Элизабет Лоуэлл - Зимний огонь
– Я слышал, что говорил Эб. Он приехал на ранчо за мной, а не за тобой.
– Ты не слышал всего, – выпалила Сара. – Он обещал кастрировать Коннера.
Кейс невольно ахнул.
– Мерзавец! Это за что же?
– Не знаю, могу лишь догадываться.
– Я слушаю.
– Мой брат очень… импульсивный.
Кейс терпеливо ждал продолжения рассказа.
– Коннер как-то прокрался в лагерь бандитов в Спринг-Каньоне, смешал соль с сахаром, бобы с конским навозом и отпустил их лошадей, чтобы они замели его собственные следы.
– Было бы больше пользы, если бы он перерезал кому-нибудь горло, когда был там.
– Нет! Я не хочу, чтобы Коннер вел такую жизнь! – выкрикнула Сара.
– Тогда вам нужно искать другое место для жилья.
– Не мне, а ему. Поэтому я собираюсь отправить его в восточные штаты в школу.
Кейс, ничего не ответив, оглядел хижину. Убогая обстановка и грязный пол свидетельствовали о том, что деньги были редкими гостями на этом ранчо.
– Коннер почти совсем взрослый, – бесстрастным тоном проговорил Кейс. – Вполне вероятно, что он сам выскажется, куда хочет и куда не хочет ехать.
– Свет не сошелся клином на одной реке, которая течет по красной пустыне, – напряженным голосом возразила Сара.
– Это говоришь ты или твой брат?
– Кроме ранчо «Лост-Ривер», мне ничего не надо. Меня вполне устраивает жизнь в этих местах.
О том, насколько Сара взволнованна, говорил не только напряженный голос, но и блеск в ее глазах.
– А с Коннером дело обстоит совсем иначе, – яростно продолжала Сара. – Он может стать врачом, или адвокатом, или учителем. Он может плавать по морям и встречаться с королями. Он может все!
– Это то, чего он хочет?
– Откуда Коннеру знать, чего он хочет! – запальчиво сказала Сара. – Он ничего не видел, кроме каньона! Я хочу, чтобы у моего брата был шанс повидать свет.
Сара все еще находилась рядом с Кейсом, продолжая поддерживать его, и он чувствовал, как ее тело вибрировало, словно туго натянутый канат.
Но туго натянутые канаты имеют свойство лопаться.
– Спокойно, малышка, – пробормотал Кейс, поворачиваясь к ней лицом. – Последние десять дней были для тебя испытанием.
– К черту последние десять дней! Я просто хочу… я просто…
Последние слова она произнесла, уткнувшись лицом в грудь Кейсу. С нежностью, удивительной для такого могучего мужчины, он стал гладить ей волосы и спину.
Мало-помалу Сара чуть расслабилась.
– Сколько лет тебе было, когда умерли твои родители? – негромко спросил он.
– Тринадцать.
Кейс закрыл глаза. Ему случалось видеть осиротевших девочек во время войны. Хорошо, если у кого были родственники, которые могли взять сирот на свое попечение. Другие же дети жили как придется, дрались с собаками за кусок хлеба. Многие умирали от голода и холода.
Вряд ли Сара была в числе тех везучих сирот, у которых были родственники.
– А сколько было Коннеру? – спросил Кейс.
– Девять.
– Самый младший в семье? – предположил он.
– Да.
– И к тому же, должно быть, избалованный…
– Он не избалованный! – тут же заступилась за брата Сара.
– Разве? У него такая улыбка, что он может ввести в заблуждение самого дьявола, а не только любящую сестру.
Сара встретила взгляд Кейса. Она выглядела бледной и взволнованной, но слез в ее глазах не было видно.
– Я была вторая по старшинству из пятерых детей. И единственная девочка. Мать долгое время не могла оправиться после рождения Коннера. Я его баюкала, кормила, пела ему песни, целовала места ушибов…
Этот ясный взгляд Кейса становился для нее невыносимым. Было такое впечатление, что он не просто слушает ее, а пытается заглянуть ей в душу.
Сара опустила глаза.
Кейс осторожно прижал ее щеку к своей груди. Чуть поколебавшись, Сара смирилась с этим.
Она не помнила, когда последний раз вот так к кому-либо прислонялась. После смерти родителей она оставалась за старшую и должна была следить за всем, что делается в доме.
– Фактически ты была Коннеру матерью, – сказал после паузы Кейс.
Сара кивнула.
– Наводнение унесло всех остальных, – продолжала она. – Когда дом стал разваливаться, я схватила Коннера и уцепилась за большое дерево, которое нас и спасло.
– Твой брат – счастливый молодой человек, – заметил Кейс. – Довольно избалован в том смысле, что не понимает, как его любят, но не настолько избалован, чтобы быть никчемным.
– Он не избалован! – снова не согласилась Сара.
– Угу… Поэтому ты и снимала с него стружку за та, что он гонялся за оленем и забыл принести дров.
Сара попыталась оторвать голову от груди Кей-са и посмотреть ему в лицо, но это ей не удалось. Рука, которая так нежно гладила ей волосы, была в то же время несокрушимой, как скала. Перед ней встал выбор – либо воспротивиться этой ласке, либо ей отдаться.
Сделав глубокий вдох, Сара расслабилась и снова прижалась к его груди. Она ощущала запах мыла и мужчины. Его тепло и подушечка курчавых волос на груди напомнили ей, что он был почти обнаженным.
Она никогда не находилась так близко к мужчине с обнаженной грудью. Когда Хэл заявлял на нее свои супружеские права, на нем всегда было грубое, шершавое белье. И от него всегда пахло спиртным и потом.
– Ты пахнешь розами, – сказала она через некоторое время. – Только… немного по-другому.
Рука Кейса на момент замерла, затем возобновила поглаживание.
– Вини за это свое мыло, – сказал он.
– Винить? – Сара энергично затрясла головой, и ее длинные косы несколько раз скользнули по коже Кейса. – Мне нравится, как ты пахнешь, – сказала она. – А тебе это не по душе?
– Сверчок, может быть, и удивится, что это вдруг со мной стряслось, а я не возражаю.
– Вот и хорошо.
Сара вздохнула и доверчиво, как котенок, угнездилась головой на груди Кейса.
Кейсу вдруг стало жарко, хотя он понимал, что сделала это Сара вовсе не с целью заигрывания. Просто она принимала то, что он ей предлагал.
С того момента, когда Кейс впервые увидел во всей красе ее пышные светло-каштановые волосы, ему постоянно хотелось их потрогать.
«Может быть, она не станет возражать, – подумал он. – Я вовсе не собираюсь ее соблазнять. Просто хочу погладить эти великолепные волосы. Просто нам уютно, вот и все. Нам обоим».
Опираясь одной рукой на ружье, Кейс развязал ремешок, удерживающий волосы. Кончиками пальцев он провел по ним сверху донизу.
Прохладные волосы рассыпались по его телу. Он захватил их ладонью, поднес к лицу и глубоко вдохнул. О, этот дурманящий запах роз!
– Мне тоже нравится, как ты пахнешь, Сара Кеннеди.
Ей было приятно слышать его хрипловатый, негромкий голос. В нем ощущалось не меньше нежности, чем в руке, которая гладила ее волосы.
