Джулия Гарвуд - Великолепие чести
Джилард знал, что Эдмонд поджидает их. Да, их средний брат наверняка уже вышел в большой зал. Может, там и Адела. Джилард почувствовал волнение. Ему не хотелось, чтобы из-за присутствия Мадлен в доме возникли неприятности.
Он надеялся выбрать время и объяснить Эдмонду, что пленница брата — добрая душа, которая не причинит всем им вреда.
Однако тут Джилард заметил, что, поднявшись на второй этаж, Дункан не направился в большой зал. Он свернул к другой лестнице и стал подниматься в башню. Здесь ступени были уже, и ему пришлось двигаться медленнее.
В овальной комнате, расположенной на самом верху башни, стоял страшный холод. Окно, расположенное возле камина, было широко распахнуто, деревянные ставни хлопали на ветру, ударяясь о каменные стены.
Напротив камина стояла кровать. Дункан осторожно положил на нее Мадлен. Затем он принялся разжигать огонь в камине и коротко бросил Джиларду, не отстававшему от них ни на шаг:
— Пусть Герти принесет Мадлен поесть и позови сюда Эдмонда. Да скажи ему, чтобы прихватил свои лекарства. И иглу — рану придется зашивать.
— Он не захочет, — заметил Джилард.
— Все равно ему придется это сделать.
— Кто такой Эдмонд? — тихо спросила Мадлен.
Братья разом повернулись к ней. От холода и боли девушку лихорадило, зубы ее стучали. Она попыталась приподняться и сесть, но силы оставили ее, и она вновь рухнула на кровать.
— Эдмонд — наш средний брат. Я — младший, Дункан — старший, — объяснил Джилард.
— А сколько же вас всего в семье? — поинтересовалась Мадлен.
— Всего пять, — с готовностью ответил Джилард. — Кроме нас, трех братьев, Катрин — старшая сестра и Адела — младшая, но я моложе нее. Эдмонд займется твоей раной, Мадлен. Он отлично лечит, не успеешь ты и глазом моргнуть, как все будет в порядке.
— Что значит «в порядке»? — недоуменно спросила девушка.
Джилард не знал, что и ответить. Он повернулся к брату в надежде, что тот все объяснит девушке, но Дункан был занят камином, а затем, закрыв окно, стал закрывать ставни.
— Джилард, делай то, что я тебе велел, — сказал он не оборачиваясь.
Тон старшего брата не допускал возражений, и Джилард повиновался. Но когда он уже подходил к двери, Мадлен окликнула его:
— Не приводи сюда никакого Эдмонда, — заявила она. — Я и сама смогу заняться своей раной.
— Ступай, Джилард! — рявкнул Дункан.
Дверь за Джилардом захлопнулась.
Векстон повернулся к пленнице:
— До тех пор пока ты находишься здесь, ты не станешь противиться моим приказаниям. Понятно?
Барон медленно направился к кровати.
— Как я могу хоть что-то понять, милорд? — прошептала Медлен. — Я всего-навсего приманка, разве не так?
Прежде чем Дункан успел ответить, девушка закрыла глаза и съежилась, скрестив на груди руки.
— Дай мне спокойно умереть, — прошептала она скорбно. Она чувствовала себя такой несчастной, такой слабой. А если в качестве лекаря выступит еще брат Дункана, боль, конечно, усилится. — Я не собираюсь пользоваться заботами твоего брата, — заявила Мадлен.
— И все же тебе придется принять их, — возразил Векстон.
Голос его звучал довольно нежно, но твердо.
— Ну почему ты все время противоречишь? — капризно пробормотала девушка. — Ведь мне и так плохо.
Дункан пересек комнату, оперся плечом о каминную полку и устремил сочувственный взор на Мадлен.
В дверь постучали, потом она со скрипом отворилась, и в комнату вошла полная пожилая женщина. В одной руке она держала поднос, в другой — кувшин, а под мышкой зажимала две звериные шкуры. Карие глаза служанки с тревогой остановились на девушке. Затем она отвесила неуклюжий поклон хозяину, которого явно побаивалась. Сгибаясь в поклоне, бедняжка с трудом удерживала в руках поднос и кувшин, стараясь не уронить их.
Со стороны Дункана не последовало ни доброго слова, ни улыбки. Коротко кивнув женщине, он указал ей на Мадлен.
Служанка бросилась исполнять молчаливое приказание барона. Укрыв Мадлен шкурами и поставив поднос на столик, стоявший возле кровати, она протянула девушке кувшин.
— Как тебя звать? — тихо спросила Мадлен.
— Герти, — ответила та.
Девушка ласково улыбнулась, и служанка поспешила подоткнуть шкуру под бедра Мадлен. От боли девушка едва не потеряла сознание, но не проронила ни звука, лишь закрыла глаза и стиснула зубы.
Эта сцена не ускользнула от внимания барона, и он уже хотел было прикрикнуть на Герти, но передумал, увидев, как служанка предлагает Мадлен еду.
— Спасибо за доброту, Герти, — прошептала девушка.
Дункан был поражен. Взглянув на спокойное лицо пленницы, он удивленно покачал головой. Вместо того чтобы выбранить служанку за неловкость, Мадлен поблагодарила ее!
Вдруг дверь с треском распахнулась. Вздрогнув, Мадлен подняла глаза и увидела великана почище своего старшего брата, который стоял, уперев руки в бока, и, казалось, свирепо глядел на нее. Девушка поняла, что это и есть Эдмонд.
Герти засуетилась и поспешно убралась из комнаты. За Эдмондом следовала целая вереница лакеев, несущих котлы с водой и подносы с кувшинами странной формы. Поставив подносы и кувшины на пол у кровати, слуги поклонились своим господам и удалились. Они были похожи на напуганных кроликов. Мадлен вполне понимала их. Находиться рядом с двумя злобными волками было довольно, чтобы испугать кого угодно.
Эдмонд не произнес ни слова приветствия брату, но Дункан не хотел упрекать его в присутствии Мадлен. Эдмонд тут же разозлится, разразится скандал, а это напугает девушку.
— Разве ты не хочешь поздороваться со мной, Эдмонд? — спросил Дункан.
Похоже, его кротость сработала — Эдмонд, кажется, удивился и немного поумерил свой гнев.
— Почему ты не сказал мне, что собираешься привезти с собой сестру Луддона? Я только что узнал от Джиларда, что ему было известно обо всем с самого начала.
— Ага, значит, он уже успел нахвастать, — покачал головой Дункан.
— Он сказал правду.
— Нет. Это не так, Эдмонд. Джилард ничего не знал о моих намерениях.
— Но почему ты решил держать все в секрете от нас, Дункан? — вскричал Эдмонд.
— Ты бы стал спорить со мной и ругаться, — заметил Дункан. Он широко улыбнулся с таким видом, словно перепалка с братом доставляла ему удовольствие.
Мадлен была просто поражена тем, как изменила лицо Дункана улыбка. Оно стало привлекательным. И… человечным.
— С каких это пор ты стал избегать споров? — прорычал Эдмонд.
Мадлен казалось, что стены комнаты вот-вот рухнут от громких голосов братьев. «Может, у них неладно со слухом?» — подумала она.
