Конни Райнхолд - Безмолвные клятвы
Речел поежилась, ее руки вновь потянулись к полам халата.
– Речел, – терпеливо произнес Генри. – Согласно документам, тебе двадцать четыре. Ты должна представлять, какие у мужа могут быть желания.
– Да.
– О, она умеет говорить «да»! Это обнадеживает.
Речел собралась с духом и произнесла заготовленную фразу:
– Я знаю чего ждет от меня муж. Долг жены требует исполнять его желания. Я исполню свой долг без колебаний – это входит в условия договора. Но разве супружеский долг ограничивается постелью?
– А разве нет? Большинство женщин считают именно так.
– Я к ним не отношусь. Да мало ли обязанностей у жены? Я буду рожать вам детей, готовить, создавать в доме уют…
– Боже, какое совершенство! – Генри покачал головой. – Я на небесах в компании со святыми.
– Не смейтесь надо мной, – сдержанно проговорила Речел.
– Как ты сказала?
– Я сказала, не смейтесь надо мной! – крикнула она. – Вы не имеете права! Я вам ничего не сделала.
– Вы купили меня, мэм.
Рука Речел пошарила на поверхности стола и нащупала ножку медного подсвечника. Речел схватила его и замахнулась:
– Не смейте так со мной разговаривать! Генри успел увернуться от подсвечника, который ударился о стену и упал за диван:
– Лучше бросайте в меня словами… Речел. Но только не тяжелыми предметами. Я серьезно.
Речел ахнула и закрыла ладонью рот, заметив на стене свежую выбоину.
– Простите меня, – прошептала она. – Я не знаю, как это вышло…
– Очень просто. Это наша первая семейная ссора. Такие вещи неизбежны.
Речел удивилась тому, как быстро меняется настроение ее мужа. Она не смогла бы сказать, что сейчас преобладает – умиротворенность или гнев. Она посмотрела ему в глаза. Взгляд Генри прожигал ее насквозь. Речел показалось, что она стоит перед ним совершенно обнаженная. Захотелось уйти в свою комнату, и она уже коснулась ручки двери.
– Речел?
Она обернулась.
– Так как наш договор, который я поленился прочесть, дает мне много привилегий, я хочу знать, чего вы ждете от меня.
– Чего я жду?
– Вот именно. Лучше скажите сразу. Я сюрпризов не люблю.
Речел надеялась, что Генри не заметил, как она потянулась к ручке двери.
– Вы не должны бить меня. Если у нас появятся дети, вы будете им хорошим отцом. Вы не должны пользоваться услугами про… падших женщин.
– Как мило вы их называете!
В слове «их» прозвучало столько ненависти, что у нее защемило в груди. Она повернулась к двери.
– Речел… поди сюда.
– Я собираюсь ложиться спать.
– Разве «послушание» не входит в брачную клятву?
Она молчала и не двигалась с места.
– Зачем я буду тратить деньги на проституток, если жена обязана выполнять мои желания?
– Женатые мужчины часто ходят к проституткам.
– Это не для меня, – резко возразил Генри. – Жизнь предлагает много вариантов. Но если человек выбирает смерть – это нельзя назвать выбором.
– Спасибо! Если это все, что вы собирались сказать, то я…
– Я хочу этого, Речел. – Вы, наверное, устали… – Прямо сейчас.
У Речел пересохло во рту. Генри жестом подозвал ее.
– Прямо здесь, – велел он.
– Ляжем в постель…
– Нет.
– Потушить лампу?
– Не трогай ее.
Глаза мужчины лихорадочно блестели. Речел подошла и остановились там, где он указал. Генри не пошевелился, не пытался встать с дивана или протянуть к женщине руку. Он смотрел на Речел с холодным вожделением, в котором она угадывала месть.
– Распусти волосы.
Речел выполнила просьбу, и ее волосы упали на спину. Генри не сводил с нее глаз. Единственная лампа тускло освещала половину его лица, придавая всему облику Генри нечто мрачное и таинственное. От взгляда прищуренных глаз, тем не менее, не ускользало ничего.
Речел ощутила, как у нее все сжалось внутри, как от страха предстоящего унижения по спине пробежала мелкая дрожь. Ее тяжелые волосы рассыпались по плечам, оттягивая голову назад. – Сними халат, – негромко произнес Генри.
Мягкий шелк скользнул по ее плечам и бедрам и упал на пол. Речел поежилась, тут же почувствовала, как ее бросило в жар.
– Сорочку, Речел.
Сердце ее сжалось, в горле пересохло. Она опустила глаза и увидела, что сквозь тонкую ткань просвечивают ее маленькие груди с твердыми и острыми сосками.
– Сними ее.
Ноги Речел подкашивались, и только гордость еще заставляла ее держаться прямо. Она убрала со щеки сбившуюся прядь и посмотрела Генри в глаза:
– Я не шлюха. Не жди, что я так буду себя вести.
– Что ты знаешь о том, как ведут себя шлюхи? И как – жены?
Стоя перед мужем полуобнаженной и чувствуя на себе его холодный взгляд, Речел засомневалась в том, есть ли разница между женой и шлюхой?
– Тебе помочь, Речел? – Генри приподнял край ее сорочки и слегка смял пальцами ткань. – Или ты решила подразнить меня?
– Нет.
Он опустил руку.
– Тогда снимай ее. Я хочу увидеть свою долю в нашей сделке.
Когда Речел нагнулась, ее волосы упали вперед, тяжелой завесой закрывая лицо и грудь. Ничего не ощущая и слыша только дыхание Генри, она медленно потянула сорочку вверх, сняла ее через голову и опустила руки. Теперь Речел стояла перед мужем совершенно обнаженной, широко раскрыв глаза. Взгляд ее остановился на его брюках, в которых началось заметное шевеление.
– Речел, твои волосы загораживают мне всю картину. Убери их.
Речел подняла с пола ленту. Собирая локоны и связывая их на затылке, она почувствовала, как приподнялась ее грудь и втянулся живот. Никогда еще Речел не была так уверена в том, что тело ее желанно, а движения – соблазнительны. Эту уверенность придавал страстный взгляд мужчины… ее мужа.
Она посмотрела на Генри: ткань его черных брюк предательски натянулась, выдавая сильнейшее возбуждение. Он вдруг показался Речел еще более беззащитным, чем она сама. Он сможет отомстить ей только в том случае, если она позволит.
– Подойди ближе, – пробормотал Генри. Речел подошла к нему вплотную. Он протянул руку и потрогал ее груди. Сначала одну, затем другую, словно проверяя их упругость. Это прикосновение напоминало обязательный ритуал – точно так же Генри, наверное, измерил бы температуру воды в ванне.
Речел вся подалась вперед и почувствовала, как у Генри участилось дыхание, как слегка задрожала его ладонь, продвигавшаяся вниз по ее бедрам, талии, животу, еще ниже… Она вздрогнула и закусила губу, чтобы не вскрикнуть. Прикосновение его пальцев вызвало приятную дрожь во всем теле.
Другой рукой Генри ласкал ее грудь, посылая вниз теплые волны, которые что-то растопили внутри, словно призывали мужские пальцы проникать еще глубже. Несмотря на то, что Речел сгорала от желания, ум ее оставался холодным и бесстрастным, и она все еще ясно осознавала происходящее. Генри поднял голову и посмотрел ей в глаза. Его руки замерли, на губах появилась знакомая усмешка, глаза прищурились:
