Сесилия Грант - В сетях любви
Он сдал молча плавными движениями. Не спросил зачем. Это было в его пользу.
— Хорошо, — сказала она, когда он закончил. — Теперь переверните карты картинками вверх. — И на запястьях, и на шее, и где-то в груди у нее бился пульс, взбудораженный предвкушением, при этом ее мысли текли спокойно, а зрение и слух оставались острыми.
Он пробежал обтянутыми лайкой пальцами по рубашкам карт, затем принялся с тихим шелестом переворачивать одну за другой, раскладывая так, чтобы показать ей всех королей, десятки и тройки. Он откинулся на спинку стула, и она, подняв глаза, обнаружила, что он выжидательно, со сведенными на переносице бровями, смотрит на нее.
Она несильно ударила ладонями по столу. Дала своим губам разрешение сложиться в загадочную, как у сфинкса, улыбку.
— А теперь говорите, прошу вас.
— Говорить? — Ее улыбка передалась ему, она замаячила в уголках его рта. — О чем?
— На любую тему. Ваша задача — отвлечь меня. — Продолжая пристально смотреть на него, она протянула руки к картам.
— Отвлечь вас. — Сосредоточенное выражение исчезло с его лица. — Боюсь, я не успел отрепетировать свой эротический спектакль.
Отлично. Это именно то, что надо.
— А вам никто и не позволил бы его играть. Вы должны отвлекать словами. Говорить на любую тему. Пока я не собрала последнюю карту, вам разрешается любая степень фамильярности. — Карты буквально звенели, когда она собирала их в колоду.
— Все это очень похоже на вызов, мисс Слотер. — Повернувшись на стуле, он привалился к спинке правым боком и одну руку положил на стол. Действительно, ему пора избавляться от рыцарства. Без него он значительно интереснее. — Как я полагаю, вы носите чулки? — Таким голосом хорошо соблазнять: мягкая хрипотца наполнена нотками, обещающими ласки.
Только она не позволит ему распускать руки, а единственный способ соблазнения, который она готова признать, сопровождается предложением о карт-бланш.
— Естественно, я ношу чулки. — Ни малейших изменений в тембре ее голоса.
— А какого цвета подвязки? — Он пристально смотрел на нее.
— Сегодня синие. — Она — на него.
— Синие. — Он повторил это слово, как будто пытался овладеть им. Продолжай он в том же духе, он запросто смог бы покорить любую даму, если бы она не обладала сильной волей или уже не была бы занята.
— Именно синие. Итак, один вопрос решен. Значит, вы так представляете себе процесс отвлечения? — Ей следовало бы чувствовать, как его взгляд скользит вверх, будто рука, к тому месту, где подвязка держит чулок. Возможно, позже она это почувствует. А в настоящий момент его слова лишь обостряют ее внимание и сосредоточенность. Вот дама треф, и большим пальцем левой руки она готова положить эту карту туда, где ей самое место в собираемой колоде.
— Это только начало. — Его голос зазвучал еще ниже. — Темно-синие, как корсаж вашего платья, или посветлее, как вышивка?
— Ярко-синий, вот как называется этот цвет. И он никакой не светлый. И я предупредила вас, что время ограничено. — Она слегка дернула головой, показывая, насколько слабо на нее действует этот разговор. — Если вы собираетесь составить опись моего нижнего белья, поторопитесь.
— Поспешишь — людей насмешишь. И есть определенное удовольствие в том, чтобы подолгу задерживаться на каждом предмете.
А ведь и правда. Задерживаться на подвязках, на других деталях.
— Вы, наверное, ужасно скучный любовник. — Еще три карты попали на свои места в колоду. — Уж больно окольными путями вы идете к цели. Не боитесь, что это отвлечет женщину?
— Насколько я помню, именно в этом заключалась моя задача. Я хоть немного преуспел?
— Убедитесь сами. — Она постучала по столу ребром колоды, чтобы подравнять карты, и положила перед ним.
Он взял ее. Сверху лежал трефовый туз. Длинными, гибкими пальцами он снял эту карту, потом следующую, потом еще одну и еще одну.
Она, несомненно, тщеславна. Разве можно прийти к иному выводу, когда видишь, как смягчаются ее черты от радости, стоит ему перевернуть карты, разложенные в четкой последовательности? Тузы, двойки, тройки, четверки. Он бросил на нее быстрый взгляд. Пятерки, шестерка, семерки и восьмерка, затесавшаяся в семерки, но не потому, что Лидия отвлеклась, а потому, что ее пальцы где-то ошиблись. К тому моменту, когда Блэкшир открыл туза пик, он уже сидел прямо, а на его лице было то же выражение, что и, вероятно, у Париса из Трои, когда три богини требовали от него решить, кто из них красивее.
Ни один мужчина никогда так на нее не смотрел. И скорее всего не посмотрит. Но от этого взгляда у нее внутри все затрепетало, как будто ее тело состояло из тикающих часов, а не из обычной плоти. Она вдруг поняла, что с радостью остановила бы это мгновение, если бы у нее была такая возможность. Она бы до конца дней безмолвно купалась в этом взгляде, способном творить такие чудеса.
Нет. С ней он ничего не сотворил. Лидия осталась такой, какой и была: деятельной, блистательной и запутавшейся. Раньше об этом знала только она. Сейчас узнал еще один человек.
Глава 6
— Как это у вас получилось? — Уилл сидел неподвижно, напряженно ожидая от нее ответа. Она напоминала греческую богиню: уверенную, могущественную, обаятельную. На ней и платье было под стать богине, оно подчеркивало красоту ее фигуры и оттеняло голубизну ее глаз. Он не мог избавиться от ощущения, будто она только что разделась специально для него.
— Благодаря способности к математике и великолепной памяти. — Она положила руки на стол и сдвинула ладони. — И еще, естественно, благодаря натренированным пальцам.
Разделась? Черт бы ее побрал. Да она ходит голышом перед ним! Он дотронулся пальцем до пикового короля, лежавшего сверху.
— Вы смотрели на эти карты, когда я их переворачивал, и запомнили раскладку всех десяти хендов?
— У меня в мозгу отпечаталась картинка. — Она гордилась собой, и это было видно по тому, как на мгновение засияло ее лицо, и слышно по радостному голосу. — Я всегда все так запоминаю. Если бы вы перечисляли друг за другом тридцать восемь карт, я наверняка повторила бы все без единой ошибки. Но если я вижу их разложенными на столе, я запоминаю их как карту.
— Тридцать восемь. Вы сосчитали их?
— Ненамеренно. Но хенды состояли из трех, трех, пяти, четырех, трех, четырех, пяти, четырех, четырех и трех карт.
— Господь всемогущий. — Он даже не счел нужным проверить ее слова. — Значит, память подсказывает вам, где находится каждая карта, а ваш математический ум подсказывает, в каком порядке их сложить. Но вот как вам удается их так складывать? Ведь вы ни разу не отвели взгляд от моего лица.
