Джоанна Борн - Тайна куртизанки
– Чтобы держать вожжи, тебе, мисс, и не требуется видеть. Я половину времени правлю, закрыв глаза, и дремлю. Всю работу делают лошади. А твое дело запомнить, где чья вожжа. На тот случай, если кто-нибудь влезет наверх и спросит тебя об этом.
Анник до боли в пальцах сжимала кожаные ремни. Единственное, чем она в своей жизни правила, была скрипучая цыганская повозка со спокойной лошадкой.
– Я не уверена, что это удачная мысль.
– Лучший для тебя способ приспособиться к жизни, мисс. Если ты не против моих советов. Что может быть лучше двуколки с пони для езды по сельской местности? И я не вижу причины, чтобы ты не могла править. Как любая из этих леди в Англии. Да и половина из них, должно быть, слепа, как и ты. Прошу прощения, что заговорил об этом.
– Вы на удивление хладнокровный человек, месье Дойл. Но ваша репутация вполне заслуженна.
– Что красивая молодая леди вроде тебя знает о моей репутации? Когда приедешь в Англию, купи себе двуколку и пони, разумного, как эта пара. Он будет возить тебя, куда захочешь, а тебе останется только держать поводья, как ты делаешь это сейчас.
– Купить… двуколку. Конечно. Так я и поступлю, если доберусь когда-нибудь до Англии.
– Нет, мисс, не сомневайся. Ты знаешь, что мы берем тебя с собой в Англию. Едем туда быстро, насколько возможно. Приближаемся с каждой милей. – Дойл слегка двинул вожжи в ее руках, чтобы объехать какой-то предмет на дороге. – Чем скорей ты перестанешь бороться с Греем, тем будет лучше для всех нас. Понимаешь, мы все чувствуем некоторое беспокойство, не зная, собираешься ты убить его этой ночью или нет.
– Да. Или нет. Как получится.
Хотя его руки дружески обнимали ее, Дойл выпустил поводья, оставив ей карету и лошадей, которые могли в любую минуту сделать что угодно.
– Вы не заберете поводья себе, Дойл? Потому что я решительно не хочу править.
– Да ты отпусти вожжи, лошади сами идут куда надо. А когда ты напрягаешься, это сбивает их с толку.
– По-вашему, нужно откинуться назад и спокойно ехать дальше? Вероятно, так же я должна поступать, чего бы не потребовал месье Грей. Очень мужской совет.
– Точно, мисс. И пока лошади везут нас к побережью, все, что тебе нужно делать, – это учить хинглиш.
– Хинглиш? О, английский. Нет. – Анник скрыла улыбку. Мать говорила ей, что Дойл окончил Кембридж. С отличием. – Я не планирую тотчас ехать в Англию.
– Мисс, ты именно туда и направляешься, если ты извинишь меня за возражение. Так что мы будем учить тебя хинглишу. Это не трудно. Моя младшая девочка, ей три года, считает это удовольствием.
Анник было спокойнее в объятиях Дойла и стало еще лучше, когда он забрал у нее поводья. Но карета вдруг остановилась. Должно быть, напрягшееся тело выдало ее страх, потому что он тут же сказал:
– Не о чем беспокоиться, мисс. Просто ищу место, где бы остановиться. Может, здесь.
Она почувствовала близость реки, услышала ветер и жужжание мух. Значит, они среди полей, далеко от деревень, и рядом лес. Они собираются оперировать бедного Эйдриана тут, где не будет слышно его криков.
– Подходящее место?
Она услышала, как Грей спрыгнул на землю и пошел вдоль дороги.
– Может быть. – Голос Дойла сопровождался звуком, который озадачил ее. Потом она поняла, что он поскреб щетину на подбородке. – Что мы тут имеем?.. Пару-тройку камней у дороги, как будто их специально нагромоздили. Похоже, работа цыган. Мы теперь едем по их тропе, они привязывают к деревьям клочки ткани на уровне верха повозки. Этот камень, вероятно, означает их стоянку. Может, в этих лесах…
Они ждали, что она скажет. Британские шпионы знали о ней больше, чем ей хотелось.
– Как они выглядят, месье Дойл, эти ваши камни?
– Один – большая глыба, округлый. Это в середине. Еще три в ряд… Давай покажу тебе. – Он куда-то сунул поводья, взял ее левую руку, положил себе на колено и показал точками на ее ладони, как расположены камни. – Затем один плоский, в стороне от твоего мизинца, чуть справа. Не знаю, то ли он из этой группы, то ли случайный. Ни ветки, ни пера, ни клочка травы. Одни камни.
– Вы уже читали такие знаки прежде.
– Видел там и сям. Только не могу сказать, что я читал их.
– Следы повозок, – крикнул Грей справа от них. – Один в один, прямо по центру. Цыгане.
Если здесь стоят лагерем цыгане, они ей помогут. Они бы не стали вмешиваться в ссоры чужих, но им бы не понравилось, что женщина, которая говорит по-цыгански, в руках таких людей.
Дойл кашлянул.
– Их здесь нет. Тряпки висят уже несколько месяцев. И следы колес старые. Можем использовать это место для себя.
Англичане увидели слишком много, а она бы предпочла иметь дело с глупцами.
– Вы правы насчет знаков, недалеко отсюда есть лагерь. Безопасное место. Он должен быть выше по течению реки, которую мы проехали, выше дороги, так что вода чистая. Цыгане очень аккуратны в этом.
После короткого обсуждения Анник направила карету не к ближайшему клочку леса, который привлек их внимание, а по длинной тропе, ведущей в заросли и казавшейся менее привлекательной. Когда они подъехали к поляне, она сразу же поняла, что здесь была стоянка цыган. Пахло старыми бивачными кострами, диким чесноком, сладким укропом и мятой.
– Вы нашли для нас хорошее место. – Грей снял ее с козел. – То, что нужно. У вас есть цыганская кровь, Анник?
– Во всяком случае, не по материнской линии. О своем отце я мало что знаю, он умер, когда мне было четыре года. Но думаю, он – баск. Иногда они с матерью разговаривали на языке, которого я нигде больше не слышала. Знаете, они ведь были революционерами, а в то время радикалы предпочитали не говорить о своем происхождении. Это было небезопасно.
– Я бы назвал вас кельткой, из-за ваших голубых глаз. Может, бретонкой. Постойте здесь минуту. – Ветки затрещали под его сапогами, когда он вошел в заросли.
Солнце грело ей кожу, близкая река приносила влажность, прохладу и утешение. Опавшая листва шуршала под копытами лошадей, которых Дойл вел к реке. В воздухе стоял запах старого древесного угля, табака и помады для волос, которой пользовались женщины. Все это было ей знакомо.
Если б Маман не забрала ее, возможно, она до сих пор жила бы в цыганском лагере. К этому времени у нее мог бы уже быть черноволосый ребенок для любви и молодой хвастливый муж вместо похитителя, который везет ее для затруднительного и неприятного допроса в Лондоне.
К ней подошел Грей.
– Вот. – Он вложил ей в ладонь крепкую палку. Анник бы назвала ее дорожным посохом, хотя никогда не держала его в руках. Но отец рассказывал ей легенды о Робин Гуде, именно такой палкой Маленький Джон привык бить по голове шерифа Ноттингемского. Конечно, эта палка была меньшей по размеру.
