соседнюю кофейню. — Ивонна опустила голову. — Этим проходом пользовались только особы голубой крови.
Его тонкие губы дрогнули в холодной усмешке.
— Ты весьма неглупа… для шлюхи.
Глава 7
Геррик Герхардт обогнул угол, держась подальше от мерцающего газового фонаря. Непритязательный черный сюртук и бриджи — неплохая маскировка, но даже здесь, вдалеке от дворца, слишком многие могли узнать это худощавое лицо с резкими чертами и пронзительными карими глазами.
Лицо ближайшего советника Александра Павловича.
Страх, который он внушал другим, служил надежным инструментом достижения цели. Приходилось только удивляться, сколь многого позволяет достичь репутация безжалостного мерзавца.
В этот вечер, однако, он предпочел бы остаться незаметным.
Остановившись рядом с Грегором, здоровенным солдатом-пруссаком, самым верным его стражем, Геррик кивком указал на бордель, расположенный на другой стороне улицы.
— Там? — негромко спросил он по-немецки. Кругом были люди, и среди них могли оказаться любители послушать чужие разговоры.
— Там. Встречается со своей ненаглядной Селестой. — Грегор прислонился к железным перилам. На суровом, мужественном лице застыло выражение стоического терпения. Как все солдаты, он давно усвоил простую истину: любая война это, по большей части, ожидание следующего сражения. — Предсказуем.
Геррик стиснул зубы. Он уже несколько недель следил за Николаем Бабевичем, пытаясь выяснить, на кого тот работает. И пока что безрезультатно. Единственным утешением служило то, что до сих пор Бабевич так и не раскрыл никому содержание писем.
— Если он так предсказуем, то почему мы до сих пор не знаем, кто за ним стоит? — сердито проворчал он.
— А вы уверены, что этот Бабевич не действует в одиночку?
— Бабевич — жалкий трус, способный сжульничать за карточным столом или вытащить чужой кошелек, но шантажировать такую женщину, как княгиня Мария… Нет, разработать и осуществить такой план ему недостало бы ни ума, ни смелости. — Геррик пожал плечами и по привычке огляделся. От его внимания не ускользало ничто, ни одна мелочь. — Кроме того, я порылся в его прошлом и выяснил, что он никогда не бывал за пределами Петербурга. Тот, кто стоит за всем этим, должен иметь какие-то связи с Англией.
Грегор кивнул. Солдат знал, что Бабевич шантажирует княгиню, но ничего сверх этого.
— Я докладывал обо всех, с кем Бабевич встречается.
— Знаю, Грегор, но держать человека под постоянным наблюдением трудно и… — Геррик замолчал, вцепившись взглядом в высокого представительного господина, только что вышедшего из расположенной по соседству с борделем кофейни. — А вот это неожиданно.
— Что?
— Сэр Чарльз Ричардс.
— Англичанин?
— Да. И близкий друг князя Михаила.
Грегор подобрался, расслышав в голосе хозяина нотку тревоги.
— Что-то не так?
Геррик ответил не сразу. Он давно научился полагаться на чутье и сейчас прислушивался к тому, что оно говорило.
— Интересно, почему джентльмен, часто бывающий во дворце, посещает кофейню, более подходящую какому-нибудь буржуа.
Грегор нахмурился.
— Может, захотел освежиться после визита к Ивонне?
— Может быть.
— Вы, похоже, не очень в этом уверены.
Группа молодых людей прошла мимо и повернула к заведению Ивонны, и Геррик из предосторожности понизил голос. Глупцы. Им еще повезет, если выберутся отсюда целыми и невредимыми. Без надежной вооруженной охраны по темным переулкам Петербурга бродят только дураки да разбойники.
— Когда князь только познакомился с Ричардсом, я через своих знакомых в Англии навел о нем справки, — признался он, не спуская глаз с англичанина, который уже направился к поджидавшей его карете.
— И вас что-то встревожило?
Геррик сложил руки на груди.
— Большинство знающих его сходятся в том, что он именно тот, за кого себя выдает: небогатый баронет, пользуется успехом в свете, уважаемый член парламента.
