Ронда Томпсон - Голубые фиалки
— Может, нам все же стоит спать вместе на кровати…
Глава 8
Грегори решил, что у него просто разыгралось воображение. Виолетта не могла произнести таких слов! А потому он даже не удостоил ее ответом.
— Боюсь, мне опять приснится кошмар, — продолжала она. — Я не хочу перепугать своим криком всех постояльцев. А ты мог бы разбудить меня, как только я начну метаться и стонать.
Метаться и стонать! О Господи! Как бы он хотел, чтобы она металась и стонала, только не от кошмара, конечно…
— Думаю, при данных обстоятельствах этого делать не стоит, — проговорил он.
Грегори наблюдал, как она надевает ночную рубашку.
— Чего именно? Не спать вместе или не кричать ночью?
— Лучше ни того и ни другого.
— Но обстоятельства ведь не изменились, — удивленно протянула она. — Мы и раньше спали рядом.
Еще как изменились! Грегори знал, что у Виолетты прекрасная фигура, с того дня, как увидел ее полураздетой на берегу Миссисипи. Но после того эротического зрелища, которым он наслаждался — или мучился? — только что… Сегодня ночью ему надо держаться от нее подальше. Одеяло, в которое он завернулся, и так уже напоминает палатку, натянутую на шест.
— Ну и пожалуйста. — Обиженная Виолетта вышла из-за ширмы. — Если ты твердо решил предпочесть жесткий пол мягкому матрасу — дело твое. Просто я хотела, чтобы ты как следует выспался перед долгой дорогой.
— Я прекрасно высплюсь на полу, — успокоил ее Грегори. Не мог же он сказать, что скорее всего вообще не заснет.
Он лежал с закрытыми глазами и слышал, как она устраивается в кровати.
— Грегори?
— Да?
Несколько секунд тянулось молчание, и вот Виолетта заговорила:
— Я не знаю, как мне попросить тебя об этом так, чтобы ты не подумал… лишнего. Чтобы у тебя не создалось ложного впечатления обо мне.
— Все впечатления, которые у меня создавались о тебе, каждый раз оказывались ложными. Так чего ты хочешь?
Опять повисло молчание. Наконец Виолетта прошептала:
— Я хочу… прикоснуться к тебе.
— Что?! — Звук ее голоса еще не успел стихнуть, а он уже оказался в постели рядом с ней.
— Ты прекрасно меня слышал.
Грегори не мог в темноте видеть ее лица, но точно знал, что она упрямо вздернула подбородок. На всякий случай он решил прояснить ситуацию:
— Зачем?
— Мне… любопытно.
— Любопытство сгубило кошку, — засмеялся он.
— Знаю, — вздохнула она. — Мне не следовало просить тебя об этом. Честно. Я стыжусь себя… Просто сегодня, когда я… вошла так неожиданно, ты сидел в ванне, и… и мне захотелось прикоснуться к тебе, чтобы убедиться, что твоя кожа такая же гладкая на ощупь, как и на вид.
Грегори подавил стон и проглотил все слова, какие вертелись у него на языке. «Прикоснуться» — его мысли с этого только начинались!
— Я не могла бы попросить об этом другого мужчину, но ты… ты джентльмен, и я знаю, что ты разрешишь мне удовлетворить мое любопытство и… не позволишь себе никакой фамильярности.
Первой реакцией Грегори было рассмеяться в ответ на этот детский лепет. Но он заставил себя сдержаться. Девочка невинна, как младенец.
— И к чему же ты хочешь прикоснуться?
— Ни к чему такому… к чему нельзя. Я знаю, что мне не следовало просить тебя о подобной вольности, но завтра мы возвращаемся в Сент-Луис, где общество такое строгое и так неукоснительно соблюдаются правила хорошего тона… Майлз не доверяет тебе, и я уверена — он захочет, чтобы я вышла замуж за кого-нибудь более респектабельного, чем ты или Тип. Возможно, с завтрашнего дня мы больше и минуты не останемся наедине.
Грегори не мог не согласиться с этим. Майлз наверняка не будет в восторге, если он попытается ухаживать за Виолеттой. Он поклялся дать Грегори Клайну долю в фирме и слово свое сдержит, но вот что касается ее замужества… С другой стороны, если Грегори даст возможность Виолетте получить желаемое и почувствовать себя непринужденно в его обществе — кто знает, может, она и перенесет на него свою привязанность, свою любовь к неистовым мужчинам, коль скоро Тип окажется вне досягаемости. Остается надеяться, что его не разорвет от возбуждения.
— Ладно, — вздохнул он. — Давай.
— Ты понимаешь, что я не хочу, чтобы ты касался моего тела? — уточнила Виолетта.
— Понимаю, — ответил Грегори, изо всех сил надеясь, что собственное тело его не подведет и он сможет еще некоторое время побыть джентльменом.
Он ждал, но вокруг царили темнота и неподвижность.
— Ну, раз ты передумала, я, пожалуй, вернусь на пол. — Он начал вставать, когда дрожащие пальчики коснулись его плеча.
— Не уходи, — прошептала она.
Ее ладошка осторожно заскользила по его груди. Грегори подавил желание схватить Виолетту в объятия, целовать, ласкать ее прекрасное тело. Но он стиснул зубы и лежал неподвижно. Его спокойствие несколько подбодрило ее. Она прижала ладошку к его груди и удивленно пролепетала:
— Твоя кожа теплая. И твердая.
«Если ты опустишь ручку пониже, то найдешь кое-что действительно твердое», — фыркнул про себя Грегори. Она задела ногтем его сосок, и он непроизвольно дернулся.
— Прости! Я сделала тебе больно?
— Нет. — Он сам с трудом верил, что это его голос звучит так ровно. — Ты удовлетворила свое любопытство?
— Не совсем. — Ладонь опустилась чуть ниже, на гладкий мускулистый живот. — Так странно — твоя кожа очень гладкая, но не мягкая, как у меня.
Грегори безумно хотелось самому в этом убедиться, но он сжал кулаки и спокойно ответил:
— Такими нас создал Господь: женщина должна быть мягкой и нежной, а мужчина — твердым и сильным. Тебя интересуют и другие различия?
— Нет, — смутилась она.
Грегори это удивило. Он был уверен, что она попытается выяснить, в чем состоит основное различие между мужчиной и женщиной. Тогда, само собой, он не смог бы просто лежать… Что бы там о нем ни говорили досужие сплетницы, он вовсе не изо льда сделан. И что бы там ни думала Виолетта, он был не настолько джентльмен…
— Я все же вернусь на пол.
Но ладонь Виолетты надавила ему на грудь.
— Пожалуйста, останься. Я… уже почти привыкла к тебе.
Может, это и неплохо, подумал Клайн. Но что скажет Майлз, если по возвращении домой Виолетта заявит, что привыкла с ним спать?
— Ты хоть понимаешь, что не стоит рассказывать Майлзу о том, что мы спали в одной постели?
— Я не так глупа, — обиделась она. — Если ты сохранишь наш маленький секрет, то и я ничего не скажу.
Секрет? О, Грегори прекрасно знал, что секрет, который знают двое, — это прекрасная возможность для шантажа. Но матрас был намного лучше, чем жесткий пол, а он полдня провел в седле…
