Бронвин Скотт - Решительная леди
— Я вам завидую. На вашу долю выпало столько приключений, — мягко сказала она.
Волшебная атмосфера вечера и легкий винный туман делали свое дело. Элиза знала, к чему это может привести. Она поступит разумно, если предложит уйти сейчас, пока еще не случилось то, о чем придется сожалеть, когда алкоголь и одиночество отступят.
— Вы тоже можете это испытать. Представьте только, Средиземное море омывает ваши ступни, а вы прячете пальчики в песок пляжей. — Эти слова ласкали слух, рука Роуланда ласкала ее шею. — Вы никогда об этом не мечтали? Не думали уплыть на одной из созданных вами яхт?
— Мечтала, — призналась Элиза, забыв о практической стороне дела. Женщина очень рисковала, если отправлялась в путешествие одна, даже если могла сама справиться с яхтой. Но рядом с Дорианом, таким обходительным и притягательным, думать об этом не хотелось. Ей не следовало позволять ему прикасаться к ней, потому что от каждого прикосновения в ней словно вспыхивали искры.
— Вам нужен спутник, — прошептал Дориан, склонившись к ней и нежно покусывая мочку ее уха.
Безумная мысль пришла в голову Элизы. Ей нужен он, пират в костюме джентльмена, мужчина, который рассказывает о дальних странах и смеется над приличиями, который не обращает внимания на мелочи, заполняющие каждый день Чарльза, и может выхватить нож, чтобы расправиться с головорезами. Вот кто станет идеальным спутником! Вот с кем она будет в безопасности! Нет, это все влияние вина и лунного света!
О неблагоразумных поступках, совершенных в зеленых беседках Воксхолла, ходили вовсе не беспочвенные слухи. И теперь магия сада могла помочь Элизе забыть о тяжелых уроках, полученных во время ее непродолжительных отношений с Робертом Грейвсом, и о клятве никогда не искать плотских отношений с мужчинами. Элиза, впрочем, различала для себя желание и нужду и, принимая желание за акт добровольный, а нужду за настоятельную потребность, считала, что может позволить себе возжелать Дориана Роуланда, и это желание не будет нарушением правил.
— Ты пахнешь лимонами, растущими на юге Италии, — прошептал Роуланд между поцелуями, которыми он покрывал ее тонкую шею.
Элиза могла бы остановить его, но лишь запрокинула голову назад, приглашая его продолжать, открываясь навстречу ласкам. Он взял ее лицо в свои ладони. От долгих иссушающих поцелуев Элизу бросило в жар, и вскоре невозможно было игнорировать пламя желания и влажное тепло, набиравшее силу внутри ее и окутывавшее низ живота.
Она прекрасно понимала, что чувствует, точно знала, чего хочет. Забыть о правилах лишь на одну ночь, всего на одну. Дориан станет идеальным любовником. Он не будет питать ложных надежд, давая лживые обещания. В этот раз никакого обмана, одно лишь удовольствие. Теперь она старше и мудрее, и, играя с желанием, понимает, что делает.
И Дориан тоже понимал. Он поднял ее юбки в поисках длинного тонкого разреза в ткани, чтобы подобраться к ее лону, влажный жар которого могло остудить лишь одно. Элиза нетерпеливо застонала, призывая Роуланда двигаться быстрее, он поцеловал ее, скользнув рукой вниз. Ни одно прикосновение не оставалось незамеченным. Осторожно и уверенно кончики пальцев скользнули к крошечному бугорку. От нежных дразнящих поглаживаний Элизе вскоре захотелось закричать. Тело знало, что скоро все закончится. Она выгнулась и застонала.
— Давай, Элиза. Давай. Ради меня, — хрипло прошептал он, прерывисто дыша, лаская Элизу и прижимаясь к ней.
Этого оказалось достаточно. Элиза выгнулась в последний раз, обмякла и задрожала. Мир вокруг превратился в калейдоскоп ощущений. Ее тело сохраняло вертикальное положение лишь благодаря сильным рукам Роуланда и дубу, к которому она прислонилась спиной. Роуланд любовался развязкой, потемневшие от желания глаза сияли.
— Что может быть прекраснее, чем женщина, познавшая удовольствие? — Он тоже прислонился к дубу, продолжая поддерживать Элизу. Его голос звучал хрипло, волосы растрепались и упали на лицо. Роуланду явно не было безразлично случившееся.
— А мужчины? Возможно, они так же прекрасны? — Элиза заметила, что его желание все еще не удовлетворено. Одежда не скрывала напряженных мускулов, напротив, подчеркивала мощь силы, терзавшей Дориана.
Он озорно улыбнулся и, подбадривая, ответил:
— Тебе следует самостоятельно проверить истинность этого утверждения, ведь мы по-разному видим мир.
Лунный свет окончательно свел Элизу с ума, ее рука заскользила вниз. Брюки плотно облегали мощные бедра Роуланда, едва сдерживавшего желание.
— А иногда даже познаем его на ощупь.
Глава 10
Он уверенным движением расстегнул брюки.
— Пожалуйста, миледи!
Ее рука скользила решительно и твердо. Застонав, Дориан позволил ей исследовать себя. Ее ловкие движения свидетельствовали о некоторой опытности, однако Элиза все же не была искушенной в вопросах близости и потому оказалась не готова к власти, которую получила над Роуландом. Улыбка озарила ее лицо, когда она скользнула чуть выше, к нежному влажному кончику его плоти, потом снова спустилась вниз. Его сердце застучало быстрее. Было приятно ощущать ее прохладную руку на своей разгоряченной коже. Он понимал, что долго не продержится, но останавливаться не стал, предвкушение невероятного удовольствия гнало его вперед. Роуланд прижался к дубу спиной, впился пальцами в трещины коры и движением тела стал помогать Элизе. Достигнув высшей точки наслаждения, хрипло застонал.
Элиза торжествовала.
— Почему ты улыбаешься? — спросил он.
— Я права. Мужчина, познавший удовольствие, невероятно прекрасен.
— Кажется, еще никто не называл меня прекрасным, — протянул Роуланд.
В его голосе чувствовалось безразличие, хотя в душе комментарий Элизы не оставил Дориана безразличным. Он поцеловал ее, притянув к себе, чтобы она по выражению его лица поняла, насколько важна была последняя сказанная ею фраза. В нем снова просыпалось желание. Он знал, что еще хочет сделать с Элизой, смелой принцессой, но остановил себя, пойдя наперекор собственному телу.
Он хорошо владел наукой соблазнения. Замужние и вдовые дамы, игривые девушки, первый сезон выезжающие в свет, девственницы и искушенные особы — все покорялись ему. Он практически ничем не ограничивал себя, когда речь шла о плотском наслаждении. Однако некоторые правила все же были, и сейчас Элиза, сама о том не догадываясь, толкала его к тому, что он себе запрещал. Мысли о защите и заботе, уже посещавшие его, грозили захватить власть над разумом в тот момент, когда он особенно уязвим, после интимной близости.
