Джоанна Линдсей - Погоня за счастьем
Ему все‑таки удалось рассмешить ее, и все заботы на миг показались удивительно никчемными.
— Хочешь сказать, что я дурочка?
— Ничего подобного, — лукаво ухмыльнулся он. — Скорее, опережаешь события. Пока ты ни в чем не убедилась, считай, что у него есть важные причины не показываться тебе на глаза. Ты пока что нашла одну, я же могу перечислить тебе еще с полдюжины. Дела, другие заботы, беспорядки в имении, несчастье в семье, да мало ли еще что! Помни, ты и в прошлый раз была не права, предполагая, что он тебя забыл! А бедняга пытался две недели проникнуть в наш дом.
Мелисса расплылась в счастливой улыбке.
— Зато для моей любви к тебе есть куча самых достойных причин! Уверен, что не желаешь жениться на мне?
Джастин тяжело вздохнул:
— Интересно, почему мне хочется щелкнуть тебя по носу, вместо того чтобы поцеловать? Просто руки чешутся! И не надейся, что я предложу тебе руку и сердце.
— Это я так, на всякий случай. И спасибо. Мне следовало разыскать тебя сразу, как только вернулась из деревни, и уберечь себя от четырех дней… истерик.
Глава 16
Линкольн открыл дверь своего кабинета, где, как ему сказали, ожидал посетитель, и едва успел уклониться от кулака, нацеленного прямо в челюсть. Обладателю кулака повезло меньше. Резкое движение вынесло Джас‑тина в холл, а подошвы заскользили по гладким мраморным плитам. Бедняга едва не перелетел через причудливую балюстраду лестницы.
Кое‑как выпрямившись и одернув сюртук, Джастин встретился взглядами с Генриеттой и Эдит, стоявшими в дверях гостиной и во все глаза смотревшими на странного гостя. Может, именно поэтому на его щеках появились два алых пятна. Джастин отвесил короткий смущенный поклон и, обернувшись к Линкольну, сухо объявил:
— Мне нужно поговорить с вами.
Линкольн, не сдержавшись, ехидно осведомился:
— Теперь это именно так называется? Или вы всегда сначала нападаете, а потом задаете вопросы?! Молодой человек вздохнул:
— Прошу прощения. Не привык, чтобы меня заставляли ждать. Мне показалось, что это намеренно.
— Меня не было. Я только что приехал, — пояснил Линкольн. — Но я склонен думать, что ваше приветствие вызвано не только обычной задержкой.
— Совершенно верно, не только, — сдержанно согласился молодой человек. — Это оказалось последней каплей.
— Надеюсь, вы объяснитесь более подробно, поэтому входите, пожалуйста, — кивнул Линкольн, направляясь к письменному столу и садясь.
Джастин последовал за ним, но стал взволнованно расхаживать по комнате. Его темные волосы были растрепаны, словно он ерошил их… или пытался выдрать. Он казался фитилем, к которому достаточно поднести пламя, чтобы раздался взрыв, но было ли это обычным состоянием, — юношеской нетерпеливостью, — или вызвано другими причинами, Линкольн пока не знал.
Джастин встал перед столом, скрестил руки на груди и без обиняков выпалил:
— Почему вы ни разу не навестили Мелиссу?
Линкольн откинулся на спинку стула и, подражая гостю, тоже сложил руки.
— Это какая‑то уловка?
— Уловка? — прошипел Джастин. — По‑моему, я предельно откровенен! О каких уловках идет речь?!
— Садитесь, Сент‑Джеймс, — велел Линкольн, — и неплохо бы вам успокоиться.
Оба предложения пришлись явно не по душе молодому человеку.
— Не хотите ответить? — угрюмо бросил он.
— Учитывая, с кем я имею дело, вопрос вполне естественный. Не собираюсь откровенничать с вами только для того, чтобы каждое мое слово стало известно Макферсонам.
Мрачная гримаса сменилась недоумевающей.
— Но почему вы не хотите, чтобы Мелли узнала?
— Я говорил не о ней.
— О ком же?!
— О ее дядюшках, естественно.
— Вы что‑то имеете против ее дядюшек?
— Только пытаюсь обороняться, — холодно пояснил Линкольн, — но точнее, это они что‑то имеют против меня.
— Что?!
— Вижу, у вас накопилось немало вопросов, — пожал плечами Линкольн.
— Поэтому я здесь.
— А что вам дает право их задавать?
Джастин принялся старательно загибать пальцы.
— Во‑первых, я лучший друг Мелли. Во‑вторых, ваше обращение с ней возмутительно. В‑третьих, вы выразили желание ухаживать за ней, а потом пошли на попятную. В‑четвертых, она не знает, как с вами быть. Еще или довольно?
— Довольно. Похоже, вы понятия не имеете, что от меня потребовали держаться подальше от девушки.
— Как?! И кто?
— Кто же еще? Ее дяди могут быть донельзя убедительными, когда появляются все сразу.
Бирюзовые глаза Джастина вспыхнули.
— Они все здесь? Не думаю, что Мелли это известно. В нашем доме гостит только один.
Линкольн пожал плечами. Можно подумать, ему не все равно, где остановились эти дикари! Неужели Мелисса знала и просто не поделилась с Джастином, или же ей до сих пор ничего не известно?!
Чрезвычайно трудно поверить, что они не сказали ей, перед тем как разыскать его. Или ее желания в этом случае особой роли не играют? Вполне вероятно. Впрочем, это не разожгло его ярости и ничего не меняло. Она по‑прежнему недоступна.
— Как я понимаю, вы получили ответ, — процедил Линкольн.
Но Джастин упрямо покачал головой:
— Ответ, который привел к новым вопросам…
— Очень жаль, — перебил Линкольн, теряя терпение. — Помимо того факта, что это не ваше собачье дело, речь идет о событиях девятнадцатилетней давности. Посчитайте хорошенько, молодой человек! Девятнадцать лет! Большинство из участников тогда были детьми, а вы, вполне возможно, даже еще не родились, не говоря уже о Мелиссе. И если вражда длится так долго… никакие уговоры и объяснения ничего не уладят. Меня предупредили. Не желаю иметь дело с дикарями, пытающимися переломать мои оставшиеся кости, те, до которых им не удалось добраться в первый раз.
— Они вас избили? — поморщился Джастин.
— Весь выводок. Вряд ли они знают другие способы выражения своих чувств.
— И поэтому вы сдаетесь?
— А у вас есть другой выход?
— Пока нет. Но…
— Поезжайте домой, Сент‑Джеймс. Кстати, вам нужно поработать над боковым правой.
Джастин наградил его убийственным взглядом, прежде чем вылететь из комнаты, оставив Линкольна проклинать тот день, когда он встретил братьев Макферсон. И что же теперь ему думать? Что, если Мелисса не знала об угрозах Макферсонов? Что, если, как намекал Джастин, она мучается и тоскует, думая, что он забыл ее? Нет, не может быть! Даже такие мерзкие дикари все же не могут быть настолько жестоки, чтобы держать ее в неведении! Но его сводит с ума мысль о том, что она может быть согласна со своими дядюшками!
