Мередит Дьюран - Обмани меня дважды
Оливия постепенно поняла, о чем толкует горничная. Она откинулась на спинку стула.
– Мьюриел! Соблюдай приличия! – прикрикнула она.
Мьюриел с деланым равнодушием приподняла одно плечо.
– Афродизиак, мэм. Надо искать Уилли, который никак не хочет работать. – Согнув мизинец, она грустно посмотрела на него. – Там вы и найдете наши трюфели.
Что за неприличная и нелепая теория! Однако Оливия начала невольно вспоминать слуг.
– Но, выходит, что это может быть… – Она сконфуженно замолчала.
– Именно так! – Сложив на груди руки, Мьюриел серьезно кивнула. – Это сделал старый Джонз!
Лишь Полли стала возражать против расспросов.
– Я думала, что хуже миссис Райт с ее засунутыми под ковер монетками никого не придумаешь. Если не убрала их, значит, плохо подметала. Если убрала – значит, ты воровка! Но трюфели! Сохрани меня, господи, уж лучше бы меня обвинили в краже денег! Я – честная, хорошая девушка. Откуда у меня могут быть отношения с французами?
– Но… – Оливия приложила ладонь ко лбу – у нее начиналась головная боль. – Какое отношение к этому могут иметь французы?
– Но ведь трюфели едят французы, правда? Да, это французское блюдо. Я-то уж знаю, что к чему. И я должна гулять с французом, уж спасибо большое за это! – тяжело дыша, говорила она. – Не хочу и слова слышать против этого!
В тот же день, позднее, Оливия с тяжелой головой и прежним отсутствием информации оказалась в кладовой Джонза.
– Я не знаю, кто взял трюфели, – сказала она. – Понятия не имею!
– И я тоже, – со вздохом промолвил Джонз. – Но мы должны держать ухо востро, миссис Джонсон.
– Да уж. – Оливия едва смогла заставить себя взглянуть на него, так как боялась сильно покраснеть. Неужели еще кто-то обращается к нему в частной беседе, как к… О, она даже не смогла вспомнить это имя.
– Можете не сомневаться, – серьезно проговорил он, – я раньше сталкивался с подобными загадками. Рано или поздно правда все равно всплывет на поверхность. О, здравствуй, Мьюриел! Ты что-то хотела?
Оглянувшись, Оливия увидела горничную, качавшую головой. А потом, улыбнувшись, Мьюриел показала Оливии согнутый мизинец, прежде чем пропасть из виду.
– Любопытно, – пробормотал Джонз. – Не заставляли же вы их давать клятву, зацепившись с вами мизинцами, миссис Джонсон?
Оливия нарочно закашлялась, пытаясь скрыть смущенный смех, а затем принесла подобающие извинения.
* * *Его светлость пожелал свежие газеты.
На следующий день после завтрака эта новость быстро разнеслась по дому, и, судя по тому, с какой скоростью это произошло и какое изумление у слуг вызвала новость, можно было подумать, что герцог пригласил священника, чтобы обратиться к Богу, или что он решил уволить всю прислугу.
Новость привела большинство слуг в мрачное настроение, во всяком случае, Оливия увидела, что Викерз и двое других лакеев стоят у кабинета Джонза в напряженном молчании.
– Представить не могу, что вы ему сказали, – пробормотал Викерз вместо приветствия. – Он уже несколько месяцев и не думал читать. – Он нахмурился. – А почему вас-то это так радует?
Гордость была ее большим грехом. «Прекрати меня злить», – в детстве бранила Оливию мать. Но Оливия никогда не могла выносить плохое настроение матери и ее хандру; от них всегда можно было избавиться. Неужели Марвик совсем другой? Оливия была уверена, что просьбу герцога принести газеты можно расценивать как положительный знак проводимой ею стратегии. И если не считать всей этой ерунды про убийства людей, он выйдет из своих покоев не позже, чем через неделю.
– Не берите в голову, – сказала она Викерзу. – А почему вы все еще тут? Отнесите ему газеты.
– «Телеграф» мы не получаем уж целую вечность. Я отправил Брэдли купить ее. А теперь… – Викерз махнул головой в сторону двери Джонза, – их, должно быть, гладят.
А что если герцог передумал, ожидая газеты? Разве не все понимают, каким переменчивым и шатким может быть его настроение?
– Не дай бог, герцог перепачкает руки чернилами! – воскликнула она.
– Дело не в чернилах, мэм, – сказал Брэдли. – Его светлость очень трепетно относится к газетам – он даже складочки на них не выносит.
Так ли это? Хорошо бы он так же относился к состоянию своих покоев.
И тут ее осенила чудесная мысль.
– Как скоро он требует принеси газеты? – спросила она.
Викерз и Брэдли обменялись мрачными взглядами.
– Вероятно, они нужны ему как можно скорее, потому что он трезвонит в звонок с самого рассвета. Кстати, он давным-давно так рано не просыпался. – Слуга посмотрел на дверь. – Я бы хотел, чтобы Джонз поторопился. Ему-то не придется сталкиваться с герцогом лицом к лицу после такой задержки.
Словно в ответ на его просьбу дверь отворилась. Обойдя Викерза, Оливия забрала газеты прямо из рук Джонза.
– Я отнесу их, – заявила она.
Если герцогу нужны эти газеты, ему придется их заработать.
* * *Оливия очень быстро поднялась по лестнице, перекладывая стопку газет с одной руки на другую, потому что они все еще хранили жар утюга и жгли ей руки даже сквозь рукава.
– Ваша светлость! – позвала она, входя в гостиную Марвика. – Я принесла газеты, которые вы просили.
– Несите их, – откликнулся он из-за двери.
Быстрый ответ герцога ободрил Оливию. Она заняла стратегическую позицию под защитой высокого комода. Он, конечно, недостаточно высок, чтобы защитить ее от снарядов или пуль, но для начала сойдет и такая защита.
Не прошло и минуты, как дверь рывком распахнулась. Состояние герцога явно улучшилось. На нем был халат – именно так джентльмен должен быть одет, читая утренние газеты.
Марвик посмотрел на Оливию – его волосы были всклокочены и светились золотом.
– Несите. Их. Сюда.
Увы, несмотря на то что халат герцога был сшит из отличного коричневого шелка с вышивкой, вид у Марвика все равно был утомленный. Впрочем, возможно, такое впечатление создавалось из-за того, что он то и дело переступал с ноги на ногу, словно пытаясь обуздать какое-то сильное желание. Как хорошо осознавать, что он хочет убить не ее. Оливия надеялась, что Марвик будет помнить об этом все оставшееся от их встречи время.
Она положила газеты на стол.
– Сегодня есть очень любопытные новости, ваша светлость, – сообщила она. – Насколько я понимаю, мэр разрешил запустить новую схему освещения…
– Я буду считать до пяти, – проворчал герцог.
– Да? – Она отодвинула верхнюю газету, чтобы показать другие заголовки.
– Вот это впечатляет – для трехлетки, да.
Марвик издал какой-то сдавленный звук. Подняв глаза, Оливия увидела, что он взялся рукой за косяк двери. На его мизинце поблескивало кольцо с печатью. Неужели он носил его и раньше? Оливия его точно не видела. Стало быть, и это тоже можно воспринимать как положительный знак.
