Кристофер Гортнер - Заговор Тюдоров
В длинной галерее было темно, одинокий масляный факел, чадивший высоко на дальней стене, почти не давал света. Я задыхался, хватая ртом воздух. Очертя голову я нырнул в ближайшую оконную нишу и замер там, принуждая себя дышать через нос, чтобы не выдать своего присутствия.
Секунду спустя в галерее появился Кортни; за ним, набросив на голову капюшон, спешила Елизавета.
– Ты уверен? – взволнованно спросила она.
– Да, он был здесь! – Кортни вертелся на месте, ожесточенно вглядываясь в темноту галереи. – Клянусь всеми бесами преисподней, он подслушивал, а теперь удрал!
– О ком ты говоришь? – спросила Елизавета. – Я никого не видела.
В голосе Кортни зазвенела злоба:
– Тот самый выскочка, что в зале устроил целое представление, спасая пса Джейн Дормер! Он, должно быть, следил за нами.
Не дожидаясь ответа принцессы, он развернулся к своему подручному, который, заметно хромая, ковылял к ним с обнаженным кинжалом в руке. Судя по кинжалу, человек в черном был наемным солдатом.
– Кретин! – прошипел Кортни. – Ты должен был нас охранять!
Он замахнулся было на слугу, но Елизавета решительно встала между ними.
– Прекрати! – велела она. – Ты забыл, что сам приказал ему остаться снаружи, чтобы мы могли поговорить с глазу на глаз? Как он мог нас охранять?
– Жалкий сукин сын! – проворчал Кортни и ткнул пальцем в слугу. – Вернись в зал и найди его. Если он услышал достаточно, чтобы разболтать Ренару или, боже упаси, королеве, нам не придется ждать, когда Филипп Испанский отправит нас на костер. За него это сделает Мария.
Голос Кортни дрогнул, губы скривились, обнажая недобрый оскал:
– Я сам провожу ее высочество. Сделай то, за что я тебе плачу, и избавься от этого безродного щенка, прежде чем он все погубит!
У меня перехватило дыхание. Я услышал, как Елизавета вновь возразила; затем Кортни без церемоний повел принцессу прочь, и ее голос стих. В наступившей тишине я услышал неумолимо приближавшиеся шаги. Не стоило мне прятаться в первой попавшейся нише! Мое укрытие находилось как раз по дороге к залу, и подручный графа неизбежно должен был пройти мимо меня.
Я извлек из-за голенища кинжал, направив его острием вниз, чтобы лезвие случайно не отразило тусклый свет факела. Я не питал никаких иллюзий. Этакий верзила раздавит меня, глазом не моргнув, даже если мне как-то удастся увернуться от его клинка. И все же я был намерен стоять до конца. Если выйдет затянуть драку и поднять шум, у него не хватит времени меня прикончить. Вряд ли графу понравится, если его слуга окажется замешан в прилюдном убийстве…
Меня пробрал озноб, когда в нескольких дюймах от моего укрытия возникла уже знакомая черная тень. Вблизи человек оказался не так высок, как мне почудилось вначале, но достаточно, чтобы я пожалел об оставленной в комнате шпаге. Лица его я не видел – лишь безобразный нос, торчавший из-под капюшона. Время остановилось. Сердце мое грохотало, как кузнечный молот. Подручный Кортни остановился так близко, что я бы мог, протянув руку, дотронуться до его плаща. Голова в капюшоне медленно повернулась в мою сторону. Стиснув пальцы на рукояти кинжала, я приготовился нанести удар…
Человек в черном двинулся дальше.
Я задержал дыхание, все мое тело напряглось, изготовившись к смертельному броску. Происходило невероятное. Как он мог меня не увидеть? Не настолько уж здесь темно. Неужели он страдает ночной слепотой? Я не шевелился, слушая, как затихают вдали шаги. Быть может, он решил подкараулить жертву, притворившись, будто дает ей уйти. Едва я вынырну из укрытия, он рванет ко мне, точно бешеный бык, набросится сзади и задушит… но время шло, мучительно медленно тянулись минута за минутой, и все было тихо. Я различал лишь шипение догорающего в настенном гнезде факела да невнятные звуки музыки и смех, доносящиеся из зала.
