Барбара Смит - Проблеск небес
Кэтрин подавила охватившие ее чувства. После разочарований, постигших ее в браке, она должна была знать, что нельзя связывать себя с порочным светским щеголем, который преподносит в дар женатым мужчинам проституток. Даже если бы она решилась поставить под угрозу свою мечту об открытии школы, то и в этом случае она не выбрала бы в любовники дворянина, вставшего на гибельный путь.
Лорена постучала по столу костяшками пальцев.
– Кэтрин! Перестань витать в облаках и слушай, что я говорю. Мне не нравится, когда я обращаюсь как будто к стене.
Кэтрин, как всегда, почувствовала себя виноватой.
– Да, мадам.
– Я придумала план, как обеспечить законное право на мое место в Сноу-Мэнор раз и навсегда.
– План?
– Я вижу только один способ. Фабиан должен жениться на моей дорогой Пруденс.
Кэтрин неслышно ахнула. Соединить болезненно застенчивого человека с этой соблазнительницей значило бы сделать их обоих несчастными.
– Пруденс будет против этого брака. Она уже мечтает о будущем лондонском сезоне.
– О, это не помешает. Девочке можно устроить долгую помолвку.
– Но как же Фабиан? Я никогда не замечала, чтобы он уделял особое внимание Пруденс.
– Прошу прощения. – Лорена осуждающе взглянула на Кэтрин. – Судя по твоим возражениям, можно подумать, что ты сама снова хочешь заполучить хозяина Сноу-Мэнор.
– Ничего подобного даже не может и быть, – запротестовала Кэтрин. – Я только беспокоюсь об их счастье.
– Тогда не поощряй его. Хозяйкой этого имения станет моя дочь. Объявление о помолвке будет сделано на балу в следующую среду. – Лорена встала, оправляя складки пышного платья. – Скоро обе мои дочери будут прекрасно устроены.
– Обе? Вы присмотрели жениха и для Присциллы?
Глаза Лорены хищно блеснули.
– А ты не догадываешься? Моей дочери суждено стать графиней Торнуолд.
* * *Словно пятнистое серое облако, маячившее на горизонте, на вершине холма пощипывал жесткую траву породистый баран. Это был великолепный экземпляр, крупный, с крепким костяком и массивными изогнутыми рогами, венчавшими его гордую голову. На морде красовались черные и белые пятна, типичные для этой породы. Мощные ноги свидетельствовали о силе животного.
– Это хороший хаслингден, – сказал Эли Твиди, сжимая крючковатыми пальцами пастуший посох. – Лучше вы нигде не найдете.
Берк что-то рассеянно пробормотал. Прислонившись к каменной ограде, он растирал пальцами клочок шерсти. Она была упруга на ощупь и удивительно масляниста. Берк провел большую часть дня на холодных холмах Йоркшира, выбирая овец для покупки. Это было предлогом для пребывания в Сноу-Мэнор.
От слишком большого количества бренди, выпитого накануне ночью, у него болела голова. Столько потребовалось для его попыток стереть из памяти вчерашний день.
Прошел целый день, но воспоминания о Кэтрин преследовали его как наваждение. Какой нежной она была в его объятиях. Как дрожал ее голос. И эти ее руки, скользящие по его телу ниже… и ниже…
Берк страдал. Как он ошибался, считая ее холодной, такой же холодной, как и ее имя, Сноу! Он ненавидел себя за ту обиду, которую нанес ей, бездумно даря любовницу Альфреду. Мисс Стелла Секстон… тогда он был слишком пьян, чтобы помнить имя этой шлюхи. Это был всего лишь один из бесчисленных безрассудных поступков, совершенных в ту темную пору жизни, когда он не задумывался, кого и зачем тянет за собой в бездну.
Пульсирующая боль в паху становилась невыносимой.
С того момента когда после поцелуя Кэтрин с ужасом по смотрела на него, он видел себя ее глазами Беспринципный негодяй. Бесчестный человек. Жалкий трус.
«Весьма сомневаюсь, что вы знаете, что такое любовь».
Она была права. Любовь не интересовала его. Фальшивое чувство, заблуждение женщин и поэтов.
А как же странное сумеречное видение на поле боя, когда белым пламенем его обожгла мушкетная пуля? У него не было ответа. И в то же время Берк ясно помнил, как плыл высоко над землей, влекомый сияющим светом неугасимой любви.
Почему-то, обнимая Кэтрин, он испытывал то же смутное ощущение покоя. Он обнимал ее, и странно – ему казалось, что это уже было когда-то в прошлом. Ему хотелось разгадать все эти таинственные вещи. Заставить ее улыбаться, снова обнять ее. На этот раз ее глаза должны быть широко открыты, чтобы она отвечала на его ласки.
Проклятие! Она рыдала, а он предложил ей утешение. Такого с ним еще никогда не бывало, и это значит, что он упустил самый удобный за все эти годы случай. Доведите женщину до слез, и она упадет в ваши объятия. Может быть, когда-нибудь, он воспользуется этим способом.
Это был всего лишь поцелуй. Лучше уж ему подумать о более серьезной проблеме. В здравом ли он уме?
Это не были галлюцинации. Берк видел Кэтрин не в своем воображении, а в реальности.
Очки. Йоркширский акцент. Парные медальоны. Они появлялись в его воображении до того, как она подтвердила их существование.
Холодный пот выступил на лбу. Темнота грозила затемнить сознание. Темнота, которую он сдерживал силой воли. Не сошел ли он с ума? Не навсегда ли изменила французская пуля его восприятие реальности?
Кто-то осторожно кашлянул рядом.
– Годится, – сказал Эли Твиди, кивая на барана. – С него можно снять не меньше двадцати фунтов шерсти. Может, и больше.
Звякнул овечий колокольчик, баран спустился с холма и остановился у кустов полакомиться черникой. Сознание Берка наполовину вернулось к созерцанию великолепного создания.
Вторая половина оставалась погруженной в размышления. Откуда он мог знать Кэтрин? Почти всю ночь он просидел, одурманенный бренди, снова и снова перебирая в голове все возможные объяснения.
Может быть, он заметил очки в кармане передника Кэтрин. Догадался об ее йоркширском говоре, поскольку она родилась и выросла в деревне. А если Альфред упоминал о двух медальонах, а Берк об этом забыл?
Черт, он хватался за соломинку. Еще до встречи с ней, в мучительные месяцы выздоровления после Ватерлоо, его преследовали другие видения. Кэтрин в саду, смеется, а солнце золотит ее волосы. Кэтрин, водрузив на нос очки, читает детям. Кэтрин, протянув к нему руки, идет навстречу.
А вчера он узнал знакомую сладость ее поцелуя. Он знал мягкие изгибы ее тела, свежий, как запах дождя, аромат ее волос. Знал чуть хрипловатый звук ее голоса.
Ужасный вопрос – как он мог это знать?
– Это очень ценный баран, милорд. – Эли Твиди приподнял широкополую шляпу и почесал почти лысую голову – Вы не найдете лучшего производителя.
Берк, пытаясь избавиться от наваждения, с силой прижал ладони к твердому камню. Грубая поверхность вернула его к действительности.
