Мэдлин Хантер - Лорд-грешник
– Конечно, сделать это – его обязанность. – Олторп утвердительно кивнул. – Как и всех лояльных граждан, особенно дворянства. Только неукоснительное исполнение своих обязанностей позволяет нам управлять; в противном случае мы не сможем винить людей, если они потребуют наших голов.
– Не представляю, чем вам может помочь человек, никогда не считавший себя обязанным приобретать знания или умения, которые можно назвать полезными.
– Поверьте, вы приобрели именно те знания, которые необходимы сейчас правительству, – твердо произнес Адриан.
– Неужели у правительства есть женщина, которую им необходимо соблазнить? Но ваш брат Колин способен помочь в этом не хуже меня…
Все, кроме Олторпа, засмеялись.
– О нет, это умение, сэр, известно лишь посвященным. – Достав из кармана бумаги, виконт передал их Эвану, и когда тот развернул небольшие квадратные листы, Колин придвинул к нему канделябр.
Яркий свет упал на две пятидесятифунтовые купюры, выпущенные Английским банком в 1803 году.
Чутье сразу подсказало Эвану, что здесь какой-то подвох, и он стал проверять части, заполненные от руки.
– Сигнатура на правой скопирована с левой, но очень старательно. Эта подпись слишком уж аккуратна.
– Да, – подтвердил Олторп.
Теперь Эван с большим интересом сравнил печатные части.
– Если вы уверены, что левая купюра настоящая, тогда гравированное изображение на правой определенно фальшивое. Очень хорошая подделка. Изумительная. Если бы для подделки не использовалась слишком чистая бумага, их невозможно было бы различить. Единственный недостаток, который я сумел заметить, – это несколько линий на драпировке аллегорической фигуры: они не столь плотные, какими должны быть. Конечно, изучив их со стеклом и при лучшем освещении, я нашел бы и другие различия.
Тут же к его месту придвинули дополнительные свечи, появилось увеличительное стекло. Четыре джентльмена, вытянув шеи, наблюдали, как Эван изучает банкноты.
– Бумага настоящая? – спросил граф.
– Чертовски похожа. И бумага, и гравировка – на высоте, чего не скажешь о подписи. Номер тоже не совпадает с банковскими записями.
– Другие есть?
Олторп неуверенно посмотрел на Адриана, и тот кивнул.
– Это уже вторая за последний месяц. Первая выглядела слишком изношенной – наверное, фальшивка старая и давно находится в обращении. Но эта довольно свежая.
Эван через увеличительное стекло внимательно проверял гравировку.
– Джентльмены, это занятие столь интересно, что увлекло даже меня. Но раз вы уже знаете, что у вас появился фальшивомонетчик, зачем вовлекать меня во все это?
– Возможно, вы удивитесь, но банковские эксперты разошлись во мнениях. – Олторп нахмурился. – Двое согласны с вами, двое настаивали, что эта купюра отпечатана с банковской пластины много лет назад, а сама пластина украдена до ее использования банком. В 1803 году второй кассир Роберт Аслетт был уволен за растрату и осужден; кто знает, что он еще совершил…
– Не было ни кражи, ни растраты. Правая купюра отпечатана с другой пластины. – Эван отложил стекло. – Рад, что мог оказать вам помощь. А теперь давайте поговорим о боксе, лошадях или о чем-нибудь серьезном – о политике, например…
Колин неловко положил руку на плечо графа: так делает школьный учитель, прежде чем наказать ученика розгой.
– Видите ли, фальшивомонетчики должны быть найдены. – Адриан тряхнул головой.
– Конечно-конечно, – охотно согласился Эван.
– Быстро и без шума, – подчеркнул Олторп. – Если доверие к деньгам утеряно…
– Ну, если мне на глаза попадется фальшивка, я немедленно…
– Вы непременно должны помочь, Маклейн. Вы сделаете это лучше, чем кто-либо другой, – подал голос Данте.
Эван помрачнел. Дюклерк стал невыразимо скучен после женитьбы на Флер Манли, этого нельзя было не заметить.
– В Английском банке наверняка есть знающие люди, а в городе есть полиция. Не представляю, какой помощи вы ждете от меня.
Колин постучал по банкнотам согнутым пальцем.
– Вы коллекционируете примерно такие же вещи – тот же материал, та же техника; просто используются они по другому назначению.
– Мы считаем, что положение коллекционера будет способствовать вашему общению с граверами, поставщиками бумаги, поможет услышать и увидеть то, что недоступно официальному следствию. – Олторп прищурился. – Вы также часто посещаете издателей и типографии, где можете задавать щекотливые вопросы, которые не вызовут подозрений.
– Такое расследование не может не быть интересным, – добавил Адриан.
– Скорее забавным, я бы сказал, – поддержал брата Колин.
– Если слух распространится, может возникнуть паника, – сказал Данте. – Платежеспособность королевства поставлена на карту. Вы обязаны выполнить свой долг.
– Я не обязан ничего делать, пока не решу сам.
В комнате воцарилось молчание. Четверо мужчин ждали его решения. Эван снова внимательно посмотрел на фальшивую купюру.
– Сделана искусным гравером, одним из лучших, а таких не слишком много. Вы считаете, автор находится в Лондоне?
– Обе фальшивые купюры использовались в городе, – пояснил Олторп.
– Ну так что, вы займетесь этим? – наконец спросил Колин.
Обязанность. Долг. Эван вздохнул. Черт бы их побрал!
– Сделаю, что смогу, но успеха не обещаю. Тем не менее, если финансовая стабильность Британии, как перчатка, брошена мне в лицо, полагаю, выбора у меня нет.
* * *Поездка в Эдинбург прошла без неприятных происшествий, но обратная дорога утомила Брайд – не столько несколько дней, проведенные в седле, сколько постоянное напряжение днем и ночью. Тяжелая сумка, висевшая рядом с пистолетом, напоминала, что нельзя терять бдительность ни на минуту.
Перевалив в сумерках через горловину последнего холма, Брайд посмотрела вниз на долину. В нескольких милях к востоку она еще могла различить крыши домов городка Дорери, но на севере клубились темные облака.
Нет, это не облака. Это дым.
Значит, люди герцогини без дела не сидели. Брайд машинально прикоснулась к сумке. Она возвращается вовремя. Похоже, лечь в постель, о чем она так мечтала, сегодня не придется. Вместо этого нужно снова отправляться в ночь, чтобы распределить деньги, которые она привезла.
Брайд пришпорила кобылу и начала спускаться с холма, глядя на свой дом; однако какое-то неясное движение во дворе заставило ее остановиться. Кто-то прошел из дома к конюшне, но это явно не одна из ее сестер. Должно быть, в ее отсутствие опять заявился Джейми Маккей, и если он получил, что хотел, она сделает из этого петуха курицу.
Затем она подумала, что в доме слишком много света. Обычно свечи не зажигали до наступления полной темноты, но и тогда ими пользовались очень экономно.
