Бетина Крэн - Последний холостяк
– А на каких правах, собственно говоря, живете здесь вы? – без обиняков спросил Ремингтон, сверля Гертруду взглядом.
– Я, милорд? – Она расхохоталась. – На правах гостьи! Леди Антония считает всех живущих у нее вдов своими домочадцами и обращается с нами как с тетушками. Мы поддерживаем в доме порядок, готовим еду, стираем и чистим одежду, заготавливаем впрок продукты и так далее. В общем, не сидим без дела. Вам когда-нибудь уже доводилось чистить картофель, сэр? Это совсем не сложно, представьте, что вы обстругиваете палочку. Вот возьмите-ка нож!
Граф вырвал у нее инструмент и принялся за работу. Гертруда взглянула на безжалостно искромсанные им клубни, заявила, что так он оставит всех без обеда, и снова отправила его в погреб. Но едва лишь он опять уселся чистить картофель, как пришел дворецкий Хоскинс, держа в руках поднос со столовыми приборами, которые надлежало почистить. Старик посмотрел на гору картофельной кожуры, длинный нож в руке лорда, побагровевшего от злости, поспешно поставил поднос на стол и ретировался, бормоча себе под нос:
– Бедный малый! И как его угораздило связаться с нашей хозяйкой!
– Мой покойный муж Эдгар обожал чистить картофель, – промолвила Гертруда, разглядывая результаты титанических усилий графа. – Бывало, вернется вечером домой с работы, усядется на табуретке за кухонным столом и принимается за дела. Это было его любимым занятием на досуге…
«Потому-то он, очевидно, и помер раньше отмеренного срока», – мрачно подумал граф, с ненавистью глядя на клубни.
Как только он разделался с ними, Гертруда велела ему месить тесто. Он изрядно утомился и перепачкал мукой брюки, пока выполнял эту тяжелую работу, требующую большой выносливости и физической силы. Потом ему пришлось разделывать вареных кур и отделять от костей мясо, затем – чистить и нарезать ломтиками морковь, готовить подливку и лущить горох. После этого Гертруда велела ему очистить яблоки от кожуры.
Время для него словно бы застыло, пока он что-то поднимал, опускал, перетаскивал, мыл и чистил по указке своей наставницы. Списку домашних обязанностей ее покойного супруга, казалось, никогда не будет конца. То и дело в кухню забегали под каким-то благовидным предлогом прочие обитательницы дома, они качали головой, взглянув на плоды его труда, сочувственно вздыхали и уходили. И лишь одна Антония не удостоила графа своим вниманием.
Когда Гертруда приказала ему вынести мусорное ведро во двор и высыпать его содержимое в бачок для отходов, лорд Карр обжег ее таким ненавидящим взглядом, что кухарка нахмурилась и поджала губы. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, потом она сложила на груди руки и укоризненно покачала головой. Граф хмыкнул, схватил помойное ведро и выскочил за дверь. В ноздри ему ударила отвратительная вонь, от которой его едва не стошнило. Скорчив брезгливую гримасу и затаив дыхание, он стал опоражнивать ведро.
Взгляд его случайно упал на застывшую в десятке шагов от него фигурку мужчины, лицо которого показалось ему знакомым. Он пригляделся и оцепенел: за ним с изумлением наблюдал репортер одной скандальной газетки Руперт Фитч, проныра и наглец, в последнее время ходивший за ним по пятам. Ремингтон заметил, как забегали горящие глазки журналиста при виде его перепачканных брюк и помойного ведра в его руках и как полезли они из орбит, когда Фитч сообразил, что на лорде надет дамский корсет. В этот момент граф был готов провалиться сквозь землю со стыда. Фитч ухмыльнулся, сунул в карман блокнот, коснулся рукой полей шляпы и подчеркнуто любезно произнес, прежде чем повернуться и удалиться:
– Отличный сегодня выдался денек, ваше сиятельство!
Лорд Ремингтон еще долго стоял словно вкопанный возле мусорного бака и с окаменевшим лицом слушал отзвуки веселенького мотивчика, который насвистывал пройдоха-репортер, торопившийся в редакцию, чтобы поведать своим читателям о забавном эпизоде, свидетелем которого он стал по воле случая.
Глава 6
Оправившись от шока, Ремингтон вернулся в кухню и захлопнул за собой дверь с такой силой, что дверная коробка задрожала и задребезжала. Граф замер возле печки, стиснув зубы и сжав кулаки, готовый от злости биться лбом о стенку. В этот момент и появилась Антония – абсолютно спокойная и строгая. Она скользнула по нему холодным взглядом и спросила у Гертруды:
– Ну, как у его сиятельства идут дела?
– Вполне нормально, мадам. Если не считать не слишком удачно почищенной картошки. Слава Богу, в погребе ее пока достаточно.
Антония рассмеялась и спросила у графа:
– Вам, очевидно, не хватает опыта чистки картофеля, сэр? Позвольте мне показать вам, как нужно правильно держать нож. – Она наклонилась над кухонным столом, взяла из миски картофелину и стала ловко орудовать ножом, держа большой палец у кромки лезвия. – Вот видите, сэр, так отходов остается значительно меньше, а работа идет быстрее!
Она положила очищенный клубень в миску с водой, нож на стол, вытерла тряпкой руки и обворожительно улыбнулась. Ремингтон решил не раскрывать рта, чтобы не проболтаться о встрече с Фитчем возле помойки: ведь узнай Антония об этом скандальном происшествии, она бы еще больше возликовала, что усугубило бы его уныние.
Она подошла к двери чулана, к которой была приколочена вешалка для одежды, и промолвила, собираясь снять жакет:
– Гертруда, приготовь на ужин меренги, его сиятельство, поможет тебе взбить белки.
Кухарка рассмеялась и, покачав головой, стала вынимать из печи мясной пирог. Антония принялась неторопливо расстегивать пуговицы на жакете. Ремингтон пристально наблюдал этот процесс, ощущая нарастающее напряжение и беспокойство от вида ее белой блузки и гибких рук с длинными изящными пальцами, скользящими по кружевам. Пуговиц было не менее двух десятков, и прошла, как ему показалось, целая вечность, прежде чем она наконец-то сняла жакет и надела фартук. Изгиб стройного женского тела, спелые груди, угадывавшиеся под тканью, тонкая талия леди Пак-стон настолько возбуждали лорда Карра, что в его чреслах вспыхнуло пламя и начало стремительно распространяться по всему телу. Смущенный такой реакцией своего мужского естества, он отвел взгляд и проглотил подступивший к горлу ком.
Антония сказала что-то кухарке, та обернулась и указала пальцем на чан с объедками и рыбьими головами, стоявший в углу. У графа вытянулось лицо.
– Пора кормить крошек, – сказала Гертруда. – Вам будет небезынтересно на них взглянуть, милорд.
– Откуда в этом доме дети? – холодея от ужасного предчувствия, спросил Ремингтон. – Ведь здесь живут одни пожилые вдовы…
