Дженнифер Маккуистон - Приключения новобрачных
Джорджетт лишилась дара речи. И готова была сквозь землю провалиться. Неужели она опустилась до растления малолетних? В темном переулке, на задворках трактира? Ох, она ничего не помнила!
Но отсутствие воспоминаний не могло служить оправданием тому страшному, что она, по всей видимости, совершила.
Нет-нет, она, должно быть, неправильно его поняла. А что, если правильно? Увы, она не могла заставить себя задать тот вопрос, который разрешил бы ее сомнения. Стыд сдавил ей горло.
– Господи, – простонала Джорджетт, переводя взгляд с молодого человека на пса и обратно. Что же делать? Извиниться перед юным Ротвеном? Принести извинения его родителям? И еще этот пес… Что она будет с ним делать? Наверное, пес все же не такой злобный, как кажется. У парня руки и ноги вроде бы целы… И он, похоже, совсем не боится этого зверя. Впрочем, спускать пса с поводка она все же не рискнула бы. Может, стоит запереть его в комнате, которую Рандольф использует в качестве кабинета?
Голос горничной прервал нить ее размышлений.
– Если ты хотел получить урок, почему ко мне не обратился?! – с возмущением воскликнула Элси. – Почему не пришел ко мне вчера ночью?
– Я… – Взгляд паренька метался между двумя женщинами. – Я хочу сказать… Мне показалось, что леди Торолд в этом должна разбираться. Она же в Лондоне живет. – Наклонившись к Элси, он громким шепотом добавил: – Опыта в таких делах ей не занимать.
Элси закатила глаза.
– Ха, открыл секрет! Да весь Морег об этом знает. Она уж постаралась вчера…
Джозеф переминался с ноги на ногу.
– И она решила мне помочь. Увидела, как я сам пытался справиться в переулке за «Синим гусаком».
На лбу у Джорджетт выступили бисеринки пота, но она не могла даже пальцем шевельнуть, чтобы их смахнуть. Горничная услужливо вытерла ей лоб.
– Слушай меня, Джозеф. В следующий раз, когда тебе понадобится опытная партнерша, обращайся ко мне. – Элси, прищурившись, оглянулась на хозяйку и добавила: – Уж мне-то в переулке за «Гусаком» точно равных нет. Куда до меня какой-то лондонской дамочке!
Парень судорожно сглотнул.
– Я вам очень признателен, мисс Элси. Теперь, когда я попробовал это с леди Торолд, мне уж точно захочется и с другими женщинами. Может, сегодня вечером и попробуем? – предложил он с надеждой в голосе.
Элси захихикала как шкодливая школьница и многозначительно подмигнула юноше.
– Ну вот и договорились.
Джорджетт сосредоточилась на дыхании: глубокий вдох через нос – и столь же глубокий выдох… Но как же… О боже, как могла ее новоиспеченная горничная делать такие непристойные предложения юнцу, у которого еще и молоко на губах не обсохло? Не говоря уж о том, что при этом ухитрилась еще и унизить свою хозяйку, усомнившись в ее способностях.
– Как ты можешь предлагать ему встретиться вечером, если нам не на чем выбраться отсюда? – спросила Джорджетт у горничной.
Элси в очередной раз закатила глаза.
– Если бы не ваша склонность к истерии, миледи, вы бы сами ответили на этот вопрос, – сказала наглая горничная, кивнув в сторону открытой двери. – Сегодня удача на вашей стороне.
Джорджетт тотчас выглянула за дверь, скользнув взглядом по пунцовому лицу Ротвена и по собаке, – та наконец перестала дергать веревку, но по-прежнему с хищным блеском в глазах смотрела на котенка. За дверью же ярко светило солнце, на небе ни облачка. Такая чудесная погода – редкая гостья в здешних краях, и Джорджетт, как и многие ее соотечественники, всегда радовалась погожим денькам. Вот только…
Увы, очередное и, пожалуй, самое сильное потрясение, выпавшее на ее долю за сегодняшнее утро, мешало ей вволю наслаждаться безоблачным небом и весенним солнышком.
– О чем ты? – пробормотала Джорджетт. – В чем же моя удача?
– Раскройте глаза. – Элси выглянула за порог. – Похоже, Джозеф привез вам нового домашнего любимца в телеге своего папаши – в той, что картошку с поля возит. А это, моя забывчивая хозяйка, и есть наш экипаж.
Глава 8
Пес о трех ногах встретил Джеймса и Уильяма радостным лаем и вилянием хвоста, когда братья вошли в палисадник перед каменной хижиной, которую Джеймс гордо называл своим домом и где преклонял голову каждую ночь на протяжении последнего года. Скольких проблем можно было бы избежать, проведи он здесь и минувшую ночь. Эта мысль не давала ему покоя все утро.
Джеймс осмотрелся, раздумывая, где бы привязать черную кобылу таким образом, чтобы она никого не покалечила. Он никогда не простил бы себе, если бы трехногая дворняга Патрика лишилась еще одной конечности.
– Джемми, лежать! – приказал Джеймс, и собака послушно присела на все три лапы, подвывая от избытка чувств и отчаянно мотая хвостом.
Джеймс обмотал поводья кобылы вокруг одного из кольев забора, которым был отгорожен загон в углу двора. По ту сторону забора заблеял ягненок, очередной сирота, отданный Патрику на воспитание.
– Это твой ужин там пасется? – пошутил Уильям, кивнув на ягненка.
– Мы едим только тех, кого Патрику не удается выходить, – сообщил брату Джеймс, в очередной раз задавшись вопросом, почему еще не отослал этого шутника прочь.
– Следовательно, мясо у нас бывает редко, – пояснил вышедший им навстречу Патрик. Он вытирал руки полотенцем и щурился от яркого, уже почти полуденного, солнца. В светло-каштановых волосах Патрика застряла солома, но в этом доме такое было в порядке вещей. – О, да ты, я вижу, остался в живых после прошедшей ночи. – Патрик широко улыбнулся, окинув приятеля критическим взглядом.
Джеймс промолчал, зато Уильям не отказал себе в удовольствии поглумиться над младшим братом:
– Это как посмотреть… Выжил парень лишь отчасти. То есть некоторым частям его тела повезло меньше, чем остальным. Взгляни сам, и поймешь, о чем я.
Патрик выразительно хмыкнул.
– Если вы о тех его частях, что ниже пояса, то они, вероятно, умерли счастливыми, а смотреть на то, что от них осталось, мне не интересно. Та женщина, с которой он был в «Синем гусаке», могла бы заставить и престарелого евнуха выделывать чудеса в постели, – со смехом добавил Патрик, но, увидев черную кобылу, застыл с открытым ртом. – Почему эта лошадь привязана в нашем дворе? – спросил он и тут же, стремительно повернувшись к Джеймсу, задал еще один вопрос – вполне закономерный: – А где Цезарь? Только не говори, что обменял своего славного жеребца на эту клячу, по которой плачет живодерня!
– В том-то и состоит главный вопрос сегодняшнего утра, – вставил свое слово Уильям. – Вернее – один из главных вопросов. – Он бесцеремонно стащил с Джеймса шляпу. – Второй главный вопрос состоит в том, что нам делать вот с этим.
