Кэтрин Харт - Шалунья
— Конечно, Бостон, — дружелюбно согласился он. — Теперь скажи: ты пришла для того, чтобы завести со мной перепалку, почесать языком, или, может быть, ты хочешь 'что-нибудь выпить?
Она изучила перечень напитков на листе, висевшем на стене позади стойки бара.
— Я, пожалуй, попробую Баптистский лимонад.
Морган смущённо кашлянул:
— Э-э-э… как насчёт простого лимонада? Тот, другой, немного… крепковат. Ты ведь не хочешь опьянеть?
— Как вам будет угодно, — сказала она, небрежно махнув рукой.
Он вернулся с её напитком раньше, чем она успела дважды моргнуть.
— Пожалуйста, принцесса. А теперь, почему бы тебе не проковылять с этим к себе в комнату?
— Ты пытаешься избавиться от меня, Морган? — с подозрением спросила она. Он улыбнулся:
— А знаешь, ты не так глупа, как выглядишь.
— Глупа! — повторила она, угрожающе сощурив глаза. — Если вам нужны глупые, мистер, то здесь целая стая женщин, сгорающих от желания показать вам свою глупость.
— Ревнуешь? — поддразнил он.
— К кучке проституток? Вряд ли!
Он окинул её оценивающим взглядом:
— Может быть, и следовало бы. Мне кажется, тебе не мешало бы кое-чему научиться у этих девушек.
— Да? — Хетер надменно приподняла бровь. — Я полагаю, ты думаешь, что я буду выглядеть лучше с лицом, раскрашенным, как у клоуна?
— Мазок тут и там мог бы прийтись кстати, — сказал он с откровенным лукавством в глазах. — У тебя какой-то бледный цвет лица. И то, как ты зачёсываешь волосы назад, тоже тебя не очень красит. Тебе следовало бы попросить Ласку показать, как надо закалывать волосы со всеми этими свободно болтающимися завитками.
— Должна сообщить тебе, что если бы Итта не оставила меня, мои волосы были бы причёсаны во много раз лучше, чем любая причёска Ласки, — парировала она. — Я просто не привыкла причёсывать их сама.
— Похоже на то, что ты также не привыкла гладить свою одежду, — напевно произнёс он с плохо скрываемой насмешкой. — Или это последний крик моды — разгуливать в платье, украшенном следами от горячего утюга?
— Даже опалённое, моё платье предпочтительнее тех безвкусных, которые носят здесь, — бросила в ответ Хетер. — К тому же, может быть, лучше появляться в таком месте в несколько потрёпанном виде, чтобы не привлекать излишнего внимания.
— Думаю, это зависит от вкуса. Мне, например, нравится это пурпурное платье, что на Блёстке, — заметил Морган, указывая на женщину с оборчатыми юбками, задранными выше колен, которая в этот момент уселась за пианино.
Хетер состроила гримасу.
— В самом деле! — насмешливо сказала она. — В этих ярко-жёлтых нижних юбках и плюмажем на голове она похожа на облинявшего попугая, который потерял перья в наиболее важных местах! Я смотрю, у вас отличный вкус, мистер Стоун.
Он сверкнул жуликоватой улыбкой.
— Я всё же утверждаю, что ты выглядела бы чертовски привлекательно в таком платье вместо этой блузки, застёгнутой до бровей, и юбки, волочащейся на три фута позади. Мужчинам нравится время от времени увидеть немного обнажённой кожи или кружев.
— Тогда вы должны находиться в состоянии настоящего экстаза, сэр, при виде всего этого мяса, выставляемого напоказ, — проворчала она. — Но я должна предупредить вас: когда долго пялят глаза, они остаются выпученными навсегда. Если будете таращиться, ваши глазные яблоки могут просто выпасть на пол.
— Я рискну, принцесса, — сказал он, хихикая.
— Мне очень хотелось бы, чтобы ты перестал называть меня так, — отрезала она. — Это меня раздражает и совсем не смешно.
Он пожал плечами, словно отстраняя её просьбу.
— Ты должна согласиться с тем, что это звучит гораздо лучше, чем милочка, как твой отец называет миссис Клэнси.
— Не могу сказать, что мне нравится, когда Ангус называет кого-нибудь милой помимо моей матери. Но вам-то какое до этого дело? — спросила Хетер.
Морган рассмеялся и решил посвятить её в шутку:
— Не милочка. Миличка, что на самом деле является одним из названий мула. Но раз это её устраивает, то и я помалкиваю.
Хетер чуть не задохнулась от внезапно охватившего её приступа смеха.
— О Боже! Интересно, понимает ли сам Ангус, с этим своим шотландским произношением, как он её называет?
— Вероятно, не понимает, — весело заметил Морган. — Но давай не будем говорить ему об этом. По крайней мере сейчас, ладно? Иначе мы лишимся удовольствия слышать это хотя бы время от времени.
Хетер с готовностью кивнула:
— Я согласна. Это будет нашей тайной шуткой.
— Я знал, что ты согласишься, — признался он, — так как у меня сложилось впечатление, что ты не испытываешь особых симпатий к этой даме.
— Это у меня происходит невольно, — призналась Хетер. — Мне просто кажется неправильным, что мой отец связан интимными отношениями с кем-либо помимо матери, независимо от того, насколько привлекательна или мила может быть эта особа.
Ранним ясным воскресным утром Хетер устало поднялась с постели и стала одеваться, чтобы отправиться в церковь. Хотя она не испытывала особого желания оказаться в толпе незнакомых людей, особенно после того как очень долго не могла уснуть предыдущей ночью из-за пьяного шума, доносившегося снизу, она решила всё же придерживаться многолетней привычки, сложившейся у них с матерью. По крайней мере, в церкви она должна наконец встретить соблюдающих правила приличия солидных и почтенных граждан, с которыми, как она надеялась, у неё много общего.
Думая так, она выбрала платье из светло-розовой парчи с длинными рукавами, украшенное рисунком из нежных бутонов роз и отороченное по лифу, рукавам и подолу элегантными кружевными оборками более яркого розового оттенка. Маленькие атласные складочки оттягивали юбку, собиравшуюся сзади в небольшой турнюр. С зонтиком, в перчатках, туфельках и шляпке под цвет платья она выглядела весьма привлекательно, хотя её огорчало то обстоятельство, что морщины на ткани не полностью разгладились, после того как платье повисело в шкафу. Гладить же его она не решалась из боязни сжечь, как она уже сожгла другое.
Пока она шла к церкви, ей не приходило в голову, что она одета слишком нарядно. Только усевшись, она с большим замешательством поняла, что мода в Додже несколько устарела по сравнению с Бостоном. — Из тридцати с небольшим женщин большинство были одеты намного проще, чем Хетер. Только у двух молодых женщин в одежде были использованы ткани пастельных тонов, и в глаза бросалось отсутствие украшений. Быстро оглядевшись, Хетер определила, что у неё одной был зонтик и шляпка и что единственными драгоценностями, украшавшими остальных дам, были обручальные кольца, скромные броши и часы, висящие у некоторых на шее. Таким образом, даже маленькие аметисты, поблёскивавшие у неё в ушах, и небольшая такая же подвеска на шее казались чрезмерными.
