Алисса Джонсон - Опасное влечение
Хантер походил пешкой.
— Вы привлечете меньше внимания к себе, если будете говорить тихо, а не шепотом.
— О!
Она согласилась с тем, что это разумно. Ничто не звучит так громко, как «секрет», поведанный шепотом.
— Я буду говорить тихо, — заверила она его. — Скажите мне, что мы должны делать.
Ожидание убивало ее.
— Мы будем ждать, — сказал мистер Хантер. — И наблюдать.
Она почувствовала, как ее плечи, спина, да и вообще, все ее тело обмякло на стуле.
— Вы, должно быть, шутите.
— Ничуть, — заверил он ее, усмехнувшись. — А теперь ваша очередь.
Она ждала весь день, только чтобы узнать, что ее роль в этом задании заключается в ожидании? Она посмотрела на доску и вывела слона.
— Это все? Я должна всего лишь ждать и наблюдать?
— Вы ожидали, что все случится сразу? — спросил он, двигая коня.
— Нет, но я надеялась, что буду что-нибудь делать.
— Будете. — Он улыбнулся ей. — Вы будете наблюдать.
Она вздохнула и пошла пешкой.
— И что я должна заметить?
— Необычное поведение прислуги.
Она немного оживилась. Это уже что-то!
— Почему? Вы подозреваете…
— Если этот дом используется как база в операциях, тогда по крайней мере некоторые из них могут знать об этом.
— О, конечно. — Она не могла не посмотреть на служанку, которая принесла стакан молока миссис Айфилл. На вид ей было не более пятнадцати лет, и она выглядела безобидной, как котенок. — Как же отличить не интересующее нас необычное поведение от действительно необычного поведения?
— Боюсь, вам придется объяснить свой вопрос.
— Ну, прислуга в каждом доме по-своему следит за ним и заботится о благополучии хозяина. Некоторые их действия могут показаться немного странными нам с вами, но на самом деле они не…
— Попробуйте привести пример.
Она привела ему пример, который для нее оставался загадкой:
— Прислуга в поместье мистера Рейтера всегда отходит в дальний конец коридора, когда он идет. Всегда.
— А! — Он взял ее пешку своим конем. — Он щипается.
— Он… — Она покачала головой. — Он не такой человек, который может сделать больно слуге.
Он подвигал бровями, и его улыбка стала дьявольской.
— Он щипается не для того, чтобы сделать больно.
— О… О! — Она бы никогда не подумала такое о милом мистере Рейтере. Тогда неудивительно, почему ее мать и брат уклонялись от ответа на ее вопрос об этом. — Я могу спрашивать вас практически обо всем?
— Почему бы нет?
Этот ответ, решила Кейт, намного лучше, чем «посмотрим». Возможности, которые открывались, были безграничны. Ну, дочти безграничны. Она не могла ожидать, что у него на все вопросы будет ответ или даже что он захочет ответить на все вопросы. Но он был готов выслушать ее, так же как он был готов говорить с ней о распутниках и…
— Снова ваша очередь, Кейт.
— Точно.
Она подвинула ладью вперед на две клетки, почти не глядя на нее. Он снова назвал ее по имени. Ей стало интересно, он сделал это специально или хотя бы осознал, что назвал так? Она не была против, совсем нет. За исключением Лиззи, никто из ее друзей — а ей хотелось думать, что она и мистер Хантер снова стали друзьями, — не обращался к ней «леди Кейт». Но если он осознал, Почему он до сих пор не попросил ее тоже называть его по имени? Она решила, что есть только один способ это выяснить.
— Вы собираетесь предложить мне называть вас по имени? — спросила она, благодарная судьбе за то, что мать не сидит слишком близко и не слышит, как она нарушила правила этикета.
Он нахмурился, изучая доску.
— Вам это необходимо?
— Ну да. Так это обычно делается.
— Не припоминаю, чтобы я ждал предложения от вас.
Так он все осознавал и не попросил ее об этом! Она скривила губы и сказала, не скрывая раздражения:
— Я не могу… Я не…
— Не — что?
— Не вы, — ответила она разочарованно. — Я не могу игнорировать правила приличия только потому, что мне так удобно. — Конечно, допустимо немного раздвигать их границы, но не игнорировать их полностью.
Он вывел слона и оторвал взгляд от доски.
— Почему нет?
—Потому что… — Она сделала ход пешкой. — Потому что мне так неудобно. Мне нравятся правила приличия. Некоторые из них, — уточнила она. — Это правило. Вы собираетесь предложить мне это или нет?
Усмехаясь, он ввел в игру свою королеву и откинулся на спинку стула.
— Леди Кейт Коул, вы окажете мне честь называть меня по имени?
— Да, спасибо. Думаю, я буду называть вас по имени. — Она передвинула своего коня таким образом, чтобы Хантер не мог взять ее ладью, не пожертвовав королевой, и выпрямилась. — Как вас зовут?
— Как…
Хантер посмотрел на нее изумленно, потом запрокинул голову и засмеялся. Эта женщина просто находка!
— Вы что, не знаете? — спросил он, когда снова смог говорить.
— Конечно нет, — ответила она, по-видимому, совершенно не смущенная его реакцией. — Откуда мне знать? Я только слышала, как Унт и МакАлистер называли вас мистером Хантером или просто «Хантер». Они знают ваше имя?
— Да.
Она слегка нахмурилась, потом пожала плечами:
— Не имеет значения, так как я не могла их спросить.
— Почему?
— Потому что они бы поинтересовались, зачем я спрашиваю.
— Да, действительно. — Все еще усмехаясь, он сделал ход слоном, создав угрозу ее коню.
— Ну, и какое оно? — потребовала она. — Ваше имя, я имею в виду.
— Эндрю.
— Эндрю, — повторила она. Между ее бровями появилась складка. — Эндрю.
— Вы не одобряете?
— Я думаю, что дело не в одобрении, — пробормотала она рассеянно и так же рассеянно отдала свою пешку его слону. Она снова произнесла его имя, как будто пробовала его на вкус и еще не решила, нравится ли ей этот вкус. — Дело в привычке.
— Понятно. — Он взял ее пешку и посмотрел на нее, когда она тихо произнесла его имя снова. — И сколько времени это может занять, как вы думаете?
— Я не знаю, — сказала она, прежде чем беззвучно повторила его имя.
Он надеялся, что это займет по крайней мере еще несколько секунд, потому что наблюдение за тем, как Кейт произносила его имя, доставляло ему чувственное наслаждение. Особенно как она тянула «рю» — при этом ее совершенный, как бутон розы, рот оставался сложенным в трубочку даже после того, как она произносила слово. Он представлял, как накрывает этот рот своим. Он представлял, как ее губы шепотом произносят его имя в тот момент, когда он опускает ее на пол. Он представлял, как она произносит его снова и снова, когда он снимает с нее одежду и гладит ее разгоряченное тело. Он представлял, что будет делать это столько, сколько захочет, столько, сколько ему потребуется. Он представлял, как пробует ее на вкус, и трогает, и дразнит, пока шепот не превращается в стон. Пока стон не превращается в мольбу. Только когда она будет умолять, когда она будет извиваться под ним в мучительном экстазе, он даст ей то, чего она хочет…
