Патриция Райс - Бумажные розы
Руки Эви медленно скользнули по его волосам, а сознание отказывалось пока постичь то, что только что произошло с ней. Все мысли были отложены до утра. Главное, что зверя вновь удалось загнать в клетку.
Глава 8
Эви замерла у самой стены, отодвинувшись как можно дальше от большого мужчины, лежавшего на одной с ней постели. До вчерашней ночи Тайлер не казался ей особенно огромным, но сейчас его тело олицетворяло собой непреодолимую преграду на пути к двери. Его голое плечо возвышалось, словно курган, закрывая от нее всю комнату, кроме потолка. Слава Богу, что он по крайней мере лежал к ней спиной. В противном случае его волосатая грудь навела бы на нее ужас. Вчера ночью фантазия столкнулась с реальностью и не выдержала этого столкновения. Теперь Эви не могла спрятаться в мир своих грез, и у нее было такое чувство, будто ее раздели.
Раннее солнышко отбрасывало серебристые блики на потолок и золотило кожу Тайлера, но Эви старалась не задерживать на этом свое внимание. Нельзя лежать без движения, нужно что-то предпринять. Но близость его голого тела не давала ей сосредоточиться. Эви чувствовала себя беспомощной, как никогда. От его кожи исходил жар.
Он был строен и узок в кости, но это уже не могло обмануть Эви. Она на себе испытала его силу и мощь. И ее охватил ужас при мысли о том, что будет, если он сейчас проснется и решит вновь подмять ее под себя.
После вчерашней ночи у нее все болело. Между ног до сих пор лихорадочно пульсировала каждая жилка. Эви презирала его за то, что он с ней сделал, но себя она презирала еще больше.
Ведь она клялась, что с ней этого никогда не случится. Собственные родители всегда представлялись ей в воображении милыми людьми, однако это не мешало ей в полной мере осознавать факт своей незаконнорожденности. Именно поэтому она никогда не могла прямо держать голову в Сент-Луисе, несмотря на все свое богатство и красоту. И она поклялась, что мужчина никогда не сделает с ней то, что было сделано с ее матерью. И вот пожалуйста!
Стиснув зубы, Эви стала обдумывать пути к бегству. Учитывая обстоятельства своего появления на свет, она немало времени посвятила изучению вопроса незаконнорожденности детей и узнала все, что только могла узнать о такой деликатной теме благовоспитанная девушка. Эви было известно, как получаются дети, и она твердо решила, что с ней это случится только после замужества. Она также слышала о существовании способов пресечения беременности, хотя и в весьма общих чертах. Впрочем, ей казалось, что в случае чего она не растерялась бы. Эви крепко надеялась на то, что этот «случай» никогда не возникнет, и понимала, что шансов на благоприятный для нее исход будет гораздо больше, если ей сейчас удастся сбежать от Тайлера.
Она попыталась натянуть на себя одеяло, но оказалось, что Тайлер обернул им ноги. Тогда Эви стала искать свою ночную рубашку и вскоре поняла, что и та находится под ним. В эту минуту она случайно задела ногой его ногу и испуганно отшатнулась к стене, но было уже поздно.
Он развернулся и молча уставился на нее. Пораженная ужасом, Эви не могла отвести взгляда от его глаз: они уже не казались янтарными, и в них не было ни смешинок, ни веселых чертиков, которые были связаны в ее сознании с его обликом. Она не пошевелилась даже тогда, когда его взгляд опустился на ее неприкрытую грудь.
Тайлер впился взглядом в бледно-розовые нежные соски, покачивающиеся всего в нескольких дюймах от его лица, и хрипло чертыхнулся. Голова вся гудела, но, несмотря на это, он почувствовал нарастание возбуждения. К счастью, он уже не был пьян, четко сознавал, где и с кем находится и что надо делать.
Вырвав одеяло из рук Эви, он обернул им свои бедра и поднялся. Девушка тут же инстинктивно натянула задранную нижнюю юбку на колени, но Тайлер все же успел заметить на ней темное пятно. Еще раз выругавшись, он сорвал импровизированную ширму, швырнул простыню Эви и ушел.
Девушка проводила его взглядом, исполненным облегчения и одновременно разочарования. Впрочем, эти чувства мгновенно уступили место закипающей ярости. Вскочив с постели и завернувшись в простыню, она бросилась к очагу, куда еще с вечера поставила на угли горшок с водой. Та была теплая.
Эви принялась яростно намыливать себя старым куском щелочного мыла, обнаруженного вчера, радуясь про себя, что Тайлер сейчас вынужден обливаться ледяной водой из колодца. Ничего, это немного собьет с него спесь.
Помывшись, она стала лихорадочно одеваться, опасаясь, что он может вернуться в любую минуту. Вчера он был не в себе из-за своего горя и виски, но где гарантия, что он не попытается сейчас сотворить с ней ту же гадость? Где один раз, там и второй. Эви не могла постичь ход мыслей мужчины и оттого боялась еще больше. Она привыкла к взглядам мужчин, чувствовала, что кое-кому из них мало было одного любования и они готовы пойти дальше. Но до сих пор к ней прикасался только Тайлер. Тогда, на пароходе, он несколько раз поцеловал ее, но в общем-то мало обращал на нее внимания. И она не могла понять, хочет ли он ее на самом деле как женщину.
Правда, выяснять этот вопрос Эви не собиралась. Она наглухо застегнула платье на все крючки. Затем, не обращая внимания на ноющую боль внизу живота, надела все свои юбки. Едва она закончила одеваться, как в хижине появился Тайлер.
Он умылся и даже переоделся, отыскав свежее белье в седельной сумке. Очевидно, в его гардеробе не было ни одной цветастой рубахи, какие Эви уже видела на некоторых уроженцах Техаса. Сейчас на нем была такая же строгая сорочка из хорошего полотна, как и та, что он носил в Натчезе. Правда, ворот был не застегнут и отсутствовал галстук. Эви старательно избегала смотреть вниз, на его желто-коричневые брюки, впрочем, она и так уже знала, что под ними скрывается.
Отведя от него глаза, она стала завязывать шнурки на туфлях.
— Если вы готовы, мы можем уже тронуться в путь.
Эви резко подняла голову, но промолчала. Что она могла сказать человеку, который накануне лишил ее невинности? Уж наверное, не «доброе утро, дорогой». Эви растерялась — все подходящие случаю сцены из книг как назло вылетели из головы.
Она вышла вслед за ним на улицу. Солнце уже поднялось довольно высоко, и день вновь обещал выдаться знойным. Тайлер подвел двух лошадей: одну Эви узнала, но вторая была чужая, явно не Бена.
Натолкнувшись на ее вопросительный взгляд, он сказал глухо:
— Судя по всему, она принадлежала одному из бандитов. Я поймал ее вчера вечером на дороге. Вы ездите верхом?
— Нет.
Она оглядела высокую лошадь, «западное» седло и затем опустила глаза на свое габардиновое платье с турнюром и тяжелым шлейфом. Эви знала, как одеваются женщины для прогулок верхом, и понимала, что ее наряд совершенно непригоден для этого.
