Патриция Хэган - Любовь и ярость
И в первый раз Колт с раскаянием подумал о Шарлин, как она ехала тут ночью совсем одна, через степь, полную гремучих змей, выползающих в поисках воды. Да уж, поистине, стоит Шарлин что-то задумать, и ничто ее не остановит! Она всегда была чертовски упряма! Это все испортило. Но теперь, похоже, упрямство довело ее до беды, впрочем, как и его. Чарлтон Боуден наверняка сейчас просто с ума сходит от ярости, и его вовсе не волнует, что Шарлин сама во всем виновата.
Но так ли уж она виновата? Этот вопрос он не раз задавал себе. Здесь есть и его вина. Надо было держать себя в руках, как положено мужчине, черт побери, а он, будто зеленый юнец, не сумел справиться с похотью. Будь все проклято, он должен был отправить домой безрассудную девчонку!
И что же ему теперь сказать Боудену? Что он вообще может сказать?! Вне всякого сомнения, Боуден будет настаивать, чтобы Колт искупил свою вину перед его дочерью, женившись на ней. Спас от позора несчастную семью и заткнул рты городским сплетникам.
Но Колт отнюдь не чувствовал себя настолько виновным, чтобы выполнить подобное требование. Ну уж нет, он не позволит сделать из себя козла отпущения!
Когда он решит жениться наконец, если это вообще произойдет, то сделает это только по любви. А сейчас он не желает приносить себя в жертву доброму имени Шарлин, дав ей свое.
Когда этот кошмар рассеется, он непременно уедет из города хотя бы на несколько дней, тогда сплетни скорее утихнут. Да и Бранч Поуп – чертовски толковый управляющий и не откажется какое-то время обойтись без него, особенно если Колт объяснит ему все как мужчина мужчине. Бранч справится с делами и без Колта, тем более если тому придется уехать в Мексику.
Но сейчас ему предстояла встреча с разъяренным Боуденом, и Колт поймал себя на мысли, что многое отдал бы, чтобы избежать этого.
Ох уж эти женщины!
Черт возьми, он никогда не считал себя хладнокровным циником, но ему все чаще приходило в голову, что лучше не связываться ни с одной из них. Получить от женщины удовольствие, подарить радость ей, а потом бежать без оглядки, только так и можно.
И он подумал о сводной сестре, которую не видел уже почти четырнадцать лет. В один прекрасный день она свалится ему как снег на голову и нагло потребует половину всего – и это после того, как он работал день и ночь! Но тут уж ничего не поделаешь, потому что такова воля отца. И поскольку тот нажил все своим трудом, начав с нуля, Колт считал, что не его это дело – указывать отцу, как распорядиться своим состоянием. Лучше всего держать свои мысли при себе и не огорчать родителей.
Он уже подъезжал к городу и мог видеть дома, стоявшие на окраине. На вершине холма он слегка замешкался, разглядывая городок сверху. Конечно, жизнь в Силвер-Бьют была уже не такой оживленной, как когда-то во времена старательской лихорадки, но и в упадок он не пришел, как многие другие, подобные ему городки, захиревшие вместе с истощившими свои запасы рудниками. Силвер-Бьют продолжал жить своей жизнью.
Внезапно глаза Колта настороженно сузились. Интуиция, никогда не подводившая его, подсказывала, что происходит что-то неладное. Не понимая, что так встревожило его, он тем не менее заметил, что и конь его захрапел и испуганно попятился. Страх холодком прокатился по спине Колта, покрыв кожу мурашками.
Внезапно до него долетел пронзительный крик, оборвавшийся на самой высокой ноте.
Изо всех сил всадив шпоры в бока лошади, он направил ее вниз по склону холма, рассчитывая срезать угол и выиграть несколько минут. Вскоре Колт оказался на главной улице, но она была вся покрыта раскисшей от дождя глиной, так что ему пришлось убавить скорость, чтобы со всего размаху не грохнуться на землю вместе с лошадью.
В конце улицы он заметил большую толпу возбужденно жестикулировавших горожан. Когда он подъехал ближе, раздался испуганный и смущенный шепот и люди расступились перед ним, образовав живой коридор.
Колт соскочил с коня и увидел женское тело, распростертое в грязи. Волосы, когда-то золотые, были залиты кровью.
Возле тела на коленях стоял мужчина и глухо рыдал, обхватив голову руками.
Внезапно, как от толчка, Боуден поднял искаженное горем лицо и увидел перед собой Колта. Он попытался заговорить, и губы его задрожали и искривились в уродливой гримасе скорби.
– Ты! Будь ты проклят, это ты убил ее! Ты убил ее так же верно, как если бы сам пустил в нее пулю!
Его голос сорвался. Рыдания сотрясали могучее тело, грудь тяжело вздымалась, как будто ему не хватало воздуха. Покрасневшие от слез глаза с горечью смотрели на молодого Колтрейна. Потрясая огромными кулаками, не помня себя от горя, Боуден кричал и проклинал Колта:
– Я убью тебя, Колтрейн! Убью, как ты убил мою несчастную девочку!
Вдруг, краем глаза заметив у стоящего неподалеку человека торчащий из расстегнутой кобуры пистолет, он сделал быстрое движение, чтобы схватить его. Но тот был начеку и с силой оттолкнул Боудена. Подоспевшие на помощь соседи быстро схватили за руки обезумевшего от горя отца и, осторожно поддерживая, повели обратно в помещение банка.
Колт вздрогнул, почувствовав на плече чью-то руку. Он обернулся и, словно во сне, увидел смутно обрисовавшуюся перед ним мужскую фигуру с металлической звездой шерифа на рубахе. Тот что-то говорил, но голос доносился до Колта глухо, как сквозь плотный слой ваты. Заметив, что Колтрейн как-то странно смотрит на него, шериф заговорил громче, стараясь отчетливо выговаривать слова:
– Это было ограбление банка. Мои люди сидели в засаде.
Шарлин, к несчастью, попала прямо в опасную зону. Я еще здорово удивился, глядя на нее, – она шла, как лунатик, или что-то в этом роде. В жизни ничего подобного не видел! Кстати, я совершенно уверен, что никто из моих людей не стрелял в нее. Они прекратили огонь сразу же, как только увидели девушку. Мой помощник считает, что один из нападавших стрелял в кого-то из нас, но промахнулся, либо Шарлин нарвалась на случайную пулю.
От этого, конечно, не легче, – мягко добавил шериф, – но, думаю, она не страдала. А скорее всего даже не успела понять, что с ней.
Но Колт почти не слышал, что говорил шериф.
– А бандиты туг же убрались, – проворчал тот, – мои ребята как увидели, что девушка упала, обо всем забыли, вот они и сбежали. Повезло мерзавцам. Ну да мы их найдем!
Колт нетерпеливо сбросил с плеча руку шерифа и, как слепой, шагнул вперед к телу Шарлин. Опустившись на колено, он протянул руки и нежно, как спящего ребенка, прижал к груди мертвую девушку. Когда ее голова безвольно склонилась к нему на плечо, он чуть было не заплакал, таким безмятежным было ее лицо – и в то же время таким неживым. Все еще не веря в случившееся, он заглянул в безжизненные голубые глаза, еще только утром сверкавшие страстью. А теперь ему пришлось закрыть их дрожащими пальцами.