Наконец я осмелился выглянуть из оконной ниши. Галерея тянулась в темноту.
Ни души.
Я соскользнул с подоконника и, спрятав кинжал за голенище, поспешил к себе в комнату.
Перегрин ждал меня в компании Уриана, устроившегося на кровати. Горела сальная свеча. Когда я вошел, Уриан зарычал и тут же, узнав меня, завилял хвостом.
– Хороший пес.
Я нагнулся, ласково потрепал его по спине. Лишь сейчас, наконец добравшись до своей комнаты, я в полной мере осознал и прочувствовал все пережитое… и живот скрутило такой судорогой, что я думал, дело дойдет до рвоты.
– Ты нашел графа? – спросил Перегрин, и тут же глаза его округлились. – Выглядишь ужасно.
– Да уж, вечер выдался не из легких. – Я принялся расстегивать пояс. – Да, нашел, но потом едва не схватился с его подручным.
– Подручным?
– Похоже, тот, кто следил за мной в зале, – ублюдок, нанятый графом в телохранители.
Я стянул с себя камзол и провел растопыренными пальцами по влажным волосам. Несмотря на холод, я обливался потом, да еще, как обычно, где-то потерял берет. Перегрин, не говоря ни слова, взял мою одежду и аккуратно сложил.
– Не знаю, что за чертовщина здесь творится. Я видел, как ее высочество вручила Кортни какой-то сверток, и, судя по тому, как они вели разговор, судя по его словам, наш граф, что бы там ни происходило, замешан в этом по самую макушку и дело куда опаснее, чем мы себе представляли. – Я направился к сундуку. – Мне следовало бы отослать тебя.
– Отослать? – Перегрин возмущенно уставился на меня. – Куда отослать? В Хэтфилд?
– После того, что случилось сегодня вечером, так будет безопасней всего. Я не хочу рисковать твоей жизнью, а сейчас оставаться со мной рискованно. Ренар подозревает меня, а Кортни хочет моей смерти. Одно спасение: эти двое вряд ли сумеют сговориться.
– Так позволь тебе помочь! – взмолился Перегрин, шагнув ко мне. – Я знаю дворец как свои пять пальцев. Я могу разнюхивать все, что тебе понадобится. Один ты не справишься, тем более если дело такое опасное, как ты говоришь, а я…
Он осекся, увидев мое лицо, и упрямо сжал губы:
– Никуда я не поеду!
Я смерил его взглядом:
– Если я прикажу, поедешь.
– А если я не послушаюсь?
– Привяжу тебя к седлу твоей лошади и отправлю под охраной.
– В Хэтфилд? – Перегрин презрительно фыркнул. – Вот уж не думаю, разве что захочешь всем сообщить, откуда ты прибыл. К тому же я не могу вернуться в Хэтфилд. Я… дал слово Кейт.
Сердце мое болезненно сжалось.
– Дал слово?
– Да, и только поэтому она разрешила мне поехать с тобой. Я обещал ей, что буду за тобой присматривать. Только как же я могу за тобой присматривать, если ты мне не позволяешь?
– У тебя бы все равно ничего не вышло. Кейт не следовало брать с тебя такое обещание.
– Она и не брала. Я сам вызвался. – Перегрин повозил ногой по полу. – Как-то вечером я подслушал ее разговор с мистрис Эшли. В ее голосе была такая тревога. Она говорила, что опасность преследует принцессу, как проклятие, и что принцесса передает это проклятие всем, кто ей служит и хочет ее спасти. И больше всего опасность грозит тебе, потому что ты готов на все, только бы защитить принцессу.
