Жюльетта Бенцони - Искатели приключений: откровения истории
Но начиная с того злополучного дня, Катрин почувствовала, как супруг все больше отдаляется от нее. Он даже перестал навещать ее по ночам, и Катрин терялась в догадках, не зная, чем объяснить эту холодность. Любовницы у него не было, ни одна девушка по соседству не приходила пожаловаться на молодого сеньора. Анна де Сийе открыла ей глаза. Она обратила внимание внучки на смазливых пажей, обычно окружавших ее супруга, который осыпал их золотом и одевал в шелка.
– Жиль не любит женщин, моя милая.
Много слез пролила Катрин в одиночестве в тиши своей комнаты. Но чем она могла помочь своему горю? Она теперь знала, что Жиль ее не любит, да и никогда не любил. Он женился на ней только из любви к ее землям, а нежные чувства испытывал только к двум замкам. У нее же даже не было ребенка, чтобы излить на него свою невостребованную нежность.
Вскоре он уехал к королю Карлу VII по призыву его тещи Иоланды Арагонской, бывшей в качестве герцогини Анжуйской сюзереном Краонов. Жиль оставался неизменно верен королю и был крайне враждебно настроен по отношению к англичанам. Эта его верность в соединении с отчаянной храбростью являлась неоспоримым достоинством Жиля, способным превратить его в образцового рыцаря. Разве не текла в его жилах кровь Дю Геклена, которому он приходился внучатым племянником? Он отправился на королевскую службу с тем большим рвением, что ему было известно, как нуждался в помощи бедный монарх из Буржа, отверженный собственной матерью, преследуемый англичанам. Жиль горел желанием отдать свой меч и достояние на служение королю.
Катрин осталась одна в роскошном замке Шантосе, в компании стариков. Но великолепные расписанные залы, чудесные гобелены, шитые серебром и золотом, пушистые ковры, изумительные шелка, драгоценная утварь и золотая посуда – все это потеряло свою прелесть в ее глазах, когда рядом не стало Жиля. Если бы не надежда когда-нибудь увидеть его снова, она бы ушла в монастырь.
Тем временем при дворе Жиля ждала странная встреча, осветившая его жизнь краткой вспышкой ослепительно яркого света.
– Любезный Дофин, меня зовут Дева Жанна. Моими устами с вами говорит Царь Небесный, чтобы сообщить вам, что вы будете помазаны и коронованы в городе Реймсе и станете с той поры наместником Божьим, ибо подлинным королем Франции является сам Господь Бог… Чистый голос летел над головами изумленно притихших придворных. Он поразил в самое сердце Жиля, стоявшего в толпе, окружавшей Ля Тремуя, который, облачившись в пышные одежды, пытался убедить Жанну, что он-то и есть король. Но она, покачав головой, спокойно прошла сквозь ряды сеньоров и подошла к Карлу VII. Он спрятался в самых последних рядах. Но именно перед ним и ни перед кем другим она преклонила колени. Потом она заговорила и заплутавшаяся в потемках душа Жиля-Бретонца, по-детски жадная до чудес, впитывала каждое ее слово.
Однако в этой девушке, явившейся сюда из Лотарингии и стоявшей сейчас перед королем без тени гордости, но и без робости, не было ничего необыкновенного. Она была высокого роста, хорошего сложения, сияющая свежестью и здоровьем. Она чувствовала себя непринужденно в мужском платье, но ни в ее чертах, ни в спокойном голосе не было ничего, что могло бы указать в ней на существо неземное. Разве только глаза… Чистые и необычно глубокие. Когда они останавливались на вас, казалось, взгляд проникает в самые темные закоулки души.
Теперь король и Жанна беседовали в нише окна. Жиль не сводил с них глаз, пожираемый любопытством. Что она говорила королю? Какие секреты ему открывала? Бледное лицо Карла VII постепенно обретало краски, тусклый взгляд посветлел. Наконец на его устах заиграла улыбка.
Мгновение спустя Жилю было поручено охранять Жанну, которую отныне он был обязан повсюду сопровождать. Когда его представили девушке, он, не зная что сказать, робко улыбнулся, почувствовав вдруг, как его заливает волна никогда доселе не знакомого счастья, смешанного, с чудесным ощущением чистоты и свободы. Жанна ласково улыбнулась в ответ.
С той поры он не отходил от нее ни на шаг. Вместе они сражались в Орлеане. Ради нее, чтобы не омрачать ее ясный взор, он заставлял себя и своих людей изгнать из своей речи грубые солдатские словечки, держал в отдалении свою двусмысленную пажескую свиту. Чувство, которое он испытывал к Жанне, нельзя было назвать любовью в грубом плотском значении этого слова. Это было скорее похоже на притяжение, которое оказывает на человека ангел небесный. В его глазах она была посланницей неба, в этом он ничуть не сомневался. Он любил ее, как любят Бога, только эта любовь была более человечна, ибо он мог видеть ее, коснуться ее, заговорить с ней. Ей достаточно было улыбнуться ему своей спокойной, мягкой улыбкой, и он уже был счастлив. С того дня их первой встречи, 8 марта 1429 года, он стал другим человеком. Для нее он совершал чудеса храбрости. А она в ответ сыграла роль в жизни Катрин, так долго пребывавшей в одиночестве.
Жиль и Жанна были знакомы всего несколько дней. Вместе они изучали военную премудрость, готовясь к широкому наступлению на Орлеан. Как-то утром Дева Жанна неожиданно заявила:
– Мессир! Среди дам в окружении королевы Марии и королевы Иоланды я никогда не видела дамы де Рэ. Как случилось, что ее нет рядом с вами, особенно в этот час, когда вы в скором времени подвергнетесь смертельной опасности?
Жиль почувствовал себя неловко. Глаза Жанны просвечивали его насквозь.
– Моя супруга предпочитает жизнь в замке. Она… у нее мирный нрав, она не очень любит шумную светскую жизнь.
Жанна д'Арк медленно покачала головой.
– Она не любит противиться вашим желаниям, мессир Жиль, и предпочла бы жить подле вас, если бы вам было угодно выразить подобное желание. Негоже жить врозь тем, кого соединил сам Господь, помните об этом!
Эти строгие слова были произнесены спокойным и мягким тоном. Жиль опустил голову как напроказивший ребенок. В тот же вечер он покинул Шинон во главе отряда из нескольких всадников и помчался во весь опор в Шантосе. Его любимец, великолепный конь по кличке Щелкунчик, мчался как пущенная из лука стрела. Вскоре вдали показались башни замка. Жиль ворвался в комнату, где сидела Катрин, и упал к ее ногам.
– Перед битвой, любимая, мне захотелось повидать вас еще раз, – сказал он совершенно искренне, ибо власть Жанны над ним была столь велика, что он забыл, что явился сюда почти по ее приказу. Раз она пожелала этого, он не мог тоже не желать своего возвращения.
Катрин, плача и смеясь, упала в объятья вновь обретенного супруга. Всю ночь они не смыкали глаз, а наутро он пустился в обратный путь, оставив в замке счастливейшую из женщин.
