Мэй Макголдрик - Королева-беглянка
— Есть, наверное, что-то еще. — Каролина нетерпеливо топнула ногой. — Он поместил их в королевской каюте. У него должны быть основания для этого. Он что-то скрывает.
Монах пожал плечами.
— Думаю, что все проще. Я хоть и не его друг, но ведь все знают о его необъяснимой доброте. Я слышал от его людей, что еще со времен набегов на море — на англичан, испанцев, голландцев — он никогда не обрекал побежденных на смерть в море. Он умен: за освобождение одних можно получить выкуп, а за других заслужить должную репутацию. Поэтому его прозвали Джек Большое Сердце. Как-то раз на горящем корабле…
— Замолчи, дурак, — огрызнулась Каролина. — Я плачу тебе не за пересказ о нем сказок пьяных матросов. Я хочу знать, почему он оказывает ей такие почести.
Лекарь снова взглянул сначала на фляжку, а потом на кольцо на пальце Каролины.
— А может, он в нее влюбился. Она красотка что надо.
Каролина зло посмотрела на него.
— Ты говоришь о Джоне Макферсоне. Если бы он просто погнался за новой юбкой, то сразу поселил бы ее у себя в каюте. Нет, здесь что-то другое.
Джон не отличался способностью ухаживать или долго кого-то добиваться. Каролина хорошо помнила, как они впервые встретились в замке Стирлинг. Она оказалась в его постели в тот же день. Это было нечто фантастическое. Как любовник он настолько хорош, что при одном воспоминании ее бросило в дрожь. И он всегда воздавал должное и ее способностям. В любом случае кровать была единственным местом, где они не ссорились.
— Ну что ж, леди Каролина, если вы дадите мне еще кольцо в придачу к броши, я постараюсь выведать через служанку то, что вам нужно. — Монах взглянул на ее сердитое лицо, хитро сощурившись: — Держу пари, она-то уже знает о них больше, чем сам сэр Джон.
Каролина хотела бросить ему брошь, но, передумав, спрятала ее в складку своего платья.
— Узнай и ты, и, если это будет что-то стоящее, получишь брошь и кольцо.
Накинув на голову капюшон плаща, Каролина направилась к двери. Пока разговор ничего не дал, не стоило тратить на него драгоценное время. Она должна следовать своей интуиции и еще раз прийти в каюту Джона.
Она вышла в коридор, на ее губах играла злобная улыбка. Да, так она и поступит, но на этот раз будет действовать иначе. Ей нужен Джон. А эта… Мария — да она ее просто в пыль сотрет. Она Каролина Дуглас и не позволит какой-то куколке помешать ей.
Она получит Джона Макферсона.
* * *Мария, стараясь скрыть смущение, оборвала тетю.
— Изабель, ну, пожалуйста, послушай, я увидела в этом шанс избежать Антверпена и согласилась.
— Какой ценой? — откликнулась резко Изабель. — Где твоя голова, дитя мое? Ты разве не понимаешь, чем это может кончиться? О, Мария, как ты могла быть столь наивной?
Мария тяжело опустилась на кровать родственницы.
— Что? Ну что я сделала не так? Он не просил меня о чем-то недостойном. — Комок в горле мешал ей дышать. — Предложение сэра Джона совершенно невинно. И я решила воспользоваться им — может быть, это наш единственный путь к свободе.
— Невинное? — взвилась Изабель. Увидев, что ее племянница сжалась от страха, она постаралась взять себя в руки. В конце концов, она во многом виновата сама. Старая женщина грустно покачала головой. Еще одно подтверждение того, как прав всевышний, не дав ей мужа и не благословив детьми. С ее-то нетерпимостью она явно не годится в матери. Какие советы она могла бы дать своим детям?
Глядя на растерянную и удрученную Марию, Изабель не могла не пожалеть о том, во что она превратила ее жизнь. Это она сегодня отправила Марию в каюту командующего. Прочие — не менее блистательные — идеи тоже принадлежали ей, Изабель. Теперь она должна отговорить Марию. «Старая глупая женщина», — думала она про себя. Прокашлявшись, Изабель постаралась говорить мягче:
— Я ошиблась, послав тебя к нему. Даже если бы он и согласился отправить нас в Данию без всяких условий, эта страна стала бы для нас недолгим убежищем.
— Возможно. Но все равно убежищем. Дания еще на шаг дальше от Карла. Изабель, пожалуйста, не думай о худшем. Позволь мне сделать так, как решила. Я не могу вернуться в Антверпен. Не могу предстать перед своим братом. Ты лучше, чем кто-либо, знаешь, что это для меня. Тетя, понимаю, я нарушила все правила, мой поступок немыслим. Я вырвалась из железной хватки брата, убежала из этого города, от него лишь для того, чтобы оказаться на корабле, на который напали, и я…
Ее голос сорвался, и она протянула к родственнице свои забинтованные руки. По лицу Изабель трудно было понять, что она думает, ее взгляд не отрывался от израненных рук Марии.
— Пожалуйста, послушай меня, — продолжала, овладев собой, Мария. — То, о чем меня попросил сэр Джон, — ничто по сравнению с тем горем, которое я уже доставила своей семье. Этот шотландец — благородный человек, Изабель. Он ведь не знает, кто мы такие, и тем не менее посмотри, как он относится к нам. Я верю, что ему ничего не нужно от меня, кроме того, о чем он попросил.
Изабель наконец подняла глаза на Марию:
— То, что ты сейчас сказала, еще раз подтверждает, как ты не права. Подумай — ты говоришь, что он ничего не знает про нас. Ничего…
Мария внимательно посмотрела на тетю.
— Да, и что?
— Мария, он не знает, что ты королева, не знает, что ты обещана его королю, не знает, что ты сестра императора Карла, самого могущественного правителя на свете.
— Не понимаю. Какое все это имеет значение в данном случае? Мы ведь и не хотим ему открыться.
— Ну, конечно, не хотим. Но подумай, что все это значит. В его глазах мы всего лишь пострадавшие, которых он спас в море. У него нет оснований считать, что мы не те, за кого себя выдаем. Он чувствует себя абсолютно свободным и волен поступать так, как ему заблагорассудится. А как мужчину его вообще не может удержать ничто, уж поверь мне. Ни его миссия, ни его лояльность к королю. Это все сейчас в его представлении не имеет отношения к делу. — Изабель погладила Марию по щеке. — Этот шотландец просто видит перед собой красивую женщину, вот и все. Женщину, которая не принадлежит никому, беззащитную, доступную. Странно, что он все еще не принудил тебя лечь с ним в постель.
Мария покачала головой:
— Ты не права. Ты исходишь из того, что его поступки мотивируются злым умыслом.
— Нет, я не упомянула о злом умысле, — поправила ее Изабель. — Просто твой сэр Джон ведет себя как мужчина. И что интересно — мужчина, которого ты, моя дорогая, торопишься защитить.
Мария покраснела. Изабель продолжала:
— Я видела, дитя мое, как ты смотришь на него. Да и чему тут удивляться? Какая бы женщина устояла? Ты считаешь, что он ведет себя прекрасно, благородно. Его уверенность в себе проглядывает в его синих глазах, в том, как он двигается, как говорит. Не припомню, чтобы я когда-либо встречала мужчину красивее его. — Изабель задумалась. — Но он охотник, Мария. Один из тех, кто искренне считает, что всевышний дал ему право иметь все, что он пожелает. Ему не нужна женщина-союзница. Он может иметь любую.
