Патриция Грассо - Выйти замуж за маркиза
— Обхватите меня руками, — распорядился он.
Блейз обхватила руками его грудь и покраснела, осознав, что ее грудь и живот прижаты к спине Росса. Сидеть в таком положении было непристойно и возбуждающе.
Она уловила исходивший от него аромат горного вереска, смешанный с ароматом промасленной кожи и мускусным лошадиным запахом. Тепло мужского тела согревало ее, и Блейз не смогла побороть желания прижаться щекой к спине Росса.
— Не засните.
— Не засну.
Покинув тренировочный скаковой круг Инверари, они поскакали по Снейлуэлл-роуд в сторону Фордхем-роуд. Уединенная дорожка, отходившая от Фордхем-роуд, должна привести их к Ньюмаркет-Хит и к «Миле Роли».
Вокруг было пустынно, и Блейз мучилась от пугающего чувства, что они двое были единственными людьми на всем свете, хотя и знала, что в этот час каждая конюшня и каждый двор полны полусонной деятельности.
Повседневная работа еще только начиналась, мальчики-конюшие чистили стойла, наездники седлали лошадей для утренней тренировки, а рабочие по конюшне готовили для лошадей завтрак.
Блейз решила, что это самый подходящий момент, чтобы начать вытягивать из маркиза информацию. Вовлечь его в легкомысленный разговор казалось ей лучшим способом получить какие-то сведения.
При мысли о том, что нужно что-то выведывать у маркиза, Блейз стало стыдно. Она знала, что Росс не мог убить Чарли, — это сделал обсасыватель костей.
Но раз она согласилась, она будет задавать вопросы, а сообщать или нет то, что она узнает, — это совсем другое дело.
— Констебль Блэк и Александр Блейк обсуждали с моим отцом убийство, — сказала Блейз.
— Вот как?
Блейз очень хотелось видеть выражение его лица. С другой стороны, она могла чувствовать реакцию его тела. От этой порочной мысли щеки у нее порозовели.
— Вы знали Чарли?
— Милая, Ньюмаркет маленький город.
Никакой информации. Он уклоняется от ответа или тема его просто не интересует? И в его теле Блейз не почувствовала никакого напряжения. Нужно попробовать зайти с другой стороны.
— Что вы думали о том, что ваша лошадь пришла второй, вслед за лошадью моего отца?
— Я думал, что моя лошадь пришла второй.
— Я хотела сказать, что вы чувствовали?
— Чувствовал? — повторил Росс. — Что вы имеете в виду?
— Были вы расстроены? Рассержены? Обижены?
— Я ничего не чувствовал.
Его нежелание отвечать разозлило Блейз. Быть может, он что-то скрывает? Или отсутствие эмоций характерно для мужчин? Блейз попробовала еще раз:
— Все что-то чувствуют.
— Если вы намерены всерьез играть на скачках, нужно сохранять хладнокровие.
— Что вы имеете в виду?
— Иногда вы выигрываете, иногда проигрываете, иногда вычеркиваете свою лошадь.
— Я не знаю, что значит «вычеркивать лошадь», — призналась Блейз.
— Приятно слышать, что вы знаете не все, — пошутил Росс. — «Вычеркнуть» означает, что по той или иной причине вам приходится снять свою лошадь с соревнований.
Наконец они добрались до «Мили Роли». Трек был пустым, но Блейз знала, что меньше чем через неделю на нем будут кипеть нешуточные страсти.
— Обратите внимание, — сказал Росс, — трибуны зрителей справа от вас.
— Я много раз присутствовала на скачках, — закатила глаза Блейз.
— А слева расположены судейские кабины, — продолжал Росс, проигнорировав ее замечание. — Последний судья будет махать флажком цветов победившего наездника для тех зрителей, которым не виден финиш.
Доехав до последнего отрезка мили, Росс остановил лошадь.
— В этой точке, до того как пересечь Овраг Дьявола, вам нужно прибавить скорость. Как видите, гонка заканчивается на вершине холма.
— Когда Пег пройдет дырку, ее никто не догонит.
Росс направил лошадь вниз по склону Оврага Дьявола и дальше по ложбине, а потом с прильнувшей к нему Блейз поднялся по крутому склону холма и поскакал через открытое пространство за финишной чертой.
— Ферма Банбури слева от вас, — говорил Росс, — а Беруэлла — справа, за той группой деревьев. Если вы победите, скачите по дорожке прямо туда. Руни и я будем ждать вас, но нас никто не увидит.
— Понимаю.
— Я восхищен вашей настойчивостью и смелостью.
Он в первый раз за все время пути взглянул на Блейз через плечо.
— Для шотландца это высокая оценка.
Росс улыбнулся ей, и Блейз ответила ему улыбкой.
— Что вы будете делать с выигранными деньгами?
— Куплю землю, чтобы построить на ней приют для животных.
— Да поможет вам Господь, вы совершаете доброе дело. Почему вы не попросите средства у его светлости? — поинтересовался Росс.
— Никто из практичных деловых людей, таких как мой отец, не станет вкладывать деньги в не приносящий прибыли проект, — вздохнув, ответила Блейз. — Боже, спаси мир от практичных людей!
— Вы и меня причисляете к практичным?
— Вы подумали над тем, чтобы продать мне Юнону? — спросила Блейз.
— Да.
— И?
— Я не принял решения, — подмигнул ей Росс.
Блейз изучала свое отражение в зеркале. Она, конечно, не выиграет конкурс красоты, но ее внешность не вызовет тошноту и не заставит закричать от ужаса.
Пожалуй, ее няня Смадж была права. Хороший характер лучше, чем красота. Красота с годами исчезает.
Увы, Блейз не была миролюбивой. Ее скорее можно было сравнить со вздорным верблюдом, чем с ласковой собачонкой.
Поворачиваясь то так, то этак, Блейз внимательно разглядывала себя. Она надела лиловое платье, такого же цвета туфли и белые чулки с вышитыми на них бабочками, потому что после того, как каждое утро она одевалась как жокей, теперь Блейз захотелось предстать перед маркизом хорошенькой. От осознания этого она ощутила тепло внизу живота. Ей хотелось, чтобы маркиз считал ее более привлекательной, а не старой девой, которую прочат ему в жены.
Блейз зачесала назад непослушные волосы; и теперь они доходили почти до талии.
Подойдя к комоду, Блейз выдвинула ящик и достала заколку для волос в виде бабочки, когда-то принадлежавшую ее матери. Когда ее мать позировала для портрета, который висит в гостиной отца, прическу ее украшала именно эта заколка.
Взяв с прикроватного столика голубую ленту, Блейз посмотрела на мастифа. Паддлз поднял голову, взглянул на ленту и бросился за ширму.
— Ко мне, Паддлз.
Никакой реакции.
— Ты должен одеться для наших гостей.
Опять ничего.
— Хочешь печенья с корицей?
Паддлз появился из-за ширмы, поджав хвост, и сел перед Блейз, она, продев под ошейник голубую ленту, завязала ее бантом.
