Барбара Картленд - Флирт
Анцелла начала прикидывать, сколько времени на это уйдет. И когда подняла голову, чтобы еще раз взглянуть на острую вершину, вдруг почувствовала, что у нее за спиной кто-то стоит.
Она поняла, кто это, прежде чем услышала голос.
— А я даже не догадывался, что вы еще и рисуете, — произнес князь.
Анцелла хотела встать, но он быстро сказал:
— Нет, прошу вас, не беспокойтесь.
Она послушалась и снизу вверх взглянула на князя. Их глаза встретились, и как-то совершенно необъяснимо возникла вдруг странная атмосфера, точно такая же, как и прошедшей ночью в казино, когда она увидела князя впервые.
Они смотрели друг на друга, и Анцелла была не в состоянии отвести глаз.
— Итак, ваша цифра оказалась верна, — сказал князь.
Она вздрогнула, но не стала изображать, будто не понимает, о чем идет речь.
— Откуда… вы знаете? — нервно произнесла она.
— Я видел, как вы стояли возле стола вместе с мужчиной, которому помогали, — объяснил князь.
— Его сиятельство… не скажет… об этом… никому?
— Конечно, нет! — ответил князь. — И я весьма рад, что никто не заметил вас, кроме меня.
Она тихо, с облегчением вздохнула.
— У меня столько к вам вопросов, — начал князь. — Но вы понимаете, что здесь мы не можем разговаривать?
Анцелла невольно оглянулась на виллу.
— Вот именно, — подтвердил князь. — До которого часа вы свободны?
— До пяти.
— Я так и предполагал. Итак, времени у нас достаточно.
Анцелла ждала. Она терялась в догадках, что именно хочет предложить ей князь, но знала, что согласится на все.
— Я возвращаюсь на виллу, — сказал князь. — И отправлюсь на своем автомобиле будто бы в Монте-Карло.
— На своем… автомобиле? — переспросила Анцелла.
— Вы боитесь?
— Конечно, нет!
— Итак, я буду ожидать вас у дороги. Прошу вас повернуть направо, когда выйдете за ворота.
Анцелла взглянула на него слегка расширенными глазами. С легкой улыбкой князь произнес:
— Вы — англичанка. И никто не удивится, что вы пойдете прогуляться. — Анцелла молчала, поэтому он чуть погодя добавил: — Прошу вас дать мне минут десять. Автомобиль не всегда заводится так быстро, как мне хочется.
Он улыбнулся еще раз и удалился небрежной походкой, прошел до конца парка, после чего вернулся уже с другой стороны.
Анцелла продолжала рисовать, не совсем понимая, что выходит из-под ее карандаша. Ее сердце стучало, как молот, всю ее охватило странное возбуждение. Князь хотел с нею поговорить. Точно так же, как и она с ним.
«Я не должна этого делать, — подумала она. — Но, с другой стороны, почему бы и нет? Он — хозяин дома. В определенном смысле — ее работодатель, как и княгиня. Он сказал, что им нужно переговорить, и в этом не было ничего предосудительного». Однако она понимала: если слух об их встрече разойдется, то не только вызовет всеобщее недоумение, но еще и взбудоражит княгиню, которая, по словам доктора Гровза и ее собственным наблюдениям, болезненно ревнует сына. Смешно предположить, чтобы его сиятельство каким-либо образом был в ней заинтересован, но княгиня, конечно, будет чрезвычайно уязвлена, узнав, что ее сын уделяет знаки внимания, пускай даже для видимости, не кому иному, как служанке.
Она должна быть осторожной, очень и очень осторожной! И хотя рассудок подсказывал, что ей никуда не следует идти, она все-таки решила встретиться с князем.
Десять минут тянулись бесконечно. Затем она закрыла альбом для зарисовок, медленно поднялась по мраморной лестнице и в конце концов оказалась в своей комнате на верхнем этаже.
Надела соломенную шляпку, которую купила в Лондоне и на свой вкус украсила бутонами белой розы, прекрасно гармонировавшими с белым воротничком и манжетами ее светло-лилового платья. Взяв сумочку и зонтик, взглянула на собственное отражение в зеркале и отметила, что ее глаза блестят от возбуждения.
Я должна выглядеть как обычно, подумала она и нарочито медленно спустилась по ступеням в холл.
Когда она подошла к двери парадного, мажордом, разговаривавший с одним из слуг, приблизился к ней и сказал:
— Если мадемуазель намеревается ехать в Больо, то сиятельная госпожа вот-вот отправится в дорогу.
— Я хочу прогуляться, — ответила Анцелла. — Просто пройтись.
Мажордом улыбнулся.
— Ох уж эти англичане! Им постоянно нужно находиться в движении! Француженка на вашем месте скорее бы отдыхала.
Анцелла улыбнулась и стала подниматься вверх по крутой дороге. Чтобы не показать, что куда-то спешит, она время от времени останавливалась, вроде бы рассматривая герань. И только когда вышла через ворота на дорогу и повернула направо, прибавила шагу.
Князь ожидал ее в ста ярдах от ворот, и когда Анцелла увидела на дороге его автомобиль, у нее заняло дыхание. Это была светло-желтая машина с открытым черным кузовом и красными кожаными сиденьями.
Князь подошел к ней сразу же, едва она оказалась у автомобиля. Он протянул ей руку, и, когда Анцелла несмело подала ему свою, князь поднес ее к губам.
— Я опасался, что у вас не хватит смелости прийти, — сказал он.
— Мне хотелось… взглянуть на автомобиль вашего сиятельства, — пробормотала Анцелла.
— А также, смею надеяться, и на его хозяина, — добавил за нее князь.
Она рассматривала автомобиль, потому что не отваживалась взглянуть на князя.
— Разрешите помочь вам, — сказал князь. — Мы поедем медленно, но если вы боитесь, что ветер сорвет вашу шляпку, то я могу предложить вам вот это.
Он подал Анцелле шифоновую шаль, и та невольно подумала: в руках у скольких женщин эта шаль до нее побывала?
Князь взялся за рукоятку переключения скоростей, легко завел двигатель, и автомобиль тронулся с места.
— Что это за марка? — поинтересовалась Анцелла.
— «Панар», — ответил князь, — последняя модель. Я купил ее после прекрасного достижения Эмиля Левассора на гонке Версаль — Бордо три года назад.
— А что за достижение?
— Он ехал сорок восемь часов и сорок восемь минут. Остановился только раз, в Бордо, и то лишь на десять минут. Для того времени это была сенсация.
— Но ваш автомобиль, конечно, новый, — отметила Анцелла.
— Мне его доставили недавно, — ответил князь. — Это уже третий мой «панар». Второй я заказал после гонки Париж — Марсель. Вы наверняка о ней слышали.
— Боюсь, что нет, — призналась Анцелла.
— И о чем вы говорите у себя в Англии? — спросил князь и рассмеялся. — Я был уверен, что все в мире слышали об этой гонке протяженностью более тысячи миль. Можете себе представить: ее закончили пятнадцать из тридцати двух автомобилей, принявших старт.
