Хелен Диксон - Цыганские глаза
– Я ничего вам не должна.
– Нет, должна, – и, не дав ей возможности возразить, Лукас схватил ее и прижал к груди.
Пруденс ахнула.
– Отпустите меня, – воскликнула она, извиваясь в его объятиях и не замечая, что страсть Лукаса возрастает с каждым ее движением.
– Ты слишком гордая и слишком глупенькая, милашка, – пробормотал Лукас. Он знал, что своим поступком может разжечь в ней ненависть, но понадеялся найти отклик в ее сердце и ее теле. – Я должен изменить твое мнение обо мне.
Он принялся целовать ее со жгучей страстью, с безжалостной настойчивостью, раня ее чувства. Пруденс пыталась вырваться, но его руки были крепкими, как тиски, и чем отчаяннее она боролась, тем более жестокими становились его губы.
Только когда она замерла, дрожа и уступив его напору, Лукас отстранился и взглянул в ее полные ярости глаза.
– Это, малышка, – прошептал он, согревая ее своим дыханием, – был твой первый урок. Но я знаю, что ты способна на большее.
Пруденс глядела на него, затаив дыхание, борясь с клокочущими в груди чувствами.
И тогда он поцеловал ее совершенно иначе. Теперь его руки обнимали девушку с нежностью, лишившей ее всякой способности к сопротивлению. Он целовал ее крепко и страстно, разжигая в ней пламя. Пруденс уступила ему, покорившись дерзким ласкам его ладоней и губ.
Лукас ощутил взрыв желания, почувствовав, что девушка отвечает на его поцелуй с неожиданным пылом. Услышав ее стон, он поднял голову, поняв, что ему грозит опасность превратиться из соблазнителя в соблазненного. Обняв тонкую талию Пруденс, он взглянул в ее раскрасневшееся лицо, вдыхая аромат ее волос. Она открыла глаза, растерянные, потемневшие от возбуждения, и Лукас улыбнулся, убедившись, что его поцелуй произвел желаемое впечатление.
– А это, моя прелесть, – пробормотал он низким и хриплым голосом, – был твой второй урок.
Пруденс, словно в тумане, взглянула на чувственные, красивые губы, целовавшие ее со жгучей страстью, и, обессилев, прижалась к Лукасу, не в силах сдержать сердцебиение и бурю чувств, поднявшуюся в ее душе.
– Нам еще не пора вернуться к гостям? – прошептала она. Охваченная стыдом и смущением, девушка поверить не могла, что предавалась столь распутным ласкам.
– Торопиться некуда, – возразил Лукас. – Я же обещал показать тебе дом.
– Но это было сто лет назад.
– У меня большой дом, – пробормотал он. Склонив голову, он легонько коснулся ее губ, восхищаясь ее чистотой, не в силах поверить, что восемнадцатилетняя невинная девушка едва не заставила его потерять голову.
Приведя Пруденс в эту комнату, Лукас намеревался всего лишь отчитать ее за неподобающее поведение в столовой, но она оказалась столь соблазнительной, а ее аромат был таким пьянящим, что он не смог удержаться. В прошлом он предпочитал иметь дело с искушенными в любви женщинами – страстными, чувственными созданиями, умеющими и бесстыдно дарить наслаждение, и получать его, тогда как Пруденс была девственницей, а в кругах, где вращался Лукас, это встречалось чрезвычайно редко.
Казалось, в ней есть все, что Лукас ценил в женщинах. У него закипала кровь при мысли о том, что он станет ее мужем, разбудит в ней желание и научит ее выражать свою любовь такими способами, о которых она не может и мечтать. Пруденс обладает яркой, необычной красотой и пробуждает в нем такую нежность, о существовании которой он даже не подозревал.
– Ты все еще думаешь об Адаме?
Пруденс покачала головой.
– Я не пыталась заставить его ревновать, клянусь, – призналась она сдавленным шепотом. – Но я чувствовала себя несчастной, а вино помогло мне развеселиться.
– Я верю. Но завтра утром ты проснешься с адской головной болью, – поделился Лукас своей житейской мудростью. – Ты больше не влюблена в него?
– Нет, – ответила Пруденс честно и без малейших сожалений, удивляясь, что так быстро выбросила Адама из головы. Когда Томас сообщил о его женитьбе, ее увлечение развеялось вместе с детскими мечтами. Но симпатия и уважение к нему остались. Он такой порядочный человек… и так любит свою жену. – После его возвращения я поняла, что мы не подходим друг другу.
– А после моего поцелуя тебе не кажется, что мы подходим друг другу гораздо лучше?
Девушка мгновенно насторожилась.
– Конечно, нет.
– Я знаю, что Адам никогда не пробудил бы в тебе таких чувств, как я своим поцелуем.
Пруденс вскинула голову.
– Вы слишком самоуверенны. Откуда вам знать?
Лукас усмехнулся.
– Я знаю Адама, знаю его пристрастия. – Кроме того, Лукас был убежден, что Пруденс, выйдя замуж за Адама Лингарда, была бы разочарована. К окончанию медового месяца она познала бы любовные удовольствия, но осталась бы неудовлетворенной. – У меня достаточно опыта, Пру, чтобы понимать: когда ты отвечала на мой поцелуй, Адаму Лингарду не было места в твоем сердце.
– Может и так, но Адам – джентльмен, а вы нет, – надменно ответила девушка. – Если бы он не был женат и любил меня, он никогда не стал бы целовать меня так, как вы.
Лукас усмехнулся.
– А зря, – мягко сказал он, глядя на ее губы. – Ты из тех женщин, которых нужно целовать… и как можно чаще. Судя по твоим словам и недовольному личику, я понял, что в будущем ты намерена избегать романтических отношений между нами?
Пруденс наконец-то пришла в себя; чары, которые наложил на нее Лукас, начали рассеиваться. Она отвернулась, гневная и пристыженная. Ее охватила уверенность, что его единственной целью было пополнить список своих побед; она не сомневалась, что нечто подобное Лукас проделывал с сотнями других женщин, и не собиралась входить в их число.
– Да. Мы не подходим друг другу. Я уверена, что вы знаете множество женщин, умеющих целоваться лучше меня.
– Вовсе нет, – ответил Лукас, с улыбкой глядя на ее роскошные волосы и соблазнительную фигуру. – Не волнуйся, малышка. У нас впереди достаточно времени, чтобы научить тебя любви.
Потрясенная до глубины души, Пруденс отпрянула, вырвавшись из его объятий. Теперь она убедилась, что Лукас хотел лишь оскорбить ее и унизить. Его несокрушимая уверенность в собственной неотразимости и полнейшее равнодушие к ее словам и чувствам выводили из себя. Пруденс пришла в ярость. Если бы не эта ярость, она сгорела бы со стыда.
– Не рассчитывайте на это… вы… распутный, безнравственный грубиян. Ваша варварская попытка соблазнить меня никогда больше не повторится. Я этого не допущу. Я ненавижу вас… и если вы прикоснетесь ко мне снова, клянусь, я вас убью.
– Любопытно, что из этого выйдет, милашка, – пробормотал Лукас. Наклонившись, он нежно погладил ее по щеке кончиками пальцев и усмехнулся, когда девушка попятилась и отвернулась. – Можешь заигрывать со мной, сколько угодно, но лишь при условии, что ты будешь искренней. А теперь идем. Пора возвращаться к гостям, пока Томас не явился требовать объяснений. И не будь такой мрачной. Улыбнись, малыш, а не то твои родственники что-нибудь заподозрят.
