Барбара Картленд - Нежеланная женитьба
«Может быть, он интересуется музыкой, — думала Онора. — Если это так, то уже одна положительная черта у него имеется».
Об остальных она понятия не имела, однако ее не покидало нехорошее предчувствие, что таковых у будущего мужа не так уж много.
В замке у герцога Онора обнаружила огромную библиотеку. Похоже, книги собирались в течение многих столетий, однако она не осмелилась спросить, любит ли герцог читать.
А еще ей хотелось узнать, интересуется ли он политикой, внутренней и внешней. Она тщательно изучала газетную полосу, посвященную дебатам в палате лордов, пытаясь выяснить, произнес ли герцог хотя бы одну речь, однако ничего не обнаружила — возможно, герцогу, занятому хлопотами о предстоящей женитьбе, было не до речей.
С тех пор как Онора вернулась в Англию, она каждый день самым внимательным образом читала газеты. Ее родители, хотя и жили в небольшом захолустном городке, всегда следили за событиями в политической жизни страны. Особенно их интересовали дискуссии вокруг реформ, которые затрагивали жизнь небольших городов и поместий.
Онора была уверена, что герцогу об этом известно немало, поскольку он был владельцем многих поместий. Но и об этом она не могла его расспросить, так как они никогда не оставались наедине.
С каждым днем приданого становилось все больше. Оноре уже начинало казаться, что ей до конца жизни не сносить того, что напокупала ей тетя. Похоже, той просто доставляло удовольствие сорить деньгами, а почему, Онора никак не могла понять.
Ей не раз казалось, что, если бы герцог знал, сколько сундуков она собирается взять с собой из Лэнгстоун-Хауса, он пришел бы в ужас и посчитал бы свою будущую жену невероятной модницей.
«Ну к чему мне столько нарядов, — грустно думала Онора, — если я не нравлюсь ему ни в одном».
На балу, который устроила герцогиня Ричмонд, герцог Тайнмаут и графиня Лэнгстоун не спеша вышли из танцевальной залы и направились в сад.
Они молча брели в тени деревьев, украшенных китайскими фонариками, стараясь уйти подальше от шумного сборища.
— Как мне все это осточертело! — воскликнул герцог, нарушив молчание.
— Я знаю, — ласковым голосом отозвалась графиня. — Мне тоже. Но мы ничего не можем с этим поделать.
— Вся эта история действует мне на нервы!
— Я понимаю тебя, как никто другой, но после свадьбы все будет гораздо лучше.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что, любимый, больше не придется устраивать этих никому не нужных сборищ, а когда кончится твой медовый месяц, мы сможем беспрепятственно видеться друг с другом.
Наступила тишина. Герцог о чем-то напряженно размышлял. Впрочем, о чем, догадаться было нетрудно, во всяком случае, для Элин. Она поспешила разрядить обстановку:
— Не нужно беспокоиться об Оноре. Ты можешь поселить ее в своем загородном доме или в Лондоне, в общем, где тебе будет угодно, а мы будем устраивать тихие уютные вечера для небольшого круга настоящих друзей. Мы будем вместе, чего лишены в настоящий момент.
— Если меня вынудят произнести еще хоть один тост или какую-нибудь дурацкую речь, я все брошу и уеду за границу, — заявил герцог.
Помолчав немного, Элин проговорила дрогнувшим голосом:
— Как ты можешь быть таким жестоким, когда я думаю только о тебе? Представь себе, ведь в эту минуту ты мог бы быть уже в Германии со своей принцессой Софи.
— Да знаю я! — отмахнулся герцог. — Но в последнее время я чувствую себя, как в какой-то идиотской пьесе, которая никак не кончится, и у меня нет никакого желания ее продолжать.
— Ради нас с тобой тебе придется это сделать, — тихо проговорила Элин.
Герцог и не догадывался, что во время этой беседы графиня направляла его в сторону одной из увитых зеленью беседок, которых по всему саду стояло великое множество. Эта находилась в тени, и когда они вошли в нее, графиня, вместо того чтобы усесться на мягкие подушки, прильнула к герцогу и обняла его за шею.
Он поцеловал ее грубо, зло, словно вымещая на ней свою досаду, а не наслаждаясь тем, что делает.
Элин прижалась к нему еще теснее, поцелуи стали жарче, страсть захватила обоих в свои цепкие объятия. Графине опять удалось развеять его дурное настроение, подавить недовольство, в последние дни зревшее внутри и уже вот-вот готовое выплеснуться наружу.
Прошло довольно много времени, прежде чем они вышли из беседки и, присоединившись к толпе прогуливающихся под деревьями гостей, вернулись в танцевальную комнату.
Войдя в нее, графиня испытала чувство настоящего триумфа — она безраздельно завладела герцогом, и никто, даже его будущая жена, не в силах отнять его у нее.
Глава 5
Онора выглянула в окно — день выдался чудесный. Как раз такой, какой и требуется для свадьбы.
Светило яркое солнце, цветы в саду поражали взор буйством красок, флаги на верхушках деревьев, под которыми были накрыты столы Для крестьян и работников поместья, чуть заметно трепетали под легким дуновением ветерка.
«Хорошо, что дует ветерок, — подумала Онора. — Не будет слишком жарко в танцевальной комнате, если там открыть окна».
Уже несколько дней она чувствовала себя, как во сне, и теперь, когда день свадьбы действительно наступил, она никак не могла в это поверить.
Эти дни перед свадьбой превратились для нее в настоящую пытку.
Тетя день ото дня становилась все более ворчливой и постоянно осыпала ее язвительными замечаниями. Онора могла отрешиться от окружавшей ее действительности и не думать о будущем, неумолимо приближавшемся с каждой минутой, только погрузившись в мир грез.
Когда она все-таки вспоминала о том, что ее ждет, ей становилось не по себе. К счастью, вечером, когда Онора добиралась до постели, она чувствовала себя настолько уставшей, что, едва закрыв глаза, тут же засыпала.
Теперь, в день свадьбы, ей вдруг пришла в голову мысль, что хорошо бы в последний момент сбежать. Она понимала, какой это вызовет переполох и скандал, зато она была бы свободна и могла бы остаться сама собой, а не быть какой-то там герцогиней.
Свою замужнюю жизнь Онора никак не могла себе представить. Ей казалось, что, выйдя замуж за герцога, она станет его собственностью, впрочем, совсем не интересующей его, как, например, ступ или стоп.
«Вот если бы я была лошадью, он бы, конечно, обратил на меня внимание», — неоднократно приходило ей в голову.
Заговорить с герцогом она так ни разу и не попыталась — в его присутствии ее почему-то охватывала робость. Впрочем, даже пожелай она обратиться к нему, ей это вряд ли удалось бы — как только герцог появлялся у них в доме, тетя тут же находила для Оноры кучу дел: то посылала ее зачем-то наверх, то в сад, то на конюшню.
