Пушистая Сырная Мышь - Причуды судьбы
Было странно и непривычно завтракать без родителей. Без всякого аппетита я съела поджаренный бекон, тосты с джемом, выпила чай. Вскоре должен заехать Монтеррей, я ведь обещала ему прогулку. Помогая одеться, Бетти поинтересовалась:
— Мисс, вы плакали? У вас глаза красные.
— Просто плохо спала, — отмахнулась я. — Приготовь ромашковый отвар, я вернусь и сделаю компрессы.
— Да, мисс, — Бетти присела в реверансе.
Уложив волосы, я захватила плащ и спустилась в гостиную. Граф не уточнял время, когда заедет, но откуда-то я знала, что его надо ждать к одиннадцати. Устало покачав головой, я устроилась в кресле, глядя в окно, и ничуть не удивилась, когда ровно в одиннадцать у крыльца остановился экипаж. Я повернула голову к двери. Раздался звонок, послышался негромкий голос. На пороге гостиной появился дворецкий.
— Граф Монтеррей, мисс Карстон.
— Сейчас выйду, — я встала, застегнула плащ и покинула гостиную. — Доброе утро, милорд, — машинально протянув ладонь, я смотрела куда-то в сторону.
— Доброе утро, мисс Лорелин, — негромкий низкий голос заставил очнуться, апатия словно нехотя отступила. Губы Монтеррея коснулись руки, и меня будто окатила тёплая волна. — Вы выглядите усталой.
— Я плохо спала, — опёршись на его локоть, я вышла из дома.
Граф предложил поехать в Риджентс-парк, я молча кивнула, глядя в окно. Я и так знала, что взгляд тёмно-карих глаз не отрывается от меня, очень хорошо это чувствовала. Однако на сей раз, раздражения почему-то не было. Или уже привыкла, или… изменилось моё отношение к нему. Наш особняк находился недалеко от парка, и мы быстро приехали, по пути едва ли перемолвившись парой слов о погоде. Помогая выйти, Монтеррей задержал мою ладонь в своей, и сказал:
— Мисс Лорелин, если вы не желаете моего общества, я отвезу вас обратно.
Мои глаза встретились с его. В бархатной глубине я уловила отблеск тревоги и заботы. И ещё немножко грусти. Мне удалось улыбнуться.
— Милорд, я обещала вам прогулку, а свои обещания я стараюсь выполнять. И потом, это лучше, чем сидеть в пустом доме и скучать в одиночестве.
Он улыбнулся в ответ, и сердце пропустило удар. Сразу вспомнился наш поцелуй в гостиной пару дней назад. Я ощутила румянец на щеках и отвела взгляд. Мы вошли в парк, и неторопливо направились по дорожке вглубь.
— Я увидел вас первый раз именно здесь, — обронил вдруг Монтеррей. — Вы шли с подругой, и едва ли удостоили меня взглядом.
— Я понятия не имела, что это были вы, милорд.
— Как и я не знал, что видел именно ваши глаза во сне, — чуть тише сказал он. — Ваши родители куда-то уехали? — граф резко сменил тему.
— За город, на пару дней, — нет, я не буду думать о последствиях этой поездки, не буду!
Видимо, он что-то уловил в моём голосе, потому что вдруг остановился и развернул меня к себе.
— Вы плакали, мисс Лорелин, — Монтеррей пристально вгляделся в моё лицо.
Дыхание перехватило, глаза защипало. Я больше не могла сдерживаться.
— Моя мать умрёт, и я ничего не могу изменить, — пробормотала я, пытаясь отвернуться и вытереть катящиеся по щекам слёзы.
Путь думает, что хочет, откуда знаю, мне уже всё равно. Я больше не в состоянии держать знание в себе. Монтеррей ничего не стал спрашивать, просто молча обнял и прижал к груди. Мы находились в отдалённой части парка, и нас вряд ли могли увидеть. Можно не опасаться случайных свидетелей. Постепенно я затихла, только изредка всхлипывая. Потихоньку возвращались ощущения, я слышала, как ровно и спокойно бьётся сердце Монтеррея, слышала его дыхание, чувствовала тепло рук на плечах. Молчание между нами не было напряжённым, и я удивилась, вдруг поняв это. Граф чуть отстранился и посмотрел в глаза.
— Ты всегда можешь рассчитывать на меня в трудную минуту, Лорелин, — негромко произнёс он.
Я кивнула, не отводя взгляда.
— Благодарю, милорд.
— Просто Конрад, — мягко прервал он.
Смутившись, я отвернулась. Нет уж, я ещё не настолько привыкла к нему, чтобы обращаться с такой фамильярностью! Мы пошли дальше, разговаривая на отвлечённые темы, и выяснилось, что у нас оказывается много общего. Граф любил читать — по его словам, он обладал большой библиотекой с самыми разными книгами, и добавил, что если пожелаю, она в моём распоряжении. Я подумала, что никогда в жизни у меня не хватит смелости заявиться к нему в гости, пусть даже и просто взять книгу. Монтеррей любил путешествовать, и часто бывал на Континенте — я мечтала когда-нибудь выбраться за пределы Англии и повидать Европу, и потому слушала его рассказы о других странах с замирающим сердцем. Он признался, что шумный Лондон ему быстро надоедает, и он предпочитает больше времени проводить за городом, в поместье, особенно, когда там нет жены. При упоминании данного факта я почувствовала неловкость, и он это понял.
— Мисс Лорелин, я хочу внести ясность в вопрос моего семейного положения раз и навсегда, — спокойно сказал Монтеррей. — Вы, наверное, знаете, как и всё общество, что моя жена больна, и лучше ей уже не станет, к моему счастью. Ничего не говори, — остановил он мою попытку как-то прокомментировать его высказывание. — Этот брак изначально не имел шансов продержаться долго, и заключили его только потому, что с её стороны нет наследников, и её семье не хотелось отдавать всё короне. Мы соседи, и ещё когда я был маленьким, подписали договор, по которому я должен был жениться на этой женщине, и всё состояние отходило мне. В случае насильственной смерти моей супруги, естественно, всё получал король.
— Я не хочу знать… — я попробовала остановить Монтеррея, меня вовсе не радовала перспектива знать несчастливые обстоятельства его женитьбы. Ведь тогда получалось, что он в своём праве желать смерти нелюбимой женщины, которая к тому же не может дать ему ничего: ни наследника, ни нежности, ни вообще каких-то чувств…
— Родители умерли, не успев сообщить об этом интересном факте, — спокойно продолжил он, будто не расслышав моих слов. — А женщина с отцом уехала, как я потом узнал, лечиться на Континент. Я женился первый раз, неудачно, потом приехали они с бумагой — и пришлось выполнить обещание родителей, связав себя с больной, некрасивой женой, и в душе желать, чтобы болезнь поскорее забрала её и наконец освободила меня, — граф замолчал на несколько мгновений. — Где-то чуть больше года назад мне начали сниться странные сны, из которых в памяти оставалась только незнакомка с зелёными глазами, — он покосился на меня. — Я никогда толком лица не видел, или в полумраке неясные контуры, или оно бывало закрыто, всё, кроме глаз. Иногда я слышал голос, но и только. С тех пор в моей жизни появилась цель, найти эту девушку.
