Джейн Фэйзер - Порочные привычки мужа
— А далеко нам ехать?
— Пять миль… примерно час пути. — Гревилл посмотрел туда, где конюх вел в поводу истощенную клячу. — Может быть, и два, если он намерен, запрячь это несчастное животное.
Через десять минут Аурелия уже сидела в хозяйской двуколке. Гревилл сел рядом, взял вожжи, прицокнул, и кляча побрела вперед, на почтовый тракт, волоча за собой легкий двухколесный экипаж.
— Вы хоть знаете, куда мы едем? Мне казалось, что вы не были в Англии много лет.
— Верно. Последний раз мы с вами виделись три дня назад, и за эти три дня мне пришлось многое устроить, как вы и сами понимаете.
Аурелия подтянула конскую попону — оправдывая свое название, та сильно воняла лошадьми — повыше на колени, пытаясь как можно удобнее устроиться на узкой доске, возвышавшейся над железными колесами.
— Мы едем на ферму, расположенную в маленькой деревушке под названием Монкен-Хэдли, — сообщил Гревилл, поворачивая двуколку влево.
— Там, на ферме, кто-нибудь живет?
— Безусловно… Очень сдержанные люди, — весело произнес он. — Они долго арендовали ферму в поместье моего отца, а потом получили небольшое наследство и смогли купить собственную.
Остаток пути они проделали молча. Гревилл что-то тихонько насвистывал, направляя двуколку все дальше по узким деревенским дорогам. Аурелия совершенно не знала Эссекса и сильно удивлялась его равнинам после холмов и лесов ее родного Гемпшира. Она привыкла к соленому запаху моря, а тут чувствовался только глинистый запах перепаханных по обе стороны дороги полей. Над головой щебетали скворцы, грачи кружили над верхушками деревьев, собираясь устраиваться в гнездах на ночлег — день переходил в ранние сумерки.
Они проехали через несколько крохотных деревушек, где в окнах домов уже загорался свет. Один раз дорогу им перегородило стадо коров, которых гнали на вечернюю дойку, и Гревиллу пришлось потянуть вожжи и остановить клячу.
— Есть хотите? — Вопрос, нарушивший это странное дружеское молчание, заставил Аурелию вздрогнуть.
Она немного подумала.
— Знаете, я просто умираю с голоду. Мы ничего не ели с самого завтрака!
— Верно. Но если вы заглянете под скамейку, то обнаружите там корзинку. Я попросил хозяина гостиницы собрать нам какую-нибудь еду на случай, если мы задержимся в пути.
Человек действия, который всегда думает наперед. Аурелия сунула руку под сиденье, вытащила небольшую корзинку с крышкой, поставила ее себе на колени и открыла.
— Пирожки со свининой! — объявила она с удовольствием. — И яблоки.
— Как вы думаете, это подойдет? — Гревилл посмотрел на нее все с той же улыбкой, и Аурелия опять ощутила туже легкую дрожь возбуждения, не имеющую ничего общего с сидением на скамейке двуколки где-то в деревне посреди моря мычащих коров.
Вместо ответа она протянула Гревиллу пирожок, откусила большой кусок от другого и заявила:
— Да. Это подойдет просто отлично.
— Во всяком случае, мы не умрем с голоду, пока доберемся до Хэдли. Мэри будет ждать нас с ужином, но я полагаю, что сначала вам захочется смыть с себя дорожную пыль.
— Вы всегда так внимательно относитесь к потребностям своих партнеров? — с полным ртом спросила Аурелия.
— Когда есть возможность… но это не всегда необходимо. — Он снова одарил ее сверкающей улыбкой. — У меня не так часто бывают партнеры.
— То есть вы так внимательны из-за того, что я женщина?
— А почему бы нет?
— Действительно, почему нет. Не такая уж я гордая, чтобы не ценить этого.
— Вот и хорошо.
Аурелия, погрузившись в молчание, ела пирожок и грызла яблоко, позволив телу свободно раскачиваться в такт движению двуколки по неровной дороге и впав своего рода транс.
— Наконец-то прибыли. — Гревилл показал ей кнутом на несколько огоньков впереди. — Путешествие закончено.
Гревилл завернул в небольшой дворик позади крытого тростником фермерского дома. Из приоткрытой двери струился свет.
— А, вот и вы, сэр Гревилл… Мадам, вы, наверное, замерзли до смерти. Идемте скорее сюда, к огню. — Коренастая женщина в фартуке в цветочек торопливо вышла из открытой двери и поспешила к ним через двор. Она присела в реверансе и сильно покраснела, когда Гревилл взял ее за руку и поцеловал в обветренную щеку.
— Не нужно никаких церемоний, Мэри, — тепло произнес он. — Аурелия, это мистрис Мэри Машем, и она знает меня буквально с пеленок. Мэри, это леди Фарнем.
Аурелия шагнула вперед, протянув руку:
— Рада познакомиться, мистрис Машем. Должна признаться, что это был долгий и тяжелый день.
— Ага, я так и подумала, мэм. Заходите же скорее, к вскоре все снова наладится. — Мистрис Машем поспешно вошла в большую кухню, выложенную каменными плитами, главное место в которой занимал длинный и массивный деревянный стол, откуда исходили соблазнительнейшие ароматы.
За столом сидел мужчина, такой же коренастый, как мистрис Машем. Перед ним стояла высокая кружка, а сам он строгал кусок деревяшки — его крупные руки с короткими пальцами обращались с небольшим ножиком с невероятной ловкостью. Он поднял голову, когда прибывшие вошли в кухню, кивнул, молча их, приветствуя, и снова занялся своим делом.
— Это мой муж Берт, — объявила мистрис Машем. — Он не больно-то разговорчив, но человек хороший.
Берт никак не отреагировал на этот панегирик. Аурелия тоже не очень понимала, что она должна сказать, поэтому глянула на Гревилла. Тот просто произнес:
— Добрый вечер, Берт.
— Добрый, сэр. — Берт даже головы не поднял своей деревяшки.
Видимо, этого было вполне достаточно. Аурелия мельком подумала, что хозяйку должно удивить странное одеяние гостей, но Мэри, похоже, не заметила ничего необычного. Она переливала ароматное содержимое кастрюльки в оловянную кружку.
— Ну вот. Добрая капелька поссета вас хорошенько подкрепит.
С вздохом облегчения Аурелия сбросила старый плащ и взяла кружку, которую протянула ей Мэри.
— Спасибо, мистрис Машем. — Аурелия благодарно уткнулась носом в кружку, где исходило паром подогретое вино с молоком и пряностями.
— Эй, я просто Мэри, — непринужденно сказала женщина. — Никто в округе не называет меня по-другому… А вы, мастер Гревилл, тоже выпьете поссету или лучше кружечку крепкого Бертова эля?
Аурелия подавила улыбку. «Сэр» очень быстро сменился «мастером» — так она называла Гревилла в детстве. Похоже, он этого даже не заметил, только сказал, что предпочтет крепкий эль Берта.
Берт тяжело встал из-за стола, исчез в кладовой, но быстро появился оттуда с высокой кружкой, над которой дрожала шапка пены.
