Вирджиния Хенли - Дракон и сокровище
— Я ни за что не уйду отсюда! Ты разделишь со мной ложе, дорогая! Я буду сжимать тебя в объятиях всю ночь, до самого утра! Ведь ты знаешь, как я люблю тебя!
Голос — здесь не могло быть ошибки — принадлежал Ричарду. От неожиданности Элинор едва не выронила подсвечник. Глаза ее округлились. В комнате послышались какие-то шорохи, затем Изабелла, снова жалобно простонав, ответила:
— Я тоже люблю тебя, Ричард! Запри дверь!
Элинор, встав на цыпочки, бегом припустилась вдоль коридора. Свеча погасла, и она ощупью отыскала дорогу в свою спальню, бесшумно отворила дверь и бросилась в постель. Она долго не могла заснуть. В ушах ее то и дело эхом отдавались голоса Изабеллы и Ричарда, стоны молодой женщины, ее страстные вздохи. Элинор попыталась разобраться в своих чувствах. Она не осуждала брата за его пылкую любовь к Изабелле, а, наоборот, скорее сочувствовала его увлечению. Таковы уж все Плантагенеты — им вынь да положь все, чего бы они ни пожелали. Что и говорить, они капризны, своевольны и упрямы, и в этом их слабость и сила одновременно. Внезапно Элинор почувствовала себя такой одинокой, что едва не разрыдалась от жалости к себе. Как глупо с ее стороны было подчиниться требованию Уильяма и отправиться в постель, когда она больше всего на свете желала остаться возле него. «Ну, это легко поправить! — сказала она себе и, встав с кровати, накинула домашнее платье из белоснежного бархата поверх ночной сорочки. — Тем более он находится совсем рядом, в соседней комнате!»
Стоя у бойницы одной из сторожевых башен, братья де Бурги вполголоса переговаривались между собой.
— Ты иди первым, — сказал сэр Рикард. — Но, когда я сменю тебя в комнате красотки, не забудь, что нынче мое дежурство! — Он крепко хлопнул Мика по плечу и, усмехнувшись, добавил: — Постарайся сохранить хоть немного сил, чтобы не заснуть, пока будешь нести здесь вахту вместо меня!
Сэр Майкл нахмурился: — Не припомню, чтобы мне случалось засыпать во время несения службы, как бы сильно я ни уставал!
Окованная железом дубовая дверь распахнулась, едва лишь Мик легонько стукнул по ней костяшками пальцев. Он был приятно удивлен тем, что рыжеволосая горничная уже успела раздеться. Значит, необходимость в предварительном ухаживании, обмене ничего не значащими любезностями отпадала сама собой. Красотка готова была сдаться без боя. Что ж, тем лучше! Мик смело шагнул вперед, прикрыл за собой дверь и заключил Бренду в объятия. Ее руки скользнули вдоль его мускулистого тела, они с удивительным проворством развязывали тесемки, расстегивали крючки одеяний юного рыцаря. Никогда еще Мику не приходилось иметь дело с женщиной, столь откровенно снедаемой похотью. Он принялся торопливо высвобождать руки из узких рукавов камзола, но Бренда, взвизгнув от нетерпения, обхватила его шею влажными ладонями, подпрыгнула и, уцепившись ногами за его бедра, нанизала свое тело на его восставший член. Она столь неистово прижималась к нему и подавалась назад, что Мик понял: прежде чем он успеет донести ее до постели, все будет кончено. Он тверже уперся ногами в пол, сжал ладонями ягодицы девушки и, поддерживая ее на весу, в то же время вторил ее стремительным раскачиваниям движениями своих рук и бедер. Но Бренда, похоже, вовсе не нуждалась ни в чем подобном. Крепко держась за него ладонями, локтями и согнутыми в коленях ногами, она продолжала свои бешеные, судорожные скачки, и член Мика все глубже проникал в ее тело.
Бренда стонала, хрипела и рычала, и в звуках этих не было ни удовлетворения, ни нежности: то были вопли неутоленной страсти, которая неистовым огнем жгла ее изнутри. Вскоре юный де Бург почувствовал, что наслаждение его вот-вот достигнет своего пика. Он тщетно пытался удержать в себе рвавшееся наружу семя. Все произошло слишком быстро: член его начал пульсировать, извергая потоки густой, горячей жидкости в трепетавшее от вожделения лоно Бренды. Он стоял, тяжело дыша и по-прежнему прижимая девушку к себе.
— Мик… прошу тебя… еще… — молила она.
Он знал, что страсть ее не получила своего разрешения, и кивнул, хрипло прошептав:
— Да… Конечно… Пойдем-ка вот сюда… Мик повлек ее к узкому ложу, и стоило ему улечься на спину, как Бренда тут же взгромоздилась на него верхом. Поцеловав Мика в губы, она провела руками по его плоскому животу и стала нетерпеливо поглаживать обмякший член. Через секунду, оттопырив округлый зад, она уже склонилась над ним и стала дуть на него, гладить губами, прикасаться к его концу, где еще белела капля недавно излитого семени, своим влажным розовым языком. Член Мика немедленно восстал, и юноша прошептал, поглаживая Бренду по разметавшимся рыжим волосам:
— Может быть, если на этот раз мы будем двигаться медленнее…
— Нет, нет, что ты, Мик! — запротестовала она. — Не медленнее, а быстрее! Быстрее и глубже! О, прошу тебя!
Бренда жалобно всхлипывала и часто, прерывисто дышала. Мик обладал достаточно богатым опытом в делах любви и хорошо усвоил, что девушка, которая не достигает экстаза во время первого соития, нуждается в ласках и нежной любовной игре, чтобы сполна насладиться близостью с возлюбленным в следующей любовной схватке. Он раздвинул ее бедра своей сильной ладонью и ввел в ее влажное лоно указательный и средний пальцы, в то же время слегка надавливая подушечкой большого на упругий бугорок, расположенный немного выше. Бренда вскрикнула от наслаждения и впилась зубами в его плечо. Она стонала и всхлипывала, тело ее содрогалось от желания, которое, все усиливаясь, тем не менее никак не могло завершиться сладостным экстазом, которого она так неистово жаждала.
Мик ощутил прилив небывалого возбуждения. Его член стал твердым, как мрамор. Еще немного, и… похоже, эта ласка подействовала на него самого гораздо сильнее, чем на его партнершу. Он опрокинул девушку на спину и овладел ею с неистовством дикаря, мародера-насильника, но никак не юного учтивого рыцаря. Но Бренда, похоже, мечтала именно о таком обращении с ней. Она вторила его движениям и, извиваясь всем телом, то и дело повторяла:
— Мик… быстрее… О, прошу тебя, быстрее же!
Эти слова словно подхлестнули его, и он стал все стремительнее и глубже погружать член в ее лоно, но столь неистовый, бешеный темп этого соития не мог не привести к тому же, чем закончилось и первое: Мик, содрогаясь всем телом и сдерживая рвавшиеся из груди стоны, излил семя прежде, чем Бренда сполна насладилась их объятиями.
Бренда испустила жалобный крик, в котором звучали разочарование, неутоленное вожделение и призыв к новым любовным схваткам.
«Похоже, она позабыла все остальные слова. Только и знает: „Еще, еще, еще!“ — с неудовольствием подумал Мик. Он сел на кровати и потянулся к одежде, ворохом висевшей на спинке стула:
