Селеста Брэдли - Срочно разыскивается герцог
– Я подумаю над этим, милорд.
Рейф обратил свой взгляд на как всегда закрытую дверь кабинета Колдера.
– Видишь ли, Форт, я скоро съезжаю. – Он сделал гримасу. – Нет места незаконнорожденному холостяку в одном доме с новобрачными.
– Я уверен, что его светлость предпочел бы, чтобы вы остались, лорд Рафаэль.
– О, это плохая идея, – выдохнул Рейф, думая о том, что будущая невеста его брата будет жить, и смеяться, и мечтать совсем рядом. – В самом деле, очень плохая.
Фортескью наткнулся на Патрицию, когда она чистила столбик перил у подножия величественной изогнутой лестницы. Девушка работала тщательно, стоя на коленях на полу, чтобы добиться досконального блеска всех изгибов, согласно требовательным стандартам Брук-Хауса.
Фортескью смотрел в безмолвном очаровании, как это занятие заставляло ее зад заманчиво раскачиваться в воздухе. Пялиться на горничных было против всех правил в этическом кодексе дворецкого. К несчастью, с того момента, как он услышал мелодичные ирландские переливы голоса Патриции О’Малли, интересующейся работой у входа для слуг за кухней, Фортескью обнаружил, что полностью не способен контролировать эту притягательность. Скрывать – да. Но контролировать, отрицать ее, обходиться без нее – нет.
Он последовал за этим нежным голосом с того места, где стоял в ожидании, чтобы забрать поднос с завтраком маркиза, и спрятался за нетерпеливым лакеем, который открыл дверь.
– Тогда убирайся отсюда, – приказал этот тип одетой в плащ фигуре, которая стояла, окутанная утренним туманом и скромным достоинством. – Нам здесь не нужны ирландцы.
При этих словах ее голова резко поднялась, дав возможность Фортескью увидеть алебастровую красоту лица и решительно сияющие зеленые глаза.
– Нет злодеяния в том, чтобы приехать из Ирландии, – холодно заявила девушка ухмыляющемуся лакею. – Хотя вам следует молить Бога, чтобы он простил ваше тщеславие.
Лакей сделал движение, чтобы закрыть дверь перед лицом говорившей. Фортескью удержал ее одной рукой, не осознавая, когда успел подойти так близко.
Прекрасная Патриция – которая сняла свой плащ, чтобы открыть волосы цвета солнечного заката, Боже помоги ему! – заняла должность самой младшей горничной с величавой благодарностью, хотя весь остальной штат прислуги смотрел на это с потрясением и изумлением. Брук-Хаусу не нужны были слуги, и, конечно же, не нужна была какая-то обычная ирландка, только что сошедшая с корабля.
Конечно же, ни у кого не хватило храбрости противоречить Фортескью, хотя все могли вдоволь посплетничать об этом между собой.
Он не должен был этого делать. Это было неслыханно на таком уровне служебного положения. Она была одним из тех необразованных созданий, которые считают себя достаточно счастливыми, если находят изнурительную работу на фабрике, не говоря уже о том, чтобы влиться в ряды создаваемого поколениями самого высшего класса прислуги в Британии.
И теперь, уже нарушив так много неписаных правил, он разрушал все большее их количество, позволяя своему взгляду бродить по ее гибкой фигуре, стоящей на коленях перед ступенькой. Ее внешность, переливы ее голоса – он был не в состоянии отрицать, что становился отчаянно слабовольным от малейшего вдоха девушки.
Блестящие волосы Патриции большей частью скрывались под пристойным чепцом, а униформа горничной Брук-Хауса не предназначалась для того, чтобы очаровывать, но даже все это не могло скрыть ее мягкой грации, или того, как ее темно-рыжие ресницы ложатся на прекрасные бледные щеки, или того, как движется ее тело, пока она чистит…
Девушка заметила его и застыла, глядя с изумлением. Фортескью сжал за спиной руки в кулаки и понадеялся, что взгляд не выдает ни одну из его эротических мыслей.
Через мгновение она подняла свои прекрасные брови.
– Мистер Фортескью… сэр? – Он заставил ее нервничать. Конечно, она тоже кое-что знала о нем – то что он возглавляет штат слуг и является человеком, от которого зависит ее будущее.
К счастью она хорошо справлялась с поручениями, хотя и не была специально обучена. Но это не продлится долго – не потому, что она не сумеет выполнять свою работу. Даже сейчас он замечал, что ее связи с родиной тянутся за ней, словно нити мечты. Она приехала, чтобы найти работу, чтобы помочь своей семье, но она не собирается здесь оставаться.
Если только он не совершит что-то, что сделает желание остаться непреодолимым.
Через мгновение он прочистит свое сухое горло. Через мгновение он будет в состоянии говорить, не напоминая изголодавшегося по любви, запинающегося школьника. Наконец его тело неохотно повиновалось. Фортескью откашлялся.
– Доброе утро, Патриция.
Ее взгляд метнулся к передним окнам в холле, затем обратно к нему.
– Добрый день, сэр.
День. Конечно же. Он продолжал смотреть на нее с каменным выражением лица, не в состоянии думать о том, что пришел сказать. Взгляд девушки из любопытного стал обеспокоенным. Фортескью мог видеть, как она забеспокоилась, что слишком далеко зашла, мягко поправив его.
Господи, она так прекрасна…
И так молода, и настолько в его непосредственном подчинении. Он стоял выше нее. Он был выше безвкусных связей с горничными. Его жизнь – это его служба маркизу. Он был почти рядом с самыми высокими на самой вершине, на высшей точке своей карьеры. Он был лучше, чем все это.
Горничная леди. Отлично.
Фортескью снова откашлялся, осознавая, что от этого стал похожим на надутого семидесятилетнего старика.
– Его светлость официально объявил о своей помолвке с мисс Милбери.
Девушка улыбнулась в ответ, преобразившись за одно мгновение из ошеломляющей до захватывающей дух красавицы. О, на самом деле, с ним творилось что-то ужасное. За двадцать лет безупречной службы он ни разу не похлопал по заднице даже свою бухгалтерскую книгу – но все, что он хотел сейчас сделать, это утащить девушку в ближайшую кладовку для белья и…
– Это хорошие новости, сэр. Не хорошо для мужчины быть так долго одному.
– Что? – Он задохнулся. Она говорит о маркизе. – О… да. Свадьба состоится достаточно скоро. – Скандально скоро, но он был не в том положении, чтобы заявлять о своем мнении в настоящий момент. – В действительности, мисс Милбери и ее семья немедленно переезжают в Брук-Хаус, чтобы начать приготовления.
Ее улыбка стала еще шире.
– Присутствие многих прекрасных леди, несомненно, украсит дом, не так ли, сэр?
– В самом деле. – Он уже был ослеплен. Фортесью упорно сжимал кулаки, еще сильнее вдавливая пальцы в потеющие ладони. – Как оказалось, мисс Милбери в настоящее время не имеет своей собственной горничной. Я подумал, что ты подойдешь.
