Диана Гэблдон - Чужеземец. Запах серы
— Но почему? Зачем нарочно доказывать, что кто-то — ведьма?
Солнце уже садилось, но предвечерний свет еще наполнял наше узилище тусклым сиянием. На изящном лице Гейлис отражалась только жалость к моей наивности.
— Ты что, до сих пор не поняла? — спросила она. — Они собираются нас убить. И не имеет никакого значения, по какому обвинению или что покажут свидетели. Нас все равно сожгут.
Прошлой ночью меня слишком потрясло нападение толпы и убожество ямы, в которую мы попали, поэтому я только и могла, что прижиматься к Гейлис и ждать рассвета. Теперь остатки моего духа потихоньку начали просыпаться.
— Почему, Гейли? — затаив дыхание, спросила я. — Ты сама-то знаешь?
Воздух в яме казался густым от запахов гниения, грязи и сырой почвы, и я чувствовала себя так, словно земляные стены готовы сомкнуться и погрести меня под собой, как стены плохо вырытой могилы.
Я скорее ощутила, чем увидела, что Гейлис пожала плечами: солнечные лучи передвинулись, и теперь освещали стены нашей темницы высоко вверху, оставив нас в сырой тьме.
— Если это тебя утешит, — сухо произнесла она, — я сомневаюсь, что тебя тоже собирались схватить. Это дело между мной и Каллумом; тебе просто не повезло, что ты оказалась со мной, когда явились горожане. Останься ты у Каллума — и все было бы в порядке, хоть ты и сасснек — англичанка.
Слово «сасснек», произнесенное в своем обычном, уничижительном смысле, неожиданно потрясло меня, наполнив душу отчаянным стремлением к человеку, который называл меня так с любовью. Я обхватила себя руками, обняла себя, чтобы обуздать панику, готовую меня поглотить.
— Зачем ты пришла в мой дом? — с любопытством поинтересовалась Гейлис.
— Я думала, что ты послала за мной. Одна из девушек в замке передала весть, сказала, что от тебя.
— Ага, — задумчиво протянула Гейлис. — Лири, надо полагать?
Я оперлась на земляную стену, невзирая на отвращение к грязи и вони. Гейлис почувствовала мое движение и подвинулась ближе. Были мы друзьями или врагами, но в этой яме нас было только двое, и мы волей-неволей тесно прижались друг к другу, чтобы хоть немного согреться.
— Откуда ты знаешь, что Лири? — дрожа, спросила я.
— Потому что она оставила в твоей постели сглаз, — откликнулась Гейли. — Я тебе тогда еще говорила, что в замке полно девиц, которые злятся на тебя из-за твоего рыжеволосого красавца. Думаю, она решила — если тебя не станет, у нее снова появится шанс.
Я онемела и обрела голос лишь через некоторое время.
— Но она не могла!…
Гейлис засмеялась. Голос ее стал сиплым из-за сырости и жажды, но в нем все равно слышались прежние серебристые нотки.
— Любой, кто видел, как парень на тебя смотрит, сразу поймет. Хотя не думаю, что у нее достаточно опыта, чтобы это понять. Вот ляжет разок-другой с мужчиной, тогда начнет разбираться, но не сейчас.
— Да я не об этом! — выпалила я. — Она хочет вовсе не Джейми! Девчонка беременна от Дугала Маккензи!
— Что?! — Гейлис была искренне потрясена, и ее пальцы впились мне в руку. — А ты откуда знаешь?
Я рассказала, что видела Лири на лестничной площадке у кабинета Каллума, и поделилась своими выводами. Гейлис фыркнула.
— Тьфу ты! Она слышала, как Дугал и Каллум говорят обо мне; а испугалась, потому что решила: Каллум узнал, что она ходила ко мне за сглазом. Он бы выпорол ее за это до крови. Он таких шуток не допускает.
— Кто дал ей сглаз? — она меня ошеломила. Гейлис резко отодвинулась.
— Я его не давала. Я его продала.
Я уставилась на нее, пытаясь поймать ее взгляд в сгущающейся темноте.
— А что, есть разница?
— Ну разумеется, есть, — нетерпеливо заявила она. — Это просто сделка, вот и все. И я никогда не выдаю секретов своих клиентов. И потом, она же не говорила, что это для тебя! А тебя я предупреждала, если ты помнишь.
— Спасибо, — саркастически отозвалась я. — Но… — Мозг пылал, пытаясь переварить полученную информацию. — Раз она подкинула сглаз мне, значит, ей нужен Джейми. Тогда понятно, почему она отправила меня к тебе. А как же Дугал?
Гейли замялась, но через несколько минут пришла к какому-то решению.
— Девчонка беременна от Дугала Маккензи не больше, чем ты.
— Да почему ты так уверена?
Гейлис пошарила в темноте, нашла мою руку, потянула ее к себе и положила на свой увеличенный живот.
— Потому что от него беременна я, — сказала она.
— Так это не Лири, — ахнула я. — Ты!
— Я. — Она говорила совсем просто, без своей обычной манерности. — Что там Каллум пообещал: «Я прослежу, чтобы с ней обошлись, как положено?» Думаю, именно так он и представляет себе подходящее избавление от проблемы.
Я долго молчала, обдумывая все это.
— Гейли, — решилась я, наконец, — а боли в желудке у твоего мужа…
Она вздохнула.
— Белый мышьяк. Я надеялась, что это прикончит его до того, как беременность станет заметной, но он продержался дольше, чем я рассчитывала.
Я вспомнила на лице Артура Дункана взгляд, исполненный ужаса и понимания, когда он ворвался в гардеробную жены в последний день своей жизни.
— Понятно, — произнесла я. — Он не знал, что ты беременна, пока не увидел тебя полураздетой в день банкета. А когда понял… Полагаю, у него были основания считать, что отец — не он?
Из дальнего угла раздался слабый смешок.
— Бромид, который я добавляла ему в чай, обошелся мне дорого, но это стоило каждого фартинга.
Я вздрогнула и прижалась к стене.
— Поэтому ты и решилась убить его прилюдно, на банкете. Он бы заявил, что ты прелюбодейка… и отравительница. Как по-твоему, он понял про мышьяк?
— О, Артур знал, — заверила она меня. — Конечно, он бы в этом не признался даже самому себе, но он знал. Мы сидели за ужином, и я предлагала: «Не хочешь еще немного бульона, дорогой?» или «Глоток эля, мой родной?» А он смотрел на меня — глаза, как вареные яйца, и говорил, мол, нет, не хочу, что-то аппетита нет. И отодвигал тарелку, а потом я слышала, как он тайком идет в кухню и обжирается там, и думает, что так он в безопасности, потому что эта еда не из моих рук.
Она говорила легким и веселым тоном, словно пересказывала мне пикантную сплетню. Я снова вздрогнула и отодвинулась подальше от существа, с которым оказалась во тьме.
— Он и не догадывался, что мышьяк — в его тонизирующем средстве. Он не принимал никаких лекарств, которые приготовляла я. Заказывал патентованное тонизирующее средство в Лондоне — отдавал целое состояние! — В ее голосе звучало возмущение таким мотовством — В его состав входит мышьяк, и он не заметил никакой разницы, когда я добавила туда еще немного.
Я и раньше слышала, что тщеславие — главная слабость всех убийц. Похоже, это правда, потому что Гейлис продолжала свой рассказ, забыв о нашем положении, так она гордилась своим успехом.
