Валери Кинг - Покорившие судьбу
– Случалось ли лорду Питеру заглядывать к вам сюда во время вашей работы? – спросил он.
– Нет! – От неожиданности Джулия испуганно замотала головой. – Нет, никогда!
– На его месте, – проговорил Эдвард медленно, словно вкладывая в каждое слово какой-то особый смысл, – я был бы очарован столь восхитительной идиллией в кругу семьи.
Брови Джулии удивленно поползли вверх. Очарован? Этим ужасным беспорядком? На миг она представила себе лорда Питера и поняла, что он одинаково неодобрительно отнесся бы и к хаосу их утренней комнаты, и особенно к тому, что юные леди, которым давно полагалось бы забыть детские шалости, играют в жмурки со своей служанкой.
Она хотела сказать в ответ Эдварду что-нибудь ласковое и теплое, но Аннабелла опередила ее.
– Майор, хотите с нами поиграть?
Не ожидая ответа, она проворно забралась на стул у него за спиной и набросила ему на глаза платок с тесьмой.
Он не стал возражать, чему Джулия была очень рада.
5
Блэкторн пробыл в Хатерлее до вечера. Жмурки продолжались до тех пор, пока сестры не обессилели от смеха. Потом все поднялись в гостиную, которая традиционно называлась Красной, хотя на самом деле была малиновой с позолотой. Тут Эдвард и Аннабелла пели дуэтом, а Джулия аккомпанировала им на фортепиано.
Каролина с Элизабет слушали их музицирование внимательно, но отнюдь не праздно: обе сидели у окна, низко склонясь над работой, и иголки в их умелых пальцах прокладывали крохотные ровные стежки. Вот уже год, с тех пор как у них не стало возможности платить батским портнихам, сестры сами шили для себя бальные платья. Эдвард был в равной степени поражен усердием сестер и тем, что за время работы ни одна из них ни разу не посетовала на судьбу.
– А кто придумывает вам фасоны? Неужели сами? – спросил он, разглядывая из-за плеча Каролины белое шелковое платье с отделкой из расшитого полупрозрачного тюля.
Каролина подняла на него ясные голубые глаза и улыбнулась.
– Да, но до этого мы внимательно изучаем все последние фасоны Аккермана и «La Belle Assemble». Конечно, лучшие идеи всегда оказываются у Габриелы. Потом мы делаем собственные эскизы, кроим материал и беремся за иголки. Надо сказать, что до сих пор нам везло и все наши опыты заканчивались более или менее удачно. Правда, однажды я скроила юбку на несколько дюймов короче, чем надо, и, чтобы ее удлинить, пришлось нашить по подолу пять рядов оборок. Представьте, после того моего платья я стала замечать на новых платьях батских дам гораздо больше оборок по подолу.
– Значит, вы – создательница нового фасона, – с деланной серьезностью объявил Эдвард.
Каролина смущенно сморщила носик.
– Вы полагаете?.. А-а, вы просто дразните меня! Джулия говорила, что вы мастер дразниться.
Некоторое время она неуверенно смотрела на него, потом, словно решившись, чуть наклонилась вперед и пальцем поманила его ближе к себе. Когда Эдвард приблизил ухо почти к самым ее губам, она торопливо зашептала:
– Отговорите мою сестру выходить за лорда Питера! Он, может быть, и неплохой, но ведь она не любит его. Она только убеждает себя, что любит. Понимаете, он не сможет сделать ее счастливой. Он такой положительный, такой самовлюбленный… Я знаю свою сестру: она просто зачахнет с ним.
Блэкторн целиком разделял мнение Каролины об избраннике ее сестры, однако, учитывая обстоятельства, понимал и то, что интерес Джулии к особе лорда Питера вполне оправдан. Впрочем, поскольку Каролина с Аннабеллой, видимо, не были подробно посвящены в дела семьи, он счел за лучшее не углубляться в этот вопрос.
– Джулии известно мое мнение, – выпрямляясь, произнес он. – В целом оно совпадает с вашим, и я обещаю, что при первой же возможности я постараюсь отговорить ее от опрометчивого брака.
Каролина слегка нахмурилась.
– Не обольщайтесь, майор Блэкторн, – сказала она. – Если уж Джулия вбила что-то себе в голову, переубедить ее будет не так-то легко.
Эдвард улыбнулся в ответ.
– Значит, мне придется постараться.
Позже, когда трое младших сестер отправились переодеваться к ужину и у Эдварда появилась возможность поговорить с Джулией наедине, он решил выполнить данное Каролине обещание.
Джулия стояла у высокого окна, глядя мимо лужайки на зеленые лесистые холмы. Эдвард подошел и встал рядом. На склоне за живой изгородью, в двух шагах от выкошенной лужайки, паслись пятнистые лани.
– Как здесь красиво, – тихо сказал Эдвард.
– Да, здесь хорошо, – отозвалась Джулия. – Делабоулы прожили в Хатерлее больше двух веков… но боюсь, что скоро нам придется отсюда перебираться. Папа уже говорил, что хочет сдать дом вместе с парком, хотя я не совсем понимаю, куда он собирается деть всех нас.
Блэкторн взглянул сверху вниз на ее прекрасные черты в обрамлении золотистых завитков. В изумрудных глазах, таких знакомых, в легких морщинках, только что набежавших на ее лоб, ему мерещилось бремя каких-то непосильных забот. Мучительно хотелось наклониться и разгладить губами этот чистый, гладкий лоб, но он лишь вздохнул и взял ее за руку.
– Джулия, – помолчав, сказал он. – Не выходи за него, даже если он наберется наконец духу и сделает тебе предложение. Он недостоин тебя.
Джулия опустила взгляд на пыльный подоконник с паутинкой в углу и отметила про себя, что надо бы прислать сюда младшую горничную с тряпкой.
– Думаю, что коль скоро он его еще не сделал, то и говорить тут не о чем. К тому же, мне кажется, ты его недооцениваешь. Он очень порядочный человек.
– Хорошо, – согласился Эдвард. – Пусть он порядочный. Но разве он может сделать тебя счастливой?
– Я давно уже не считаю собственное счастье главным в своей жизни. Зато я намерена сделать все от меня зависящее для того, чтобы он был со мною счастлив. Поверь, я глубоко уважаю его, даже по-своему люблю… вот только не знаю, как рассказать ему о наших затруднениях.
– Если ты столько времени не решаешься признаться своему избраннику в том, что по воле обстоятельств вы с сестрами остались без средств, то одно это, по-моему, должно внушить тебе сомнения в правильности выбора. Ведь, если помнишь, мне ты обо всем рассказала, не задумываясь.
– Ты – другое дело. Я не имею на тебя никаких видов.
– Разве в этом дело? – мягко возразил он. – Если он тебя любит – а иначе я не понимаю, о чем тут говорить, – никакие ваши неприятности его не остановят. Если же он не способен отделить тебя от пороков твоего отца, то поверь, он не стоит и одного твоего волоска, не говоря уже о руке.
От таких слов глаза Джулии немного прояснились, губы тронула улыбка.
– Спасибо тебе, Эдвард, – пробормотала она. – Ты прекрасный человек и самый замечательный друг на свете.
