Донна Гиллеспи - Несущая свет. Том 1
Ауриана сунула на скаку одну руку за пазуху и, нащупав там амулет, подаренный ей при рождении Рамис, прижала кожаный мешочек со святой землей аурр к своей груди. Ей показалось, что от ее прикосновения земля как будто ожила и стала излучать живое тепло.
«Святая земля, плоть и дух Фрии, сохрани меня на путях моей судьбы!» — молилась Ауриана. Но, может быть, пути ее судьбы как раз и ведут к смерти?
Когда она проносилась мимо воткнувшегося в землю дротика, то, почти не осознавая, что делает, инстинктивно схватила его, чуть не упав со своей лошадки, — однако ей удалось удержать на скаку это оружие. Позади нее раздались громкие злобные проклятья. Ауриана неловко держала в руке тяжелый дротик. Ателинда учила ее метать копья и дротики, как учила всему, что связано с ведением домашнего хозяйства, потому что женщина должна уметь защищать поля и усадьбу от набегов иноплеменников. Но те дротики, которые метала она, были намного легче и не имели железных наконечников, к тому же метала она их не в грозных врагов, а в безобидные деревянные столбы.
«Я привела его в бешенство, и теперь он не успокоится, пока не поймает меня и не убьет каким-нибудь медленным, жестоким способом. У него есть еще один дротик, если он бросит его и промахнется, то я буду вооружена, а он — нет. Наверняка он тоже подумал об этом. К тому же, я никогда не убивала людей — только зайцев! Я не смогу! Хотя, конечно, воины это делают каждый день… А если его дух будет преследовать меня не только на этой земле, но и в загробном мире? Я уверена, если он убьет меня, то уж мой дух наверняка не оставит его в покое! Интересно, а Бальдемару приходят на ум подобные мысли перед тем, как он должен убить человека? Жаль, но, кажется, у меня уже не будет случая спросить его об этом».
Наконец, она въехала под густую сень ясеневых крон, сквозь которые почти не просматривалось небо. Священный сумрак, казалось, поглотил ее. Воин из племени гермундуров отставал от нее примерно на четыре лошадиных корпуса. В благоговейной тишине этого места его тяжелое неровное дыхание было особенно отчетливо слышно. Почему он не устрашился этой заповедной рощи? Священные жрицы предупреждали, что если в Ясеневую Рощу войдет человек, которого не призвал к себе Дух этой Рощи, он потеряет человеческий облик.
«Мы оба превратимся в воробьев, — думала Ауриана, — или будем заточены в стволе какого-нибудь дерева, наши ноги врастут в землю, наши волосы станут листвой и почувствуют прикосновение неба. Мы будем жить нескончаемой сменой дня и ночи, зимы и лета. А мои родители никогда не узнают, что сталось со мной».
Деревья сурово взирали на девушку, они были слишком древними и слишком почтенными, чтобы вот так сразу реагировать на ее бесцеремонное вторжение. А где же жрицы и жрецы этого святилища? Никто никогда не упоминал при ней о том, прячутся ли они тоже, как простые смертные, во время вражеских набегов. Роща была наполнена голубоватым сумраком, в котором как будто в глубоких водах плавали темные стволы деревьев; кругом царила благоговейная тишина. На темном ковре из прелых листьев, устилавших землю, тут и там лежали полосы призрачного света, чуть пробивавшегося сквозь густую листву. Стройные колонны этого храма не были окружены ни кустарником, ни подлеском: Ясень — гордое дерево, и он не допускает рядом с собой появления других растений, — любой случайный росток тотчас же душат его корни или убивает густая крона, лишая солнечного света.
Несчастный, выбившийся из сил Брунвин продвигался теперь с большим трудом. Ауриана понимала, что ему надо немедленно дать отдых, или он падет. Его раздувавшиеся от прерывистого дыхания бока были покрыты клочьями пены; от его пронзительного жалобного ржания у девушки сжималось сердце.
«Пора. Я должна попытаться спасти себя, или я навлеку позор на весь свой род».
Она резко натянула поводья, но пони продолжал бежать, не желая останавливаться. Поэтому девушка привстала и довольно тяжело спрыгнула со спины своего коня на мягкую землю, держа в одной руке повод, а в другой — высоко поднятый дротик. Брунвин замотал головой и попятился — короткий повод не давал ему возможности продолжать бег. Преследователь от изумления тоже замедлил шаг Теперь он приближался к ней медленной легкой поступью, помахивая в воздухе дротиком, как бы прицеливаясь им поточнее, чтобы не промахнуться на этот раз. Ауриана разглядела его, он был довольно красив и полон дерзкой самоуверенности.
Держа пони под уздцы, она спряталась за ствол ясеня, стараясь не оскорбить священное дерево с зеленовато-серой замшелой корой своим кощунственным прикосновением. Ауриану тошнило от ужаса, в горле стоял ком, но она твердо держалась на ногах. Воин приближался очень осторожно, ловко лавируя между деревьями и заходя к девушке сбоку. Ауриана не понимала, почему он так настойчиво стремится убить ее, а не захватить в плен живой. Это была еще одна очень странная и устрашающая особенность нынешнего набега. Она нутром чувствовала, что он ни во что не ставит ее жизнь и что ему убить ее так же легко, как заколоть домашнюю скотину, предназначенную на ужин; в его взгляде светилось злорадство, как у коварного тролля.
Отступая за деревья в глубь Рощи, Ауриана уловила сначала смутный, неясный, низкий и унылый звук — кто-то играл на костяной дудочке; постепенно звук набирал силу и высоту, пока не наполнил собой все пространство вокруг. Краем глаза девушка заметила мелькавшие среди стволов призрачные белые жреческие одежды.
Священные Жрицы были здесь, неподалеку, наблюдая за ней, следили за каждым ее шагом, отмечали каждый поступок. Готовая уже вырваться из ее груди мольба о помощи замерла на устах. Они не придут ей на помощь, потому что, войдя в святилище, она покинула пределы обыденной жизни и переступила порог жизни сакральной.
— Все, что происходит в Ясеневой Роще, — скажут они, — является знаком и прообразом того, что произойдет в мире.
Ее судьбу и все, что с ней случится сейчас, они истолкуют как предзнаменование грядущих событий. Они будут наблюдать отстраненно и одновременно пристально за тем, останется ли она жива или умрет, и по ее предсмертным корчам предскажут грядущие судьбы мира. Ауриану внезапно охватило чувство полной беззащитности и покинутости. Все, что покровительствовало ей и защищало, вмиг растаяло, как дым: слава ее семьи, многочисленный род, доблестные соратники ее отца — самые отважные воины племени. Сейчас она была совсем одна, юная девушка, одиноко стоящая перед лицом смерти.
Темноволосый воин неожиданно бросился влево, застав ее врасплох — правый бок Аурианы больше не защищал спасительный ствол ясеня. Быстро, но старательно прицелившись, преследователь метнул дротик сильной умелой рукой.
